Г. Айзенк показал, что большинство людей (около 70–80 %), совершивших насильственные преступления в Англии, являются экстравертами. Переживая фрустрацию, они в первую очередь обвиняют внешние социальные силы и условия и направляют свою агрессию на других людей. Интроверты же, наоборот, преимущественно направляют агрессию на самих себя, вследствие чего значительная часть этих людей становится невротиками[311].
Когда агрессия человека направляется на другую этническую группу, но не получает удовлетворения, личность переживает новую фрустрацию (назовем ее вторичной) и должна начать вторую линию психологической самозащиты. Но эта защита иногда принимает форму нападения, более конкретно – форму агрессивного акта или серии таких действий.
Мы считаем также, что психопатические личности чаще других используют агрессию в качестве инструмента для решения своих задач[312]. Можно предположить, что люди этого типа чаще других направляют свою неудовлетворенную межэтническую агрессию на представителей своего этноса. Чтобы облегчить данный процесс, они предварительно приписывают этим новым мишеням отрицательные черты, в значительной степени дегуманизируя их. Иначе говоря, они предварительно осуществляют то, что мы уже назвали психологической подготовкой агрессии.
§ 9.12. Превращения этнической агрессии и преступность
Как мы уже сказали, превращение неудовлетворенной межэтнической агрессивности во внутриэтническую приводит к многообразным последствиям в жизни этнической общности.
Здесь мы продолжим основную нашу гипотезу, изложенную в первых параграфах данной главы, и предложим еще одну дополнительную гипотезу, а именно: в результате трансформации межэтнической агрессии во внутриэтническую увеличивается в этнической общности число преступлений, направленных против личности, против существования, чести и достоинства конкретных людей. Эта гипотеза конкретизирует и делает еще более специфичной нашу общую гипотезу о том, что вообще межэтническая агрессивность переносится во внутриэтническую среду каждого из враждующих этносов. Причем, как уже должно быть понятно из вышеизложенного, это не простой перенос, а преобразование. Даже если агрессия остается агрессией (а не сублимируется в той или иной степени и форме), она, тем не менее, психологически уже другая: ее объектами стали представители своей нации, поэтому совершаемые действия должны получить уже другую мотивировку. Одно дело, когда во время армяно-азербайджанского конфликта армянин атакует азербайджанца, и другое дело, когда при невозможности или недостаточности (в смысле психофизиологической разрядки) этого пути он переносит свою агрессию на соотечественника (представителя своего этноса). Здесь, как мы увидели, используются дополнительные психические процессы, например, атрибуции черт врага, которого не удалось полностью одолеть и уничтожить и другие, о которых мы уже писали. Вообще замечено, что когда войны между странами заканчиваются и солдаты возвращаются домой, в социальной жизни наблюдаются новые явления, в том числе усиление агрессивности и увеличение числа различных мелких и крупных преступлений с применением насилия. Это можно доказать как историческими примерами, так и статистическими данными, которые еще следует собрать.
Превращенная таким образом во внутриэтническую, первоначально межэтническая агрессия сопровождается такими социально-психологическими процессами, как: а) снижение оценок своего этноса и ценности своей принадлежности к этой общности; б) при более глубокой деморализации – обесценивание национальных символов. Справедливость этих утверждений нетрудно подтвердить эмпирически.
При исследовании этих явлений возникают различные трудности, одна из которых следующая: внутриэтническая агрессивность существует всегда. Она выражается в таких формах, как насильственные преступления, которые есть во всех известных этнических сообществах, беспощадность соперничества в бизнесе и других сферах жизни, взаимная острая и несправедливая критика, драки, распространение невыгодных слухов, ругательства и т. п. Поэтому вопрос стоит так: каким образом различить превращенную межэтническую агрессивность от тех форм агрессии, которые уже существовали в данной этнической общности или государстве? Это очень важная и не только методическая задача, которую мы уже обсудили отдельно.
