Реджина с трудом справлялась с четырьмя детьми, радуясь соседству с верной Лукас, которая выручала в любую минуту. Молодая мать искренне завидовала мужу, который каждый день уходил на работу и имел возможность хотя бы ненадолго переключиться на другую волну. Но как только профессор предложил ей посидеть с подругами, она заметно занервничала, не желая покидать своих малышей.

— Робин! — вновь остановившись около двери, Локсли развернулась. — Ты уверен, что я могу уехать? Лукас ведь у сестры.

— Редж! — профессор с улыбкой застегнул жене плащ. — Это и мои дети, отдыхай. Только позвони!

— Мой ревнивец, — хихикнув, она с трудом оторвалась от поцелуев, но вновь остановилась, — Робин, ты…

— Иди уже!

— Малышей кормить через час! А Роланду нужно выучить стихотворение, ты помнишь?

— Ты опаздываешь, люблю тебя, — захлопнув дверь, Робин развернулся, заметив уже хитро прищурившихся детей, которые успели нарядить Майло в детскую шапочку и явно что-то задумать.

***

Локсли примчалась к небольшому ресторанчику, выбранному Руби, с большим опозданием.

— 100 баксов, что ты не могла оторваться от детей! — со спины почувствовав подругу, Эмма подняла уже не первый бокал.

— Я не могла оставить Робина с детьми! — закатив глаза, Реджина плюхнулась на мягкий диванчик.

— Не волнуйся, Уилл на конференции, — хихикнула Руби, протянув подруге коктейль. — Да и Киллиан работает сегодня.

— Я больше волнуюсь за Роланда и Ребекку! Знаете, я хочу вернуться домой, а не в руины.

— Все! — Джонс сделала новый заказ и выставила руки вперед. — Я обожаю детей, но хочу отдохнуть! Редж, пей и развлекайся!

Женские разговоры были нескончаемые: Руби рассказала, что, наконец, покинула стены университета, устроившись как и мечтала в книжное издательство; Эмма также поведала, что пристроила маленькую Эмили в ясли и вернулась к своим несносным студентам.

— Руби, может мы дождемся твоей книги? — захмелевшая Локсли усиленно гнала мысли не позвонить домой и вновь сделала заказ.

— Реджина! — Скарлетт весело рассмеялась и чуть не облилась коктейлем. — Если ты в свое время звала меня Красной Шапкой — это не значит, что я напишу книгу.

— Ты помнишь! — Реджина виновато закрыла лицо руками и рассмеялась.

— А сколько раньше было ревности! — отставив пустой стакан, Эмма кокетливо помахала рукой официанту, предлагая повторить. — Руби, ты бы знала, какой красной тряпкой, а не шапкой была для нашей мамочки!

— Свон!

— Это все секс на пляже, а не я, — Джонс состроила хитрую мордашку, подвинув подруге коктейль. — Зато…- она хитро прищурилась, — ты счастлива.

— Иди ты! — не сдержав улыбки и глотнув очередную разноцветную жидкость, Локсли толкнула Эмму в бок.

— Идем петь в караоке! — услышав знакомую песню, Руби прихватила коктейль и потянула подруг ближе к источнику звука.

Позволив себе расслабиться, Реджина так и не позвонила домой, а вернулась, словно Золушка, ровно в полночь. Квартира встретила полной тишиной, и она даже мысленно похвалила мужа. Уже в гостиной Локсли с улыбкой облокотилась на косяк двери, наблюдая за семьей: двойняшки спали в манеже, перебирая во сне пальчиками погремушку; Майло стал удобной подушкой для Роланда, который уткнулся носом в джойстик, а вымотанный Робин спал на полу, обнимая Ребекку и, чутко реагируя на каждое ее движение. Эта эйфория могла бы длиться вечно, если бы не странный запах, который противно отдавал в нос. Мысли о том, что ее муж что-то готовил, пугали и заставили нервничать.

Кухня встретила женщину погромом: неприятный запах шел от пригорелого пластилина, который никто не подумал отодрать, стол был украшен обертками от конфет, а дизайнерский чайник разукрашен фломастерами и одет в кофту Рози.

— Ясно, — выкинув мусор, она отправилась в гостиную, убеждая себя не убивать мужа.

