Кажется, я попалась.

Честное слово, я не собирался ее целовать. Это произошло спонтанно. Чёртово платье с открытой спиной и ее взгляд, как зеркало отражающий ее эмоции, разбудили во мне животные чувства. А еще эротический триллер, оказавшийся на злополучной флешке, сделал своё дело. И словно в довесок к роману Руслана поместила на флешку папку со своими фотографиями. Некоторые были вполне приличными, но большинство – просто огонь. Я и представить не мог, что за невинным личиком прячется такая тигрица. Хотя вру, после прочтения ее романа именно тигрицу я и представлял, но фантазии не шли ни в какое сравнение с реальностью. О черт, она меня просто добила своими снимками. И кто теперь из нас уверенный хищник? Если Руслана сделала это намеренно, то я готов ей аплодировать стоя. Определенно, это мой типаж женщины, потому как юную наивную девочку я ее больше не представляю. Стоит ли говорить, что до