- У Кодзуэ, конечно, скверный характер, - сказал Мики, едва они с Оми вышли из учебного корпуса и направились в сторону леса, - но это уже чересчур! Зачем надо приставать к учителю?

- Кажется, господину Кудо это тоже не нравится, - согласно кивнул Оми. - Он просто из вежливости не говорит с ней резко.

- А надо бы! - с досадой сказал Мики. - Её совершенно некому воспитывать: хоть я её брат, но всё равно не могу быть строгим, ведь кроме меня у неё никого нет.

Оми удивлённо распахнул голубые глаза:

- У вас нет родителей? Вы тоже сироты, как и я?

- Родители есть, но они нас бросили, - вздохнул Мики. - Кодзуэ очень сильно переживает, и я за неё волнуюсь.

- Прости, мне не надо было об этом говорить...

Некоторое время они шли молча, но вот справа от дороги показались развалины Мемориального Зала, и Оми тут же обратил на это внимание:

- Слушай, Мики, я тут не был никогда. Что это за штука? Давай заглянем?

Свернув немного в сторону, они оказались перед обгоревшими обломками. Оми заинтересованно разглядывал их, но забираться вверх, видимо, не решался.

- Ого! Судя по всему, это было очень старое здание! И оно давно сгорело... Ты знаешь его историю?

- Немного, то же, что и все, - Оми показалось, что, говоря это, его друг как-то странно смутился. Казалось, его взгляд, задумчиво устремлённый на развалины, видит что-то совсем другое. - Это Мемориальный Зал Нэ... - Мики вдруг осёкся, щёки его слегка порозовели. - Я хотел сказать, что не помню, в честь кого он назван. И никто не знает, почему случился пожар. Но легенда Академии гласит, что здесь никто не погиб.

- Вот это да-а! - удивлённо протянул Оми. Кажется, Ая оказался прав: здесь действительно находилась секретная лаборатория, и по завершении эксперимента все следы были уничтожены.

- Пойдём отсюда, - вдруг сказал Мики, - мне здесь не по себе... Мы ведь собирались в лес?

Оми, улыбнувшись, кивнул, и они тут же вернулись обратно на дорогу. Несомненно, Мики сказал далеко не всё. Вероятно, с этим зданием у него связаны какие-то личные воспоминания. Но Вайсс уже узнал то, что было нужно, дальше выспрашивать чужие тайны не имело смысла. Начиная с первого дня знакомства, Оми не раз признавался себе в том, что его тёплая и искренняя симпатия к музыканту вполне сравнима с чувством, которое он испытывал к своим товарищам по команде. Мики был очень чутким человеком, в его характере чувствовалась сила одарённой натуры - столь гибкая и глубокая, что если смотреть поверхностно, её можно было бы принять за слабость. Только Оми за свою недолгую, но наполненную печальными событиями жизнь, успел уже достаточно изучить людей. Поэтому он безошибочно угадал в Мики за ровной доброжелательностью преданное и горячее сердце, а за гибкостью в поведении - непоколебимую верность собственным идеалам. Оми слишком хорошо понимал его, и оттого симпатия к юному гению крепла с каждым днём.

В лесу ребята прекрасно провели время, забираясь на деревья и исследуя неизвестные тропинки, но всё же Оми время от времени замечал, как лицо его друга озаряет выражение светлого и возвышенного вдохновения, словно он слышит внутри себя чарующую музыку, о которой не в силах рассказать кому-то ещё.

В зале кэндо в этот день проходила странная тренировка. Сайондзи, стоя у окна, с недвусмысленной улыбкой, полной сарказма и жалости, наблюдал, как учитель истории теснит Тогу по всем направлениям. Тот отбивался из последних сил, но, стиснув зубы, ещё пытался атаковать и просить о пощаде не намерен. Сайондзи с некоторым удовольствием отметил про себя, что господин Фудзимия на тренировках к нему самому никогда не был так беспощаден.

Наконец Тога споткнулся и упал, не в силах подняться. Учитель всего лишь дышал несколько тяжелее обычного. «Словно из железа выкован!» - с восхищением подумал Сайондзи. Оставив синай, господин Фудзимия подал Тоге руку, помогая встать.

- Кажется, я несколько увлёкся. Но вы сами виноваты: следовало сказать, что пора прекратить тренировку. У нас же не боевая схватка!

- Он бы ни за что этого не сделал, - усмехнулся Сайондзи.

- Ты бы тоже, - огрызнулся Тога, бросив на друга сердитый взгляд.

- К счастью, у нас никогда до этого не доходило.

Чувствуя, что перепалка грозит обернуться ссорой, учитель миролюбиво заметил:

- Кёити, будьте добры, сделайте чаю. Сегодня я больше ни с кем не буду драться: вы оба так хороши, что даже мой тренированный организм не выдерживает такого напора.

Капитан клуба кэндо поклонился сэнсэю и ушёл за перегородку готовить чай. Ая присел на татами рядом с Тогой.

- Вы просто великолепны, господин Фудзимия! - сказал тот, обратив к учителю восхищённый взгляд. - И так спокойны во время боя, словно проходили подготовку в каком-нибудь монастыре!

В прищуренных глазах мастера сверкнула искра: хотя лицо Тоги выражало только простодушный восторг, Ая всё-таки явно не поверил в совпадение.

- Да, вы верно угадали, я одно время тренировался в монастыре, - негромко заметил он, глядя юноше прямо в глаза. - Но не считаю, что настоящему воину пристало хвастать такими вещами.

Тога почтительно поклонился:

- Будьте спокойны, я не имею привычки делиться тем, что узнал случайно.

Бросив быстрый взгляд за перегородку, где Сайондзи неумело гремел чашками, Ая вдруг сказал:

- Знаете, Тога, я сейчас чувствую себя виноватым: мне не следовало во время боя быть таким самоуверенным. Позвольте размять вам спину?

Услышав это, Тога, ошарашено распахнув глаза, остановил на лице учителя непонимающий взгляд, покраснел, побледнел и смущённо пробормотал: