Последующие исследования историков показали, что в Граце еврея по фамилии Франкенбергер вообще не было, никаких документов не обнаружено и т. п. Так что, действительно, нет убедительных доказательств, чтобы можно было утверждать о присутствии “еврейской крови” в жилах Адольфа Гитлера. Вероятно, что никогда не будет возможно получить точный ответ на вопрос о том, был ли дед Гитлера евреем. Но, как верно заметил Р. Уэйт, не это суть важно: намного важнее психологическая сторона вопроса, а именно: считал ли Гитлер, что носит в себе еврейскую кровь[273]?
Б. Психо-логика сомнения и подозрений
Да, отвечает Р. Уэйт, Гитлер думал так и всю жизнь мучился сомнениями. И ему страшно было думать о том, что он сам “заражен” еврейской кровью. “Это подозрение составило психическую реальность для Гитлера. Оно способствовало формированию его личности и определению его общественной политики”[274].
Но прежде чем перейти к поведенческим выражениям этих сомнений, которые являются доказательством переживания Гитлером внутренних конфликтов и сомнений, скажем два слова о логике подобных переживаний.
Психическая реальность не есть идеальная копия, “зеркальное отражение” объективной реальности в психике человека. Образы восприятия реальности или различных сведений о мире перерабатываются в психике человека лишь частично по законам формальной логики. И вообще законам формальной логики подчиняется лишь часть человеческого мышления, даже сознательного. Что же касается огромного моря наших подсознательных переживаний и познавательных процессов, то их логика другая. Психическая жизнь имеет свою особую логику – психо-логику, которая выражается в различных защитных процессах, стереотипах и пословицах, в процессах образования сновидений и т. п. Без исследования психологики невозможно установить законы психической жизни.
Гитлер, по-видимому, не хотел верить в разговоры о своем полуеврейском происхождении, тем более, что убедительных и документально подтвержденных фактов, доказывающих это предположение, не было. Но он, по-видимому, руководствовался не столько формальной логикой, сколько логикой “народной”, повседневной психологии, которая в подобных обстоятельствах выражается в пословице: “Дыма без огня не бывает”. Логика этого изречения такова, что если о чем-то или о ком-то распространяются слухи, то в них обязательно есть доля правды.
Но в том-то и дело, что “дым без огня бывает” и довольно часто. Человека осуждают за преступление, которое он не совершил. Женщину подозревают в неверности мужу только потому, что она встретила на улице школьного товарища и обменялась с ним несколькими словами. Но их же видели вместе! Сомневаясь и подозревая, Отелло убил Дездемону и совершил затем самоубийство. Логика пословицы, сгустившая в себе логику сомнения, оказывается сильнее фактов или логики их отсутствия. Это особая психо-логика, которая действует как при внутреннем обсуждении человеком своих конфликтов и сомнений, так и в соответствующем поведении. Психо-логика, по-видимому, занимает преобладающее место во внутренней речи, но ее следы можно видеть и в импульсивных, “иррациональных” действиях людей, которые зачастую остаются непонятными как для окружающих, так и для самого их исполнителя. Понимать мы можем только то, что подчиняется той логике, которой мы руководствуемся. Проблема “умности” и “глупости”, следовательно, проблема психологической относительности. Один и тот же человек может выглядеть умным в одной социальной или этнической среде и глупым – в другой.
Поскольку у Гитлера остались сомнения насчет упомянутой, очень важной для него, проблемы, то нетрудно предположить, что у него возникла также потребность в индивидуальной этнозащите, т. е. защите своей индивидуальной этнической я-концепции, утверждения и доказательства для себя своего “чисто арийского происхождения”. Он всегда гордился тем, что является “чистокровным немцем”, а теперь вот такие разговоры и такие сомнения! Можно представить себе ту мощную мотивацию этнической самозащиты, которая возникла у этого импульсивного человека с психопатическими чертами. Каким образом он реализовал эту мотивацию? Он переживал сильный страх и постоянную тревогу: а вдруг эти слухи верны? Проверки, которые он производил с помощью своего юриста – только часть той самозащиты, которую он организовал. Причем самую разумную, логическую часть. Для психологии значительно больший интерес представляют другие его действия.
В. Индивидуальная этнозащита Гитлера и ее генерализация
Эническая самозащита Гитлера выразилась в различных поведенческих формах. 1) В своих публичных речах и частных беседах Гитлер вновь и вновь возвращался к теме об опасности “отравления крови”: эта мысль, по-видимому, никогда не покидала его. И то, что он говорил об этом, выражало, часто довольно прозрачно, его личные переживания. Только имея такую личную проблему, человек мог сказать следующее: “Только потеря чистоты своей крови навсегда разрушает внутреннее счастье. Она навсегда унижает человека и ее последствия уже никогда не могут быть устранены из его тела и души”[275]. У этого человека была потребность возмещения, искупления мучительного чувства личной “отравленности”. Но он не смог ни себе, ни другим (тем более) признаться в этом, поэтому в его психике произошло очень интересное явление: как “грех” и фрустрация, так и тенденция к этнической самозащите, обобщились и распространились на всех немцев. Индивидуальная этнозащита превратилась в общеэтническую. Но чтобы индивид мог перейти на такой уровень защитного поведения, он должен считать и поверить, что не только он, но и весь его этнос фрустрирован. И поэтому он стал утверждать, что весь немецкий народ “грешен”, что все германцы были вовлечены в такие порочащие связи. “Все мы страдаем от отравления крови”, утверждает Гитлер. Обобщение своей личной проблемы он поднимает даже до уровня человечества и говорит, что следует наказать евреев за то, что они убили Христа. Еврейскую кровь Христа он считал “особым проклятием”. Его кровь лежит на Совести всех евреев, и миссию наказания этого народа Гитлер брал на себя.
Итак, свою проблему Гитлер проецировал на всех немцев и даже на человечество. В основе генерализации этнозащиты, таким образом, лежит работа механизма проективной атрибуции. 2) Почему Гитлер не хотел иметь детей? Он обосновал свое решение двумя доводами: а) он боялся скрытой зараженности своей крови; б) он боялся, что могут рождаться умственно неполноценные дети, поскольку он был гением, и в его роду, кроме того, были слабоумные родственники. Он говорил, что детям гения в жизни приходится очень трудно: каждый ждет, что у них должны быть такие же способности, как и у их знаменитого родителя. Но это редко бывает. 3) С детских лет у Гитлера была привычка предоставлять пиявкам высасывать свою кровь. Позже этим стал заниматься его врач доктор Морелл с помощью шприцев. Эта привычка удалять из тела свою кровь наводит на мысль, что у него были какие-то сомнения насчет чистоты своей крови. Он хотел избавиться от нее. 4) Гитлер очень был озабочен параметрами своей головы (высотой, формой) и с помощью специалистов производил на себе специальные измерения. Его, видимо, беспокоила мысль, что у него могут быть “еврейские черты” головы. Нацисты полагали, что “еврейство” человека можно установить по форме скальпа (крана). На основе тщательных измерений Гитлер “доказал себе”, что он не еврей. 5) В 1935 году Гитлер провел специальный закон “о защите крови”, сам редактировал текст и дал строгое указание специалистам ничего в нем не изменять. То, что при этом он думал о своей бабушке, которую мог совратить ее хозяин-еврей, получило прямое отражение в третьем параграфе этого закона, в котором специально подчеркивалось: евреи не имеют права иметь у себя дома служанок германской или связанной с ней крови возрастом ниже 45 лет. Бабушке Гитлера был 41 год, когда она, работая служанкой у еврея, забеременела. 6) Свою проблему Гитлер проецировал не только на германскую нацию вообще, но и на конкретных людей. Причем была сохранена даже сама беспокоящая его тема. Так, он обвинил депутата Маттиаса Элцбергера в том, что тот предал Германию, поскольку принял Версальский договор, и назвал этого человека незаконным сыном служанки и еврея-работодателя. Правда, издатель книги Гитлера, где он выдвинул это обвинение, отметил, что слухи эти беспочвенны. Но для психолога интересна сама по себе проективная атрибуция Гитлера. 7) Достаточно было в присутствии Гитлера говорить о том, что где-то какая-либо немецкая девушка является служанкой и он приходил в гневливое состояние. Характерен следующий случай, имевший место в 30-е годы: Гитлеру сообщают, что мать директора отеля “Дойчер Хоф”, где он имел обыкновение останавливаться, дала объявление в католическом журнале о том, что ей требуется служанка. Фюрер от этого известия пришел в ярость, совершенно непропорциональную важности вопроса. Директора сразу же освобождают и дискредитируют (внося в черные списки)[276]. Отто Дитрих, автор одной из биографий Гитлера, рассказывая об этом, психологически очень верно отмечает именно неадекватно бурную реакцию Гитлера на данный факт[277]. Мы знаем, что подобные чрезмерные реакции обусловлены особой значимостью события для личности. А такая значимость налицо тогда, когда событие актуализирует в психике человека какие-то проблемы, конфликты и комплексы, которые мучительны для него, глубоко фрустрируют его. Еще об одном таком возмутительном случае Гитлер говорил в феврале 1942 года, во время одного из своих ночных монологов. Он сообщил о сельской девушке, которая работала дома у господина Хирша и была изнасилована хозяином[278]. 8) Ненависть к определенным населенным пунктам. У Гитлера было “странное агрессивное отношение” к тем поселениям, которые были связаны с жизнью его родителей, особенно отца. В литературе приводится ряд примеров иррационального, непонятного для окружающих эмоционального поведения Гитлера в связи с этими поселками: а) после автопоездки в сельские районы Австрии в 1942 году Альберт Шпеер сообщил Гитлеру, что по дороге заметил в маленьком городке Шпитель доску на сельском доме с надписью: “Здесь жил фюрер в свои молодые годы”. Услышав эти слова, Гитлер пришел в ярость и вызвал Мартина Бормана. Тот в тревоге вошел и Гитлер сердито сказал ему: “Сколько раз я говорил, что этот городок не следует никогда упоминать, а этот идиот гаулайтер выставил доску. Следует немедленно убрать ее”. А. Шпееру был непонятен гнев Гитлера, так как фюрер любил, когда украшали места его детства в Линце и Браунау. Согласно Р. Уэйту, объяснение поведения Гитлера возможно только с учетом того, что в этом доме жил его отец, вспомнив которого он воспроизвел в сознании также его родословную. Этого было достаточно для эмоциональной вспышки[279]; б) в марте 1938 года, сразу же после присоединения Австрии, Гитлер в поисках удобного места для артиллерийского полигона Вермахта объездил страну и выбрал село Деллерсхайм. В этом селе родился его отец, здесь была похоронена его бабушка. Командующий 17-м военным округом, куда входила эта местность, получил приказ подготовить место как можно быстрее. Все было разрушено артиллерией – дом за домом, кладбище, буквально все, а жителей эвакуировали. В нижней Австрии было много пустынных земель, удобных для полигона. Поэтому уничтожение села было непонятно. Маловероятно, отмечают авторы, описывающие данный эпизод из жизни Гитлера, чтобы это место было выбрано случайно. Более вероятно, что Гитлер сознательно уничтожал все то, что могло напоминать ему о своем возможном еврейском происхождении. В данный список были включены место рождения его отца и могила его бабушки.
