Всё это время люди и эльфы стояли лагерем у врат Эребора, и даже Гендальф, по привычке своей нигде надолго не задерживающийся, не спешил пока покидать Гору. Обычай требовал почтить память погибших воинов поминальной трапезой и отпраздновать победу. К тому же в данной сложившейся ситуации было не лишним закрепить новые и пока ещё шаткие союзы.

К этим причинам добавлялось стремление гномов возродить обретённый дом, и они постепенно, шаг за шагом превращали полуразрушенный Эребор в более пригодный для проживания город. И в этом им по мере сил старалась помочь хоббитянка из Шира.

За эти несколько дней она обдумала слова Торина и сделала выбор. И после нелёгких раздумий она всё-таки решила остаться, мысленно попросив свою норку подождать её ещё чуть-чуть.

“Надеюсь, мистер Гэмджи присмотрит за садом, и когда я вернусь, там всё будет по-прежнему”, − надеялась Камелия, с тоской вспоминая Бэг-Энд.

Какая досада, что иногда приходится принимать такие сложные решения! Если бы гномы перебрались жить в Шир или же Шир, таков какой он есть, вдруг загадочным образом оказался рядом с Горой − это был бы предел её мечтаний. Но, увы, на такие чудеса не способны даже волшебники…

Так Камелия наряду с Гендальфом поселилась в одной из комнат Эребора. Невзирая на то, что Эребор подлежал длительному серьёзному восстановлению, в нём всё же были уцелевшие, не грозившие внезапным обвалом помещения. А зная трудолюбие гномов, можно быть вполне уверенным, что восстановление − это лишь вопрос времени.

И вот, наконец, гномы, люди и эльфы собрались воедино под сводами Горы, дабы устроить в честь победы знатный пир. В большом, просторном зале стояли длинные столы, заставленные блюдами − пусть не слишком изысканными и разнообразными, но еды было много, так что должно хватить на всех. На лицах многих собравшихся светились улыбки. Наконец-то закончилось напряжённое время сражений и горестей и хотелось верить, что больше оно не повторится.

Камелия вместе со всеми находилась в зале. Она стояла в сторонке, ожидая начала ужина, когда к ней подошёл Гендальф.

− Похоже, наш король полностью избавился от драконьего недуга, раз даже пригласил в Эребор эльфов, − добродушно усмехнулся он.

Камелия отыскала глазами Торина, который стоял неподалёку. За эти дни он уже почти оправился от ран и теперь в короне и богатой меховой накидке выглядел поистине величественно.

− Ты прав, Гендальф, он стал прежним. Теперь за Эребор можно не опасаться, у гномов будет достойный, великий король, − она оторвала взгляд от Торина и посмотрела вверх, на волшебника. − За время похода я привязалась к гномам, и мне, признаться, очень тяжело будет весной прощаться с ними.

− Весной? − переспросил Гендальф, но, впрочем, без особого удивления.

− Именно. Я тут подумала, − хоббитянка переступила с ноги на ногу, − и решила отложить возвращение до весны. Просто, зима сейчас, холодно, и мне не очень хочется путешествовать в такое время года.

− Да, я понимаю, что тебе не хочется сейчас покидать Гору, − хитро прищурился маг, пряча улыбку в бороде.

− Да, − согласно кивнула Камелия, смутно догадываясь о том, что Гендальф имеет ввиду не только погоду.

− Что ж, рано или поздно всякие приключения, какие бы они ни были, заканчиваются, и друзьям приходится расставаться. Смею предполагать, наше путешествие закончилось хорошо, − тепло улыбнулся Гендальф. − Надеюсь, дорогая Камелия, когда ты вернёшься в Бэг-Энд, ты будешь рада видеть старого доброго друга, который заглянет к тебе в гости, выкурить трубочку-другую на лавочке у твоей норки?

− Конечно, Гендальф, − дружелюбно улыбнулась в ответ хоббитянка. − Я всегда буду рада видеть тебя. Чай ровно в четыре, но милости прошу в любое время…

В этот момент их беседу прервал Торин, на правах хозяина пригласивший всех присутствующих к столу.

Поначалу Камелия намеревалась занять место где-то среди гномов, подальше от Торина, справедливо рассудив, что рядом с королём должны сидеть принцы, а также − близкие друзья, такие как сыновья Фундина. Однако всё вышло не так, как она планировала. Какой-то проходивший мимо человек − вот Верзила! − нечаянно толкнул её, и она, чуть было не налетев на Балина, угодила прямо в объятия Кили. А там уж лучник не зевал. Со словами “сейчас все места займут!” он ухватил её за руку, потащил к столу и усадил рядом с собой.

Таким образом, Камелия оказалась между Кили и сидящем во главе стола Торином. Против соседства принца она ничего не имела, хотя и предполагалось, что он на пару с братом будет балагурить весь вечер, а вот рядом с Торином она продолжала испытывать некоторую неловкость. Вроде бы и не было на то причин, но всё равно что-то было не так − не так, как раньше. Словно залегла между ними какая-то недосказанность.

Выждав достаточно, пока собравшиеся разместятся, Торин поднялся со своего массивного, резного кресла, которое легко могло сойти за трон. В руке он держал кубок, наполненный вином. В зале вмиг воцарилась тишина. Все как один посмотрели на короля в ожидании его слов.

− Друзья мои и союзники, − громко, на весь зал провозгласил он. − Я призываю вас поднять свои кубки в память о погибших воинах. Многие из нас кого-то потеряли в этой битве: друзей ли, родных… Так пусть же никогда не истлеет память об их чести и отваге! Мир их праху.

Омрачённые воспоминаниями люди, эльфы и гномы молча осушили свои кубки. Камелия тоже, взяв в руки чашу, опустила взгляд на тёмно-красную чуть подрагивающую жидкость и сделала глоток. Вино, предоставленное эльфами, вопреки ожиданиям хоббитянки, оказалось довольно крепким. Не допив кубок до конца, она отставила его и принялась за ужин. Постепенно печаль в глазах воинов сменилась радостью, и всё чаще за столами то тут, то там стали слышны смех и шутки.

Вскоре Торин провозгласил и второй тост:

− Второй кубок я хочу поднять за всех присутствующих здесь воинов, геройски отстоявших своё право на жизнь. Наша победа в равной степени принадлежит как гномам, так людям и эльфам, − с этими словами он сделал лёгкий наклон головы в сторону Барда и Трандуила. − Также я хочу выразить особую признательность тем моим соратникам, кто решился последовать за мной в опасный поход, дабы вернуть наше королевство…

Далее он перечислил всех участников похода. В конце концов, очередь дошла и до хоббитянки, чего она сама никак не ожидала. Король своей речью обратил на неё всеобщее внимание, перечисляя чуть ли не поименно все её заслуги в походе.

В общем, если Торин и хотел в глубине души насолить взломщице за то, что она в своё время утаила Аркенстон, то это у него отлично получилось: Камелия от такого пристального внимания не знала куда глаза деть. Вспомнилось, как в первый вечер после гневного высказывания Гендальфа о том, что именно она, Камелия Бэггинс, должна быть принята в отряд взломщицей, Бофур посмотрел на неё удивлённым, откровенно-оценивающим взглядом, в котором ясно читалось: “Ну надо же! А с виду и не скажешь”. Точно такие же взгляды были устремлены на неё и сейчас. Но, к счастью, длилось это недолго.

Дальнейшее пиршество проходило уже без долгих торжественных речей короля гномов. В зале звучала приятная музыка, кубки наполнялись с завидным постоянством и вскоре многих разморило от того сытого довольства, что наступает после хорошей еды и возлияний. Был поздний вечер, и некоторое уже покинули зал, отправившись спать. А кое-кто даже − в основном, люди и изредка гномы − дремали прямо за столом, уронив голову на скрещенные руки.

Хоббитянку тоже явственно клонило в сон. Что до Торина и Кили, то они выглядели вполне себе бодрыми и ничуть не захмелевшими, как будто и не влили в себя несколько кубков крепкого вина.