Ей стоило огромных усилий перенести спящих двойняшек в кроватки и, оставив поцелуи в лобики, выскользнуть из комнаты. С Роландом было проще, в очередной раз ударившись носом о джойстик, он сонно заморгал, а увидев мать и заверив, что выучил стихотворение, отправился вместе с Майло к себе. Ребекка в объятиях отца оставалась самым сложным препятствием, но тут Реджине хватило пару поцелуев в мужскую шею, чтобы муж, словно кот, замурчал и разжал руки.

— Робин, — уложив дочь, она вновь вернулась к профессору, толкая в плечо, — вставай!

— Папа устал! — на автомате повторил Локсли, уткнувшись в подушку. — Папа хочет спать!

— И папа даже не хочет маму? — тихий шепот и пальчики, скользнувшие по губам, заставили мужчину не просто проснуться, а рывком подгрести жену под себя.

— Мама мне нужна всегда, — сонно уткнувшись в женскую шею, Робин поиграл с застежкой платья и выдохнул. — Как ты с ними справляешься? Я чуть не сошел с ума за вечер!

— Поэтому ты жарил пластилин и устроил в кухне погром? — улыбка победила раздражительность и застыла на женском лице. — Я ведь оставила ужин.

— Мы играли с Мулан, — Локсли беззаботно пожал плечами, взглядом указав на брошенную в углу куклу. — А пока я кормил двойняшек, то Ребекка и Роланд добрались до кухни! А этот стих, Редж! — от воспоминаний он даже зажмурился. — Когда ты дома они чудо-дети!

— Просто я умею говорить нет нашим детям, — пригладив взъерошенные волосы мужа, она покачала головой. — Мне больше не ждать никаких сюрпризов?

— Ммм…да нет…

— Локсли! — этот тон действовал на профессора лучше любого детектора лжи.

— Я куплю тебе новую помаду и тени, честно.

— Всегда говорила, что ты ребенок, — оставив разборки на потом, Реджина окольцевала мужскую шею, подложив подушку под голову. — Но я так хорошо отдохнула. Свон даже пела песню из своего любимого Титаника! — протяжный голос подруги звучал в голове, отчего она невольно хихикнула.

— Ты ведь не злишься? — оставив несколько поцелуев, профессор состроил привычный виноватый вид.

— Нет, — запустив руки под мужскую футболку, женские ноготки специально оставили легкие дорожки. — Просто завтра встанешь пораньше и займешься уборкой.

Решив не отвечать, а заметив, что почти расстегнул молнию платья, Робин предпочел переключиться на свое любимое занятие. Предприняв игривые попытки вырваться, Реджина вновь окунулась в поцелуи, выбивающие из колеи; касание рук, заставляющие дрожать, и, конечно, собственнические следы, которые утром будут замазываться кремом.

***

Ноябрь подкрался незаметно, окончательно лишив всех даже солнечных выходных. Теперь дети и взрослые не вылазили из длинных шарфов и теплых перчаток, а также кутались в пальто, стараясь скорее попасть в машину или теплое здание. В этот месяц профессор как обычно пропадал с заочниками, и когда в один из дней поздно вечером вернулся домой, никто не удивился.

— Редж!

— Тише! — приложив палец к губам, шикнула Локсли. — Я еле уложила малышей, привет.

— Привет, — оставив быстрый поцелуй, Робин отстранился и закусил губу. — Нам нужно поговорить.

Реджина оказалась в спальне лишь после того как успокоила Ребекку, которой приснился страшный сон. Девочка с трудом уснула под материнской лаской, прижав к себе любимого лисенка.

— Робин, — заметив задумчивого мужа, она закрыла дверь, — что случилось?

— Помнишь, недавно я ездил в Нью-Йорк на конференцию? — отложив, так и неначатую книгу, он сел на край кровати.

— Конечно, помню, — ответ был незамедлительный. — Ты так к ней готовился, а что-то не так?

— Все так. Редж, — профессор резко встал на ноги, поправив семейную фотографию, — все в порядке. Только…- Робин запнулся, — сегодня к нам приезжал ректор того университета на семинар, а потом он предложил мне работу.

— Работу? — женские глаза удивленно захлопали, а пальцы затеребили края платья.

— Да. Он предложил мне должность декана факультета истории и философии, — желая также занять руки, профессор передвинул еще несколько рамок с фото. — Есть неделя на раздумья.

— Это все, конечно…