Джакузи и упаковки холодного пива у меня не было, но зато были душ и биде, вполне адекватная замена. Когда я приходила домой после катания, я включала в душе кипяток, наполняла биде льдом и несколькими бутылками очень темного пива. Очень горячая вода снимала всякое напряжение с моих ног, и в этом деле ей помогал ледяной солодовый напиток, одновременно стекавший из бутылки мне в горло. Я стояла в душе и поздравляла себя с очередным замечательным днем катания и хвалила себя за первоклассное умение превратить биде в кое-что действительно полезное.

То был мой рай на земле. Шесть-семь часов в день я пребывала в нирване на горе, а на несколько вечерних часов уходила в Валгаллу восстановления. Я была спокойна и расслаблена, и в то же время излучала энергию. Пока не засыпала ровно в девять вечера каждого дня.

Тогда я осознала, что мой подготовительный тренировочный процесс под руководством Алекса был направлен не только на физическую подготовку; он учил меня не унывать, не позволять любым обстоятельствам, какие бы ни повстречались на моем пути, как-либо влиять на меня. Каким-то образом он догадался, что в моем путешествии будет не только катание на лыжах. Он знал, что мне нужна будет такая выносливость, которая поможет мне справиться с перетаскиванием сумок с лыжным снаряжением весом в 80 с лишним футов по двадцати с лишним аэропортам без потери самообладания. Он знал, что мне понадобится психологическая крепость, которая нужна, чтобы терпеливо объяснить водителю микроавтобуса в Индии, что да, мы сможем запихнуть эту шестифутовую сумку в машину. Мы оба знали, что у меня была необходимая для всего этого хватка, но за время нашей совместной работы моя абсолютная сила воли превратилась в нечто куда более крепкое, мощное, нежели то, с чем я приходила к нему изначально.

Все это обеспечило мне оглушительный успех в Южной Америке. Но позже я удивлялась, как вышло так, что моя бычья решимость, над развитием которой я так усердно работала, на самом деле оказалась моим самым наивным заблуждением. Ведь что происходит, когда мы слишком сильно полагаемся на свою крепость и сопротивляемость, на способность тут же встать на ноги после падения? Что происходит, когда запас психологической выносливости истощается или когда колодец, откуда пил упертый козлик, пересыхает? Что тогда? Кто тогда возьмет на себя заботу о нашем бесценном самолюбии?

Если бы вы задали мне эти вопросы тогда, я бы просто пожала плечами. Я была словно пятилетняя девочка, с выпученными глазами бегавшая по игровой площадке в компании лучшего друга. Мои волосы были взъерошены и спутаны, а на лице была жирная полоса размазанного шоколада. «Не знаю», – сказала бы я, подняв ладошки к небу, а после рванула бы по дороге так, что пятки бы сверкали, – играть с Питом в прятки.

То было время благодатного неведения, и, честно говоря, мне было комфортно с этой слепой невинностью, она даже, наверное, питала меня своей энергией. Все, что происходило в Сьерро Катедраль в те дни, было настоящим волшебством. Наивностью и волшебством.

Глава 6

Ржавый подъемный мост и Большой Взрыв…

Ну, не так. Ладно, быть может, примерно так.

Примерно раз в неделю я и Пит виделись с Крисом и его растительностью на лице, которую он стал использовать в качестве шарфа-трубы для шеи. Если погодные условия в Катедрале в точности соответствовали его вкусу, он решал почтить нас своим присутствием. Я была рада, когда это происходило, но только потому, что эти встречи сулили комфортное передвижение в машине Криса. Поездка до курорта на машине снижала шансы умереть в автобусе от травм, полученных от лыжных палок, и я была благодарна ему за это. Помимо прочего, ржавый подъемный мост Криса, казалось, начал медленно опускаться (очень медленно, со скоростью движения ледника – когда они еще двигались, а не таяли, истекая водой в нашей глобальной теплице).

В один из дней мы были на подъемнике, когда Крис принялся копошиться в своем рюкзаке – оттуда он извлек маленькую упаковочку печенья, и на каждом из печений было улыбающееся лицо из желе. Я была смущена. Крис не был похож на парня, который стал бы покупать печенье с желейной начинкой в виде улыбающихся рожиц. Он предложил одну мне, а потом, клянусь, он хихикнул, откусывая кусочек ухмыляющейся мордашки со вкусом малины.

