Чародей установил двадцатитысячностраничный многоцветный квадратный, 50 на 50 см, еженедельник-табуретку посредине кухни, обложкой вверх, встал на него, снял с люстры плафон с гравировкой портрета Юрия Андропова, вывернул лампочку, достал из патрона конспиративную школьную шпаргалку по начальной военной подготовке и на ее обороте специголкой, пишущей кетчупом "Пикадор", пометил:

"1. Ввиду обнаружения неприятелем местонахождения запасного явочного аэродрома Верховного Чародея России поручить Директору Службы Внешней Разделки перенести его в тыл Чародейской, замуровав в стене, за картиной Председателя Рыцарства Плаща и Кинжала СССР товарища Серова "Следаки у Ленина".

Немного поразмыслив, Верховный счел необходимым уточнить:

"1-а. Речь идет о мероприятиях в отношении запасного явочного аэродрома Верховного Чародея, а не самого Верховного Чародея".

И запикадорил с легким сердцем:

"2. Поручить Службе Безопакостности Верховного Чародея тщательно проработать Директора Службы Внешней Разделки на предмет утечки информации о местонахождении тайного явочного хода Верховного Чародея.

3. Поручить Службе Клонспирации и Консервации Верховного Чародея зачистить контакты Службы Безопакостности Верховного Чародея с Директором Службы Внешней Разделки и определить скорость обмена между ними файлами, содержащими Чародейские гигабайты.

4. Поручить Верховному Чародею России, то есть лично мне, взять все вышеуказанные структуры под строжайший аре... контроль (прим. - для начала) с целью пресечения их возможного сговора за спиной Верховного Чародея России (прим. - за картиной товарища Серова)".

Восстановив первоначальное состояние плафона, Чародей спрыгнул с еженедельника-табуретки и перевернул квадратного истукана. На обратной стороне обложки РаоЕэсовского чудовища Верховный Энергетик Завихрень Миллиардосветный, экипированный в желтый фрак, в качестве победителя Всероссийского Конкурса "Завихрень-2008" (о чем свидетельствовала траурная лента в завихренях) победоносно присягал на новой Коньституции послереферендумовской благопристойнейшей Обновленной Замоченной Ичкерии (Чечни), возведенной его декретом ╧1 в ранг столицы Новой Великой России.

Чародей пнул еженедельник промеж страниц, прошествовал за кухонный уголок, оживил минидиск и "очутился" на другой кухне, принадлежащей Министру Слов и прочих Воробьев.

Свекольная перцовка, настоянная на полтавской крупе и паточной редьке, вареной в квашеном меду, с высочайшей концентрацией уксусного альдегида и этанола метана, вошла-таки в созвездие Зеленого Змия. Дискета бесстрастно зафиксировала бульканье, чоканье и типовые восклицания:

"У-у-у-х-х..., курва, хорошо пошла!",

"Э-э-э-х-х-х, продрало!".

Спустя некоторое время:

"Опустилась, блин...".

"Дошла, в натуре...".

Вот из бутылки выпрыгнул чертик в динамовской майке за номером 66 и подмигнул вахтеру-агенту. Соглядатай Неусыпнэ, он же теледива Клара Телегиеновна Праймтаймова, сразу признал в лукавом пункт 66 Инструкции, утвержденной Резполлюцией общего собрания вахтеров Правительственного Жилого Комплекса. Он гласил: "Х... железный, пока он горячий".

* * *

- Чивиль Типографович, а способен ли кто без балды заменить Чародея? Насчет просевшего в Лондоне генеркала Лажаваза Подосиновского-Софиста Елейного Вы ляпнули на совещании, по обыкновению, с дурилки ведь? Он же Ваш личный враг! Вас же первого вздернет!

- Во-первых, Телегиеновна, Дурилки с "Дурных Вестей" в тот момент подо мной не было. Протащить эту шлынду на кремлевский базар к Чародею, да еще и подстелить под себя, не сподобился бы даже немецкий ас Матиас Руст, посадивший в прошлом веке наш сверхзвуковой У-2 на Мавзолей, аккурат на головы членов Политбюро. Эдакие пуританские заморочки, Клара, могут только в твоих мозгах привидеться, распутных, как банный лист.

