Когда государство многонациональное, в нем наблюдаются и другие сопутствующие явления. Например, когда возникает острый конфликт между доминирующим этносом и одним из подчиненных этносов, сразу “оживляются” и другие этнические конфликты, они вспоминаются и четче осознаются. Так, в ходе развала СССР многие полузабытые межэтнические конфликты вновь стали актуальными. Во время русско-чеченского конфликта, который вылился в настоящую войну, “шевельнулись” и другие внутрироссийские конфликты. Правда, страх перед возможным возмездием заставляет другие этнические группы до поры до времени скрывать свою враждебную установку к доминирующему этносу, да и к некоторым другим, недоминирующим этносам. Замечено, что в многоэтнических обществах одновременно и явно конфликтуют лишь две этнические группы, а остальные как бы наблюдают за ними, дожидаясь результатов этой борьбы.
В условиях экономического кризиса усиливается также соперничество между разными подчиненными этносами за сферы влияния. Мы уже имели случай говорить о том, как в конце XIX века и в начале XX, когда развернулась национально-освободительная война армянского народа против османского ига, на арену вышли курды, тоже подчиненная этническая группа, но не для совместной борьбы против турецких варваров, а с целью еще больше вытеснить армян и занять исконные их земли. Турецкие главари умело использовали курдов, а после того, как “армянский вопрос” окончательно, как им казалось, решили, направили свою агрессию уже против вчерашнего “друга”. В современных многоэтнических государствах (Россия, США и другие) межэтническая борьба выражается также в криминальной сфере: идет борьба между различными этническими мафиозными группами.
Если первую группу этнических конфликтов – между доминирующим этносом и нижестоящим – можно назвать вертикальными, то конфликты между подчиненными этническими группами можно назвать горизонтальными этническими конфликтами. Эти понятия полезны тем, что позволяют в этой области исследований привести в соприкосновение и использовать по крайней мере две теории современной социологии и социальной психологии: а) теорию социальных статусов и ролей; б) теорию социальной мобильности (П. Сорокин и др.). Эти теории – серьезная основа для научного исследования межэтнических явлений, в том числе конфликтов и агрессии. Наша идея состоит также в том, что в полиэтнических обществах идет постоянная борьба и соперничество за социальные статусы – как индивидуальные, так и этногрупповые. Эти процессы ярко выражены, например, в США и в России, причем не только в сферах законной деятельности, но и криминальной. В Москве, например, соперничают этнические преступные группы за влияние как в различных областях бизнеса, так и за определенные территории.
А теперь – несколько подробнее о психологических механизмах и основах этого “обратного процесса” – преобразования внутриэтнической агрессивной установки в межэтническую. Такой процесс имеет место, например, тогда, когда уставший от повседневных преследований и забот человек идет на войну против внешних врагов. Бывают случаи, когда, не находя применения своим стремлениям на родине, такие люди идут участвовать в освободительных войнах других народов. Речь идет, конечно же, о случаях добровольного участия. Во время Парижской коммуны, в борьбе болгарского народа против турецких захватчиков и в других войнах участвовали добровольцы иных национальностей, которые не были обязаны это делать. Известный нам современный случай – поступок кубинца ЧеГевары – мы можем понять только с учетом изложенных здесь психологических концепций: он боролся не просто за свободу другого народа, но и потому, что он был в конфликте с Ф. Кастро, претендовал на роль первого лидера Кубы и т. п.
