– Всего нужно шесть срезов, – проговорил он возле уха Кэтлин. Она кивнула, расслабившись в его объятиях, пока он с точностью направлял её руки. Одним мощным ударом лезвия Девон аккуратно снял под углом часть древесины. Они повернули карандаш и сделали ещё один срез, а затем третий, создав чёткую треугольную призму. – Теперь срежьте острые края. – Они сосредоточились на этой задаче, Девон продолжал не выпускать её из кольца своих рук, снимая лезвием ножа любые шероховатости, пока не получился ровный, подобающе острый кончик.

Готово.

Девон в последний раз вдохнул её роскошный запах и медленно выпустил из объятий, зная, что до конца жизни аромат розы будет возвращать его в этот момент.

Кэтлин отложила нож с карандашом и повернулась к Девону.

Они стояли очень близко, не касаясь друг друга, но и не отстраняясь.

Она выглядела неуверенной, её губы приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать, но не могла придумать что именно.

В этой наэлектризованной тишине самообладание Девона начало истончаться нить за нитью. Он постепенно наклонялся вперёд, пока его руки не опустились на стол по обе стороны от неё. Кэтлин была вынуждена откинуться назад, сжимая его предплечья, чтобы удержать равновесие. Девон ждал, когда она начнёт протестовать, оттолкнёт его, скажет ему отстраниться.

Но она смотрела на него, будто заворожённая, прерывисто дыша. Кэтлин начала сжимать и разжимать руки на его плечах, как кошка, разминающая лапки. Опустив голову, он прикоснулся губами к её виску, где просматривались голубые вены. Он чувствовал замешательство Кэтлин и силу её невольного к нему влечения.

Смутно осознавая, что последние крохи выдержки исчезали, он заставил себя выпрямиться и убрать ладони со стола. Девон начал отодвигаться, но Кэтлин последовала за ним, по-прежнему цепляясь за его руки и, смотря на него рассеянным взглядом. Боже... именно так, без усилий, её тело последует за его, в то время как он приподнимется и войдёт...

Каждый удар сердца притягивал его всё ближе к ней.

Его рука легла на её лицо, приподнимая вверх, а другая обвила её талию.

Ресницы Кэтлин тёмными полумесяцами легли на порозовевшие щёки. Замешательство отпечаталось лёгкими, напряжёнными морщинками между её бровями, и Девон поцеловал эти лёгкие бороздки прежде, чем завладеть её губами.

Он ждал, что она начнёт протестовать, оттолкнёт его, но вместо этого Кэтлин уступила, издав тихий звук удовольствия, от которого у него по спине побежали мурашки. Девон коснулся обеими руками её лица, осторожно приподнимая его, пока уговаривал губы раскрыться. Он принялся исследовать Кэтлин, упиваясь ощущениями и сладостью этого невинного, отзывчивого рта, но её язык мгновенно отступил назад при первом же прикосновении его языка.

Сгорая от желания и тонкого удовольствия, Девон скользнул губами к её уху.

– Нет, – прошептал он, – позволь мне попробовать тебя на вкус... позволь мне почувствовать, какая ты нежная...

Он снова принялся медленно и беспощадно нежно целовать Кэтлин, пока её рот не прильнул к его губам, и он не почувствовал ответное прикосновение её языка. Она осторожно положила руки ему на грудь, откинув голову назад, и беспомощно сдалась. Удовольствие было невообразимым, столь же незнакомым ему, как, видимо, и ей. Охваченный мучительным желанием, Девон водил по её телу руками, лаская и стараясь прижать ещё ближе к себе. Он чувствовал малейшие движения её тела под шелестящим платьем, упругую, сладкую плоть, облачённую во все эти плотные накрахмаленные слои одежды, кружев и корсета. Ему хотелось сорвать с неё всё. Хотелось, чтобы Кэтлин предстала перед ним нагой и уязвимой, хотелось ощутить губами обнажённую кожу.

Но как только он взял её лицо обеими руками так, что его большие пальцы могли ласкать её щеки, он почувствовал влагу.

Слеза.

Девон замер. Подняв голову, он уставился на Кэтлин. Их тяжёлое дыхание смешалось. В её влажных глазах читалась растерянность. Она подняла пальцы к губам, неуверенно коснувшись их, будто они горели.

