Анализ этнопсихологических материалов показывает, что вовлечение наблюдается не только на индивидуальном, но и на этническом уровне. Когда этнос или его подгруппа совершают такие действия по отношению к другим этносам, последствия которых уничтожить нельзя, т. е. действия не являются обратимыми, он начинает так менять свой образ и образ противника, чтобы оправдать совершенное действие. Когда эти психические процессы изменения я-образов и установок происходят успешно и упомянутые психические образования приводятся в соответствие с совершенным действием, создается психологическая предпосылка повторения таких действий. Можно предположить, что продолжение террористической деятельности, захват заложников и ряд других агрессивных действий очень долго и даже тогда, когда они уже бессмысленны, не удается приостановить именно потому, что группа террористов психологически вовлечена и не видит путей возврата к первоначальной ситуации, когда первый агрессивный акт еще не был совершен.

Люди, вовлеченные в сферу межэтнической агрессии, могут использовать самые различные рационализации для самооправдания, вроде следующих: “Все люди агрессвны”, “Все нации жестоки и эгоистичны”, “Враг беспощаден и его надо бить, иначе он нас уничтожит” и т. п. Ожесточенность сторон конфликтов в Египте, на Ближнем Востоке, на Северном Кавказе, в отношениях США с целым рядом стран мусульманского мира, обусловлена, кроме других причин, также психологическим механизмом вовлечения и появления толерантности к жестокости.

Индивиды и группы, вовлеченные в агрессивные и преступные дела, со временем становятся “непроницаемыми” для доводов, несовместимых с их делами и убеждениями. У них возникают искаженные представления о реальности, у них активно работает механизм перцептивной защиты. И только очень сильные потрясения могут вывести их из такого состояния. Нужны новые, сильные фрустрации и стрессы для того, чтобы у таких людей произошла психическая конверсия и они смогли увидеть всю глубину и пагубность своих заблуждений.

§ 3.21. Этнические символы в конфликтах и сублимация

А. Функции этнических символов в конфликтах

Этнические символы, – как мы уже знаем, выражают (или, вернее, скрывают!) определенные части, “сгустки” психического склада и идей этноса, его установки и мировосприятие, я-концепцию и другие содержания этнической психики. Символизируются различные представления, часть идеологии, психологический опыт этноса. Символизируется часть культуры этнической группы.

Исследование символов во время этнических конфликтов, по нашему мнению, целесообразно по крайней мере по следующим причинам: а) символы сразу же включают в сферу конфликта огромную этнопсихологическую и этнокультурную информацию; б) символы облегчают осуществление психологических операций с содержанием конфликта, они кодируют эти содержания, позволяя использовать правила формальной логики и психологики; в) символы позволяют маскировать такие намерения и представления сторон конфликта, которые, при их выражении “открытым текстом” дискредитировали бы их: это их эгоистические, патологические и другие мотивы и тенденции. Иначе говоря, этнические символы позволяют сублимировать конфликты, превращая их в нечто общенациональное; г) если используемые символы имеют общеэтнический характер и священны для значительной части членов этноса, они способствуют тому, чтобы в конфликт лидеров двух этносов вовлекалось большое число их рядовых членов, у которых нет личных интересов в этом конфликте.

Это позволяет в определенной мере прояснить вопрос о том, почему последователи идут за лидером. Если этническая символическая социализация членов этноса достаточно глубокая, то они пойдут за лидером и примут активное участие в конфликте, если даже имеют или предвидят большие личные потери.

Указанная выше сублимация этнических и других конфликтов, в том числе религиозных, приводит к тому, что дело этносов объявляется священным. “Священная война” из-за национальных интересов, символов, идей и т. п. – очень обычное явление в мировой истории. Походы крестоносцев – яркий пример тому, как целые народы и их армии могут сражаться за символы, в данном случае – религиозные: за могилу Христа, за священные места Иерусалима и т. п.

Если этнический конфликт приобретает вид войны и она объявляется “священной” с участием важнейших символов, тогда, как можно предположить, агрессивность участников достигает высочайшего накала. Могут совершаться самые дикие, массовые избиения. Поэтому предложенные выше идеи можно успешно применять для исследования межэтнической агрессии и закономерностей преобразования ее во внутриэтнические формы агрессивных, насильственных действий.

Можно также предложить следующую гипотезу: межэтническая неудовлетворенная агрессия легче превращается во внутриэтническую, когда внутри этноса находятся люди и группы, которые, по мнению агрессора, так же оскорбляют национальные символы, как и чужой этнос. Вспомним предложенное еще в XIX веке русскими патриотически мыслящими интеллигентами представление о “внутренних турках”. Именно такие люди, которые считаются предателями, легко становятся мишенью для превращенной во внутриэтническую агрессии, прежде направленной на внешних врагов.

Б. Способы сублимации этнических конфликтов

Этнические символы являются средствами сублимации этнических конфликтов. В тех случаях, когда конфликт имеет групповой или личный эгоистический характер и не выражает общеэтнические интересы, лидеры стремятся превратить его в общеэтнический, чтобы иметь достаточное число последователей и необходимые ресурсы. В этом деле большую помощь оказывают этнические символы: а) символизируя конфликт, его расширяют, превращают в общеэтнический. Например, если утверждается и ярко демонстрируется, что враг поднимает руку на наши этнические символы, которые освящены традицией, тогда члены этноса не могут оставаться равнодушными; б) символы участвуют в оправдании конфликтов с эгоистическими, узкогрупповыми корыстными целями участников.

Здесь, следовательно, должен наблюдаться процесс символической рационализации. Символы позволяют вовлечь в идеологическое обоснование конфликта широкие идеи этноса и с легкостью манипулировать ими. Например, организаторы погромов в Сумгаите (февраль-март 1988 года), в Баку (январь 1990 г.) и в других населенных пунктах Азербайджана даже свои гнусные действия, садизм и людоедство пытались оправдывать “священными” идеями.

В. Двойственность символов и сублимация конфликтов

Многие символы, индивидуальные или групповые, двузначны, иные даже многозначны. Вследствие этого такие символы отличаются неопределенностью. В художественной литературе эта особенность символов используется очень широко.

В этнопсихологических процессах и в этнополитике тоже двойственность символов создает возможности широкого и многообразного толкования явлений. Это обстоятельство заметили еще Г. Ласвелл и другие политологи[142].

В частности, неопределенность символов позволяет расширить местные и сегментальные (групповые) интересы до уровня этноса, вовлекая в процесс обсуждения и действия широкие моральные категории. Кроме того, данное свойство символов сообщает процессам символической рационализации и другим этнозащитным процессам необходимую гибкость. Многозначность символов позволяет атрибутировать им различные значения и их нюансы. Все это полезно при сублимации межэтнических и даже внутриэтнических конфликтов.

§ 3.22. Номадизм

А. Общая характеристика

Интересным этнозащитным механизмом, употребление которого приводит к разнообразным последствиям, является номадизм[143]. Это противоречивый социально-психологический и этнопсихологический механизм, поскольку, являясь уходом из фрустрирующих и стрессогенных ситуаций, спасает этнос или его часть от истребления, голода или ассимиляции, но в новом месте тоже этнос может оказаться в опасной ситуации. Кроме того, обычно номадизм использует лишь часть этноса, а вот его основная масса, оставаясь на своей этнической территории, становится слабее. Он теряет часть своего генофонда и ресурсов.