Такие люди меняют направление своей агрессии и ее объект, но от этого претерпевает изменения вся их установка. Из возможных изменений отметим следующие: а) представления о собственном этносе (народе) и о чужом этносе различны. Следовательно, когда внутриэтническая агрессивность преобразуется в межэтническую (и в обратном процессе тоже), преобразуются и сменяются также когнитивные элементы установки. Правда, если как к своему, так и к чужому этносу индивид относится враждебно, то возможно их субъективное уподобление, вследствие чего между когнитивными блоками его двух установок появляются сходства. Это обстоятельство может получить словесное выражения в таких утверждениях, как: “Нет различия между ними”, или более грубо: “Одно и то же г…но” и т. п.; б) враждебность, как комплекс чувств и эмоций, направленная на свой народ, не может быть полностью такой же, как в случае другого этноса. Это различие надо исследовать досконально, мы пока только “чувствуем” его наличие. Предварительно можно сказать, что существуют две разновидности этнической враждебности. В частности, враждебность к своему этносу долгое время может сочетаться с чувствами сожаления, потери желания жить в этой среде, дезорганизацией этнической идентичности человека, особого состояния аномии (или этнической аномии) и т. п. Поскольку человек, у которого развивается ненависть к своему этносу (если он раньше имел с ним положительную идентификацию), переживает глубокое чувство депривации, у него должны активизироваться также механизмы психологической самозашиты, в частности – рационализация, тенденция самооправдания; в) наконец, и предпринимаемые агрессивные действия в указанных двух случаях не могут быть одинаковыми. Если агрессия, направленная на свой этнос, в основном речевая (острая критика, издевательства, протесты и т. п.), то агрессивность к врагу выражается не только словесно, но и физически: человек стреляет, рубит, уничтожает. Но в случаях прямого предательства бывают также случаи убийства членов своих этнических групп. История знает немало случаев, когда предатели или те, кто остался в истории под таким именем (ярлыком, стигмой), сражались на стороне врагов против своей страны. Так, одно время Ленин призывал превратить войну против немцев в войну против русского царизма и в значительной степени преуспел в этом. Пресловутый Брестский мирный договор был одним из крупных политических актов этого предательства[296].
Мы считаем также, что из такой разновидности внутриэтнической агрессии, как преступление с применением насилия, может совершиться переход к межэтнической агрессии. Известно, например, что в годы геноцида армян в Османской империи и в Турецкой республике (1915–1923 гг.), правители этой страны широко использовали уголовных преступников и разбойников, специально выпущенных из тюрем и вооруженных властями. Такие люди отличались особой жестокостью к своим жертвам, так как обычно отличаются психопатическими чертами: повышенной агрессивностью, эгоизмом, воровскими тенденциями и т. п. Межэтническая агрессивность преступников – отдельная тема для исследования.
Уже давно известно, что человек тем более агрессивен и нетерпим к представителям других этносов, чем более подавлен и эксплуатируем в составе своего этноса. Такое социальное положение в своем этносе или государстве обычно сочетается с низким уровнем самоуважения личности. Эти явления стали известны, в частности, в ходе исследования тех людей, которые отличаются своим расистским отношением к этническим меньшинствам своей страны, с особо сильным этноцентризмом[297]. Низкий уровень самоуважения и агрессивное отношение к этническим меньшинствам являются, по-видимому, взаимосвязанными явлениями.
С другой стороны известно, что люди с высоким уровнем авторитаризма отличаются расистской установкой к национальным меньшинствам, которых они считают опасными для своего общества[298].
Эти широко известные результаты позволяют установить связь с исследованиями авторитаризма и предложить для дальнейшего анализа очень интересную проблему: чем отличаются процессы перехода от межэтнической агрессии к внутриэтнической у авторитарных и неавторитарных лиц? Это чрезвычайно интересная и важная проблема. Ее можно исследовать, например, несколько модифицируя методику Б. Альтмейера[299]. Более конкретно вопрос сводится к следующему: каким образом авторитарная агрессивность выражается в межэтнических отношениях, как она переходит во внутриэтническую среду, на кого в первую очередь направляется и т. п.? Предположительно можно также сказать, что внутри своего общества преобразованная агрессия авторитарной личности должна направляться в первую очередь на девиантных лиц и группы таких людей, которых авторитарные личности изначально не любят[300]. Разделив испытуемых на “высоких” и “низких” авторитарных, затем уже можно более дифференцированно исследовать их меж-и внутриэтническую агрессию, различия механизмов проекции, атрибуции и рационализации, которыми они пользуются. Это уже конкретный путь исследования.