Спустя неделю или около того я испытала шок, когда Крис пригласил нас с Питом на ужин. Он снимал маленькую хижину на озере, находившемся в частном владении, а само это место гнездилось на территории национального парка. Хижина находилась примерно в двадцати минутах езды на машине к западу от города. Она принадлежала другу друзей Криса, что само по себе уже было шоком, поскольку означало, что у Криса в жизни были какие-то отношения – более того, даже дружеские. Поскольку на втором этаже хижины протекала вода, друг Криса сдал ее ему по абсурдно низкой цене в 10 долларов за ночь и тем самым позволил ему жить в роскоши и полнейшем, абсолютном уединении.

Пит и я приняли приглашение, и после очередного дня совместного катания на лыжах мы сели в машину Криса, который повез нас к себе. Узкая грунтовая дорога привела нас в редколесье, а позже открыла нашему взору маленький пляж, дополняло который питавшееся водами ледника озеро. Дом, покрытый белой штукатуркой, с отделкой из темной древесины, представлял собой не то хижину, не то коттедж, и выглядел очаровательно. Я почувствовала себя так, словно забрела на съемочную площадку «Властелина колец».

Хижина была разделена на два уровня. Ванная, уютная кухня и гостиная находились на нижнем этаже. В углу прятался великолепный глиняный камин, от которого исходило свечение, заполнявшее всю комнату. Маленькая спиральная лесенка вела из гостиной на лестничную площадку второго этажа, размеров которой как раз хватало, чтобы там можно было разместить несколько односпальных кроватей, а далее находились простенькая главная спальня и еще одна ванная комната. Из главной был выход на маленький балкон, смотревший прямо на озеро. Вода в нем была кристальной чистоты. Подняв глаза от ложа озера вверх, можно было увидеть массивные каменные шпили, висевшие в небе, таранные кости Анд. Вокруг не было ни единой души на многие мили, и пребывание там, созерцание и ощущение этого места с его запахами, тишиной и безмятежностью многое говорило о Крисе и его характере. Он явно приехал сюда, чтобы сбежать от чего-то, что его терзало – чем бы это ни было.

По приезде Пит пошел гулять к пляжу, а я заняла место прямо напротив камина, пока Крис отправился по-быстрому ополоснуться в душе. Я наслаждалась одиночеством и даже смогла ненадолго погрузиться в видение наяву. Но я тут же пришла в себя, как только Крис вышел из-за угла: на нем не было никакой одежды, только маленькое полотенце, обернутое вокруг талии, а по торсу стекало несколько капель воды.

Я знала, что Крис был в хорошей форме – это было обязательным условием для любого из нас, учитывая то, в каком стиле мы катались на лыжах, – но чего я не знала (по крайней мере до того, как он прошел из душа в комнату, прикрытый полотенцем, которое по сути было не более чем набедренной повязкой), так это того, что он был в суперформе, как настоящая звезда Голливуда, он был настолько подтянутым и рельефным, что единственными словами, пронесшимися в моей голове, были: «О, боже, о, боже, о, боже». Если бы не тот факт, что я застыла в изумлении и восхищении, я бы точно подскочила на ноги, чтобы поаплодировать ему. Я бы также искренне похвалила его бороду за ловкий трюк с «приманкой и подменой», за то, что последние несколько недель она водила меня за нос, отвлекая внимание от истинного повода замурлыкать по-кошачьи.

В итоге с прогулки вернулся Пит, Крис надел на себя какую-то одежду, а я подобрала отвисшую до пола челюсть. На ужин мы приготовили пиццу, откупорили бутылку вина и после недолгой дискуссии решили, что лучше всего нам будет остаться здесь на ночь. Криса не слишком вдохновила перспектива везти нас обратно в город, Пит наслаждался спокойствием и идиллией, царившими вокруг, а я тем временем скрестила пальцы в надежде, что мне удастся еще пару-тройку раз застать Криса в махровом облачении.