Мы полагаем, что в сфере экономических преступлений влияние превращенной межэтнической агрессии выражается несравненно слабее, чем в сфере насильственных преступлений. Мы считаем также, что часть иммигрантов покидает свою страну вследствие усиления внутриэтнической агрессивности. Это утверждение тоже нетрудно проверить эмпирически, что уже в определенной степени сделано нами.
Наконец, специального исследования требует следующее утверждение, которое тоже здесь предлагается в виде гипотезы: часть межэтнической агрессии подвергается таким глубоким изменениям, что уже можно говорить о ее сублимации. Например, человек может выражать энергию, связанную с межэтнической агрессивностью, в такой активной созидательной деятельности, как организация и усиление армии и государства, научно-техническое творчество, создание поэзии и музыки, и даже написание психологического труда об агрессии, как поступает автор этих строк. Кстати, стихи и другие виды художественного труда солдат можно исследовать с целью понимания того, каким образом у них сублимируется агрессия.
§ 9.13. Этническая агрессия, прочность и развал ранжированных обществ
А. Общие вопросы
Между ранжированными и неранжированными многоэтническими обществами существуют интересные различия. Одно из них состоит в том, что в ранжированных обществах этнические группы знают свое место в иерархии этносов и своими действиями адаптируются к своему статусу. Между этносами с различными статусами существует определенное взаимопонимание относительно того, какое место каждая группа занимает, как должны они и их отдельные члены вести себя в различных взаимоотношениях и т. п. Это означает, что кроме насилия и конфликтов, в ранжированных обществах между этническими группами существует определенная степень согласия о способностях, правах и обязанностях каждой из групп. Причем во многих обществах религия играет роль фактора, узаконивающего межэтническую иерархию отношений. Например, христианская религия играла такую роль не только в многоэтнических христианских государствах, но и в совершенно других условиях. Например, в Османской империи жили многие христианские народы, которые занимали подчиненное, унизительное положение. Но очень часто христианская церковь призывала свою паству к покорности, вследствие чего укреплялась субординация этносов и, что еще хуже, у подчиненных народов формировались отрицательные черты характера, например, раболепство и конформизм.
В ранжированных обществах иногда этносы с неравными статусами даже могут поддерживать друг друга против тех, кто хотел бы нарушить эти вертикальные отношения или представляет угрозу одной из этих этнических групп. Так, доминирующая группа, в ответ на какие-то услуги, может поддержать и защитить подчиненную группу. Такие группы принимают предпосылки неравенства и подчиненные группы своими действиями адаптируются к своему низкому статусу[313].
Исследование способов, механизмов и результатов такой адаптации – важная задача этнической психологии и социологии. Эти механизмы плохо исследованы, но один важный итог очевиден и на него указывает ряд авторов, в том числе Д. Горовиц: такая адаптация делает поведение подчиненной группы в значительной степени предвидимым.
Между тем взаимоотношения между этническими группами в неранжированных обществах значительно труднее предвидеть: в них нет групп с достаточно высоким авторитетом, чтобы можно было создать устойчивые отношения субординации. В таких обществах наблюдается изобилие недоразумений и искаженных взаимных восприятий. От всего этого страдает сотрудничество этносов.
Итак, в ранжированных обществах больше объединяющих сил, чем в неранжированных обществах на определенном этапе их развития. Сплоченность ранжированных обществ обусловлена, в частности, тем, что значительная часть агрессивности подчиненных групп, первоначально направленная на доминирующий этнос, затем меняет свое направление и разряжается на этнических группах с равным с агрессором статусом. Направленная на доминирующую группу агрессивность подавляется отчасти страхом, отчасти же привычным почтением к вышестоящему. Это явление на уровне взаимодействующих индивидов показано Л. Берковицем и другими психологами[314]. Что же касается переноса агрессии на этносы с равными статусами, в так называемом “горизонтальном” направлении, то это явление немного спустя рассмотрим отдельно.
