В Х-ХI веках из слияния славян и россов возникает новый этнос – русский народ. Не вникая в другие исторические подробности, приведем отрывок из труда Л. Н. Гумилева, который непосредственно касается проблемы конфликтов и поможет нам обосновать развиваемую здесь концепцию:
“В IХ в. русская держава имела мало друзей и много врагов. Не следует думать, что наиболее опасными врагами обязательно являются соседи. Скорее наоборот: постоянные мелкие стычки, вендетта, взаимные набеги с целью грабежа, конечно, доставляют много неприятностей отдельным людям, но, как правило, не ведут к истребительным войнам, потому что стороны видят в противниках людей. Зато чужеземцы, представители иных суперэтносов, рассматривают противников как объект прямого действия. Так, в ХIХ в. американцы платили премию за скальп индейца, как за волка, или уподобляли негров вьючным животным. А в ХХ в. суперэтнические различия не умерялись даже той долей гуманности, которая имела место в ХIХ в. Поэтому войны между суперэтническими целостностями, украшавшими себя пышными конфессиональными ярлыками, велись беспощадно. Мусульмане объявляли “джихад” против греков и вырезали во взятых городах мужчин, а женщин и детей продавали на невольничьих базарах. Саксонские и датские рыцари поголовно истребляли лютичей и бодричей, а англосаксы так же расправлялись с кельтами. Но и завоеватели не могли ждать пощады, если военное счастье отворачивалось от них”[102].
Реальная жизнь и взаимоотношения этносов, конечно, сложнее, но в этих утверждениях, безусловно, есть доля правды. Мы знаем, и это в настоящее время подтверждено в социально-психологических экспериментах, что когда два человека или две семьи (две группы вообще) знают, что должны долгое время жить по соседству или совместно, они начинают приписывать друг другу в основном положительные черты и мотивы. Такая тенденция имеется и у этнических групп, живущих в одном многоэтническом обществе или в соседних моноэтнических государствах. Эта тенденция положительных атрибуций не всегда побеждает, но является всегда тем психологическим резервом, на который можно опираться для нормализации межэтнических отношений.
§ 3.12. Групповое вытеснение и атрибуция
Мы видели, что атрибуция является сложным защитно-адаптивным многофункциональным комплексом, имеющим, в числе других, функцию психологической защиты личности или групп.
Являясь таким сложным процессом, атрибуция не могла не вовлекать в процессы этнозащиты и другие способы, в том числе такие фундаментальные защитные механизмы, как вытеснение и подавление. Связь атрибуции с вытеснением прослеживается достаточно четко.
На одном примере покажем, что групповое вытеснение действительно существует. Известно следующее интересное явление: находясь в многоэтническом обществе, этнические меньшинства скрывают своих преступников. Причем это явление чаще наблюдается у тех этносов, которые относительно недавно оказались в новой стране проживания. Это своеобразное групповое вытеснение, причем оно играет заметную этнозащитную роль, как бы давая людям время для более полноценной акультурации.
Но это же явление наблюдается и у других этносов, которых никак нельзя назвать притесненными в своей стране. Например, турки – и лидеры Турции, и общественность – утверждают, будто в их стране не было никакого геноцида ни армян, ни других народов. Тут ложь подается в качестве истины и в этом деле активно используются вытеснение и подавление. Когда им это необходимо, они идут еще дальше и, уже опираясь на этническую атрибуцию, объявляют, будто геноцид осуществили по отношению к туркам те народы, о которых мы только что говорили. Это есть очень убедительный пример обвинения жертвы. Есть еще более свежие исторические примеры. В феврале 1988 года азербайджанцы, в ответ на мирные требования армянского населения Нагорно-Карабахской республики о независимости, организовали кровавую бойню мирных армян в Сумгаите, но теперь везде, в том числе на международных встречах, утверждают, что армяне первыми начали насильственные действия. Тут уже можно говорить о патологической форме этнозащиты, если, конечно, есть среди представителей этой народности индивиды, которые верят в подобную ложь. В таких случаях тоже мы видим работу этнозащитного комплекса, состоящего из вытеснения и проективной атрибуции.
§ 3.13. Эффект этнического сдвига
Исследуя различные виды атрибуции, мы должны иметь в виду возможное влияние на эти атрибутивные процессы этнических стереотипов, конфликтов, агрессивности, процессов этнической сублимации, дискредитации других этносов и целого ряда других явлений. Под воздействием этих и других этнопсихологических факторов могут произойти изменения атрибуций: переход от внутренней атрибуции к внешней, осуществление каузальной атрибуции вместо приписывания черт и т. п.
Так, если мы рассуждаем о причинах поведения члена такой этнической общности, которую мы не любим, то все эти атрибутивные процессы претерпевают сдвиг во вне и к более поверхностным ценностям и мотивам.
Это явление мы называем эффектом этнического сдвига и считаем необходимым исследовать научными методами. Это важно не только для более глубокого понимания процессов атрибуции, которые происходят не в искусственных условиях лабораторного эксперимента, а в реальной, очень сложной и противоречивой жизни. Это важно еще и потому, что результаты атрибуции о других этнических группах лежат в основе поведения многих людей и групп и оказывают влияние на принимаемые политические решения. Они касаются жизни и благополучия многих людей.
Существование эффекта этнического сдвига атрибуции в турецко-азербайджанских атрибуциях об армянах с конца 80-х годов, о чем мы уже вкратце говорили, не вызывает сомнений. Эти данные показывают, что процессы межэтнических атрибуций особенно активизируются в период обострения межэтнических конфликтов. Публикуется огромное число газетно-журнальных пропагандистских материалов, порочащих противника. В них большое место занимают проекции и атрибуции и создание отрицательных стереотипов. Анализ этих материалов позволяет получить богатые данные об этнопсихологических особенностях атрибутивных процессов при преобладающей и исключительной отрицательной идентификации, при интенсивной ненависти к другому народу. Такие исследования могут положить начало новому и интересному направлению в этнопсихологии. Мы считаем, что результаты таких атрибуций непосредственно влияют на состояние конфликта, консервируя его на высоком уровне напряженности и предотвращая его решение или даже заметное смягчение.
Стороны конфликта совершают насилие, проявляют жестокость, но каждая из них обвиняет в этом другую, считая свои действия ответом на агрессию противника. Создается представление, будто враг всегда более жесток, более злонамерен и даже садистичен, а вот мы – жертвы и только пытаемся дать им ответ.
При этом следует учесть, что поскольку этносы имеют различные истории и пути формирования, то между ними действительно могут быть различия по эгоизму, жестокости, моральной чувствительности или тупости и по другим качествам. И те, у кого больше таких черт, более интенсивно и легко проецируют их на других, особенно на своих реальных и потенциальных врагов. К проблеме этнической проекции и атрибуции мы еще вернемся.
§ 3.14. Этнозащитная роль механизма проекции
А. О природе проекции
Проекцию[103], как мы уже писали, можно считать частным случаем атрибуции. Ее можно назвать проективной атрибуцией. Работа проекции имеет место тогда, когда другому человеку или группе приписывают собственные положительные или отрицательные черты. В межэтнических отношениях чаще всего мы наблюдаем работу проецирования отрицательных черт, поскольку именно их проекция на других играет защитную роль. Это происходит на двух уровнях: а) на первом уровне (или этапе) индивид А проецирует на индивида B свою отрицательную черту Х и, тем самым, как бы отрицает дискредитирующее его значение этого качества. Логика такова: “если Х имеется не только у меня, но и у других, то это уже не так страшно”. Если удается доказать или убедить себя, что данное отрицательное качество есть у многих, лучше – у всех людей, тогда вообще это не недостаток в обычном смысле слова; б) на следующем этапе, углубляя проекцию, наш фрустрированный индивид А не только проецирует Х на В, но и приходит к убеждению, будто этого качества у него (А) уже нет. С помощью проекции на другого отрицательная черта у себя как бы элиминируется. В таких случаях проекция работает в сочетании с вытеснением и черта Х у А им уже не осознается.
