Взглянув на зеркало заднего вида, Анатолий Михайлович увидел на шоссе позади себя световое пятно. Пятно было похоже на размытый бледно-жёлтый шар, который с каждой минутой сокращал расстояние, отделявшее его от «Нивы». Анатолий Михайлович вспомнил, что видел какую-то машину, когда проезжал оксанин посёлок, но она скоро пропала из виду, и он не придал значения этой встрече. Может быть, это она? Внезапно он обнаружил, что за первым светящимся шаром на повышенной скорости следует второй. Две легковушки с горящими фарами гнали в ливень по мокрому шоссе!

Полковника кольнуло тревожное предчувствие, когда он вновь подумал о тех странных незнакомцах, которые слишком вовремя появились у оксаниного дома. Похолодевшими пальцами он вцепился в руль. Теперь он почти не сводил глаз с зеркала заднего вида. В первом световом пятне проступили очертания легковой машины. Это был «Фольксваген».

Дауд сидел рядом с водителем, держал на коленях автомат и всматривался в тёмную, завешенную ливнем даль. Он догонял не «Ниву», а свой джип. Угонщик должен был ехать именно по этой дороге.

Главарь уже знал, что «Рэйндж-Ровер» угнали мужик с бабой, причём мужик зарезал Махмуда — курьера чеченского террористического отряда. Этот Махмуд привёз Дауду заказ на партию мин-растяжек, и он же должен был переправить их нужным людям в Москве. Дауду не потребовалось много времени, чтобы понять, что беглец — не кто иной, как Хлопенков, последний из банды знаменитого Катка, а баба — его любовница Оксана.

Направление, в котором укатил джип, было известно, и вся даудова братва кинулась в погоню на оставшихся трёх машинах. У развилки одна из них свернула направо, а две другие, включая «Фольксваген» с Даудом, покатили прямо, в сторону Никитского. Дауд отдал приказ: как только догонят джип, в саму машину не стрелять, а только перебить ей покрышки. Что же касается угонщика, то его взять живым или легко раненым.

На шоссе перед чеченцами замаячила «Нива». Она двигалась в ту же сторону и тоже на повышенной скорости. У Дауда, раздражённого неудачами сегодняшнего вечера, её мельтешение перед глазами вызвало приступ бешенства. Он возненавидел и саму «Ниву», и её пассажиров. Он велел, как только «Фольксваген» сблизится с ней, пальнуть по её колёсам.

Савик с уцелевшими бойцами отступил в рощу, под защиту деревьев. Главарь в бешенстве матерился. Бой был проигран. Он потерял почти половину отряда. Оставшиеся бойцы были деморализованы и их уже никакими силами нельзя было заставить вновь пойти в атаку. Савик сидел на поваленном дереве, схватившись руками за голову. Хлопенкова он так и не нашёл. Миллионы ускользнули от него, а если прибавить потери, которые понесла его группировка в сегодняшнем бою, то это была настоящая катастрофа.

Вокруг главаря сгрудились братки. Кто-то стоял, кто-то сидел, перевязывая раны, а двое раненых лежали, не в силах сидеть.

— И какого хрена здесь понадобилось этим черножопым… — бормотал Дуремар, прикладывая пластырь к разбитому виску.

Савик вскочил, схватил Гнутого за грудки и с силой швырнул на ствол ближайшего дерева.

— Это вы с Рябым проворонили! — злобно закричал он. — Надо было предупредить меня!

— Откуда мы могли знать? — Браток шмыгал носом и вытирал кровь с разбитой губы. — Мы думали, что кавказцы пришли разобраться с Оксаной… Мы вообще не знали, что у них есть стволы…

— Из-за вас, сук, столько пацанов полегло! — Савик пнул Гнутого ногой, срывая на нём злость, потом снова уселся на дерево.

Полыхнувшая молния на мгновение залила его скрюченную фигуру и толпу угрюмых мужчин.

— Чёрные тоже пришли за Хлопом, это ясно, — прошептал он.

— Надо смываться, шеф, — обеспокоенный Дуремар наклонился к нему. — Стрельбу слышали в деревне, сюда могут подвалить менты.

— Как это — смываться? — возразил Рябой. — А Шишак с Демьяном? Они остались в доме, надо их вытащить оттуда.