А в-пятых, наш лондонский Лажаваз Интерполович Подосиновский-Софист Гнилозубович Елейный - будущее Новой Великой России, истошно ошеломляющее, как жена спозаранку.

"Личный враг", Клара, - это ведь тоже понарошку, как и жмурки с третьим лишним в моей спальной.

Мы с Лажавазом-Софистом, открою тебе свежий секрет, родственнички в седьмом колене. Его пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабка родила моему пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадеду мою пра-пра-пра-пра-пра-прабабку.

Вот так-то! Ну, а даже если и вздернет, так что из того? Всех нас кто-нибудь, когда-нибудь, где-нибудь да вздернет!

Ты веришь, Клара, в переселение душ? Если нет, то приглядись ко мне повнимательнее. Я, душа моя, многократный переселенец. И сегодняшнее мое "Я" в виде Министра Слов и прочих Воробьев страны под названием "Россия" - это вовсе не окончательное мое "Я".

В самой первой жизни высшие силы определили меня индийским клопом, а в подопечные выпал барахольщик с боксерской фамилией Нокаутилья. И не хер с изюмом, а сын брахмана Каутильи, советника царя Чандрагубты, правившего Индией в конце IV века до н.э. Ты читала наверняка его "Артхашастру", в ней брахманишка выдал все секреты государственного управления, самый первый из которых состоит в том, чтобы вовремя укатать конкурента.

Сынка Нокаутилья до батяни не дотягивал, тот еще плебей, а потому дрючил я его в перинушках как "сидорову козу"! Так он через полгода с ночного вольтажа взял да и зафигачил проект улетного Закона, по которому мужу предписывалось в воспитательных целях трахать жинку тростниковой палкой! Приволок наутро папке, тот прочувствовался идеей и внес в статью 7 книги III. 3 своей "Артхашастры" дополнение: " при обучении жены "послушанию" допускаются три удара по спине тростниковой палкой".

И тогда я осознал раз и на все последующие жизненные ипостаси, что мое главное предназначение состоит в том, чтобы стимулировать народ к активной деятельности.

Поэтому, когда с шестого по тридцать пятый раунды я был временно переведен в собачье дерьмо, то располагался всегда в самом неожиданном месте, чтобы в меня как пить дать вляпались.

Чистюли канифольные аж своими собственными экскрементами исходили, оттирали меня, но что толку? Аромат - дело стойкое, его топором не выбьешь, пером не прошибешь!

Венский мажор-композиторишка, как сейчас перед глазами, торопился во второй половине XVIII века на свиданьице. Приоделся-припудрился, весь пушистенький такой. Скачет на крыльях, словно Змей Горыныч, жалит по травке бабочкой, порхает на лугу пчелкой.

Помнишь, Клара, именно так красиво выразился..., ну, этот..., ну, как его..., боксер с тараканье-дерьмовой фамилией из антисоветского Афганистана конца семидесятых...

Во! Махмуд ибн Али Таракаки, да! (Министр Слов и прочих Воробьев перемешивает исторические факты, словно родную карточную колоду. "Порхать, как бабочка и жалить, как пчела" - кредо великого американского боксера-тяжеловеса шестидесятых-семидесятых годов прошлого века Мохамеда Али. А Нур Муххамед Тараки был просоветски настроенным Председателем Революционного Совета Афганистана, свергнутый в сентябре 1979 года сторонниками Премьер-Министра Хафизуллы Амина. - Авт.).

Выламывается, значит, костыль, стрекозой, и вдруг шмяк - прямо в меня! А на нем еще ботиночки такие сверкали, из страусиной кожи. Ох, запричитал он питекантропом, захныкал вагинальным оргазмом, засуетился первой поллюцией. И платочком меня охаживает, и листочками с кустарников. Думал, что отчистил.

Прикозлил к своей возлюбленной, засандалил в объятия. А бабцы-то, скажу я тебе, Клара, сисьмологи исключительно чувствительные. Особливо к дерьму, потому как оно у них в крови.

Лялечка только задом повела и отбакланила одуванчика пакетом с мороженой курицей! Расплющила нюхалку, вот и все рандеву! Зато мир сыграл "Свадьбу Фигаро", так как после такого облома забил малец на брезгливых динамисток и пристроился к благодарным струнам "Волшебной флейты".