Он мысленно выругал себя, понимая, что зашёл слишком далеко, слишком рано.

Каким-то образом ему удалось отпустить её и отойти, установив между ними дистанцию.

– Кэтлин, – начал он хрипло. – Мне не стоило…

Она убежала прежде, чем он успел сказать что-то ещё.

На следующее утро Девон взял фамильную карету, чтобы встретить поезд Уэста. Торговый городок Алтон был разделён на две части длинной главной улицей, вдоль которой разместились процветающие магазины, кварталы красивых домов, суконная фабрика, и бумажный завод. К сожалению, сероводородное зловоние от бумажного завода заявляло о себе задолго до того, как здание появлялось в поле зрения.

Лакей ютился возле здания вокзала, спасаясь от пронизывающего ноябрьского ветра. Чувствуя себя слишком беспокойным, чтобы оставаться на месте, Девон прохаживался по платформе, засунув руки в карманы своего чёрного шерстяного пальто. Завтра ему придётся вернуться в Лондон. Мысль о безмолвном городском доме, заставленным мебелью и, всё равно, таком пустом, наполнила его отвращением. Но он должен держаться подальше от Гэмпшира. Необходимо установить дистанцию между ним и Кэтлин, иначе Девон не сможет удержаться и соблазнит её задолго до того, как она будет к этому готова.

Он затеял долгую игру, и не мог позволить себе забыться.

Чёртов траур.

Ему пришлось замедлить шаг, когда платформа заполнилась людьми с билетами в руках и теми, кто встречал прибывающих пассажиров. Вскоре их разговоры и смех заглушил прибывающий локомотив, громыхающий, шипящий зверь, который нёсся вперёд с нетерпеливым лязгом и пыхтением.

После того как с металлическим скрежетом поезд остановился, грузчики начали выносить сундуки и чемоданы из вагонов, а прибывающие и отбывающие пассажиры смешались в бурлящей толпе. Люди сталкивались, передвигаясь в разных направлениях, роняли вещи и поспешно их подбирали, путники разделялись и искали друг друга, выкрикивали имена, создавая общую какофонию. Девон протиснулся сквозь толпу, ища брата. Так его и не обнаружив, он оглянулся на лакея, чтобы поинтересоваться, не заметил ли тот Уэста. Слуга сделал жест рукой и что-то прокричал, но его голос растворился в общем в шуме.

Направляясь к лакею, Девон увидел, что он разговаривает с незнакомцем в мешковатой одежде, на вид хорошего качества, но плохо сидящей на нём, как обноски с чужого плеча, которые мог носить клерк или торговец. Мужчина был молод, строен, с густыми тёмными волосами, которые нуждались в стрижке. Он поразительно походил на Уэста во времена его учёбы в Оксфорде, особенно, когда незнакомец улыбнулся, опустив подбородок, как будто размышлял над какой-то, понятной только ему, шуткой. На самом деле...

Чёрт возьми. Это был его брат. Это был Уэст.

– Девон! – воскликнул Уэст с удивлённым смешком, протягивая руку для сердечного рукопожатия. – Почему ты не в Лондоне?

Девон никак не мог собраться с мыслями. Уэст выглядел на несколько лет моложе, здоровее, он был трезв. Он уже и не надеялся увидеть его когда-нибудь таким снова.

– Кэтлин послала за мной, – наконец, сказал он.

– Правда? Зачем?

– Я объясню позже. Что с тобой случилось? Я тебя не узнаю.

– Ничего не случилось. Что ты… а, да, я немного потерял в весе. Не бери в голову, я только что договорился купить молотилку.

Лицо Уэста сияло от удовольствия. Сначала Девон решил, что он иронизирует.

«Мой брат, – подумал он. – В восторге от сельскохозяйственной техники».

Пока они шли к карете, Уэст описал свой визит в Уилтшир и оживлённо рассказал о том, что узнал от земледельца, который практикует современные методики на своей ферме. Благодаря комбинации глубокого дренажа и силы пара, мужчина удвоил урожай, используя меньше половины рабочей силы. Кроме того, земледелец собирался приобрести новейшую технику и был готов продать прежнее оборудование по низкой цене.

– Для этого потребуются некоторые инвестиции, – признал Уэст, – но отдача будет значительной. Я накидал кое-какие заметки и хочу показать тебе...