— Правильно! — Савик словно очнулся от оцепенения. — Идём к дому! Надо проследить за кавказцами! Узнать, кто такие, откуда взялись. Может, удастся выяснить, куда они дели Хлопа… И с бабой неплохо бы потолковать…

Не в силах смириться с поражением, он встал и решительно направился к дому. За ним пошёл только один Рябой. Остальные не сдвинулись с места. Братки молча смотрели на своего главаря.

Савик остановился и выругался в бессильной ярости.

— Значит, никто со мной не пойдёт? — Он обвёл братву тяжёлым взглядом. — «Штуку» баксов даю тому, кто узнает, где Хлоп!

Братки безмолвствовали. Желающих идти к дому, рискуя нарваться на чеченскую пулю, не нашлось. Савик сунул руки в карманы и тяжело засопел. «Идиоты, скоты, — мысленно ругал он сообщников. — Из-под носа уходят пять миллионов, а они сидят тут и не чешутся!»

Ветер внезапно стих. Деревья перестали шелестеть и установилась тишина, какая бывает перед ливнем. Лишь молнии продолжали хлестать и тянуло дымом от горящего дома. Из мрака проступили его озарённые пламенем окна.

— Пошли, что ль, к тачкам? — пробормотал Дуремар. — А то ща как ливанёт…

Невдалеке послышались шаги. Братки насторожились, кто-то из них поспешно отступил за деревья, доставая оружие.

Послышался условный свист, знакомый только бойцам Савика, и бандиты облегчённо перевели дыхание. Савик откликнулся тем же свистом. За деревьями взметнулся бумажный факел, и в его свете братки разглядели Захара и Тишку, которые вели незнакомого парня.

Троица подошла к поваленному дереву.

— Взяли этого хрена у забора, — доложил Захар — высокий накачанный малый лет двадцати пяти, с плоским как блин конопатым лицом. — Короче, достали «языка», как ты велел.

Савик кивнул. Он действительно отдавал такой приказ.

— Сопротивлялся, гад, — прибавил браток, — но я его успокоил.

О том, каким образом он «успокоил» пленника, свидетельствовали рассечённая губа и кровоподтёки у того на виске.

Гнутый поджёг пустую сигаретную пачку и осветил незнакомца. В глазах у пленника читались безнадёжность и тоска. Тем не менее он нашёл в себе силы раздвинуть губы в усмешке.

— Пощерься тут, щенок черножопый! — злобно загудели бандиты. — Уроем ща на месте, как вы наших пацанов!

Савику показалось, что он где-то видел это лицо.

— Шеф, кажись, это не кавказец! — воскликнул Гнутый, как бы подтверждая его догадку.

Савик взял пленника за подбородок и развернул лицом к себе, но в эту минуту импровизированный факел погас, а рассмотреть что-либо в темноте было трудно. Он велел Гнутому поджечь ещё что-нибудь.

— Это тот самый мужик, который был здесь с Хлопом! — волнуясь, заговорил Гнутый. — Он один из двух ментов, которые его пасли!

— Точно, это он, — подхватил Рябой. — Вон, на нём даже куртка ментовская!

Теперь уже и Савик начал припоминать. Парень был похож на фоторобот, который показывали по телевизору. Сходство, правда, было очень отдалённым. Если бы Савик не знал точно, что это один из тех двоих, которые отбили Хлопа на станции, он вряд ли бы вспомнил о фотороботе.

Похоже, удача ещё не совсем покинула его. Тяжело дыша, он притянул пленника к себе.

— Ты помог Хлопу смыться от ментов, — заговорил он тихим, дрожащим от волнения голосом, сбиваясь на шёпот. — Ищешь бабки, которые припрятал Каток, да?

Андрей в замешательстве молчал. Осведомлённость косоглазого мужика, явно главаря этих типов, его удивила.

— Ну, положим, что так, — подтвердил он.

Савика затрясло.

— Где лежит бабло, говори, а то прожжём глаза, яйца отрежем! Нам терять нечего! Ты хоть знаешь, сколько наших пацанов тут полегло из-за тебя с Хлопом? — Он приблизил лицо к самому лицу Андрея. — Колись по-быстрому. Откуда взялись кавказцы? Они с вами?

— Да, — соврал Андрей. — С нами.

Ему ничего не оставалось, как блефовать. Косоглазый и его люди были похожи на уголовников, а значит, должны были понимать только язык силы.

— Эти кавказцы организовали побег Хлопа, — прибавил он, — а больше я ничего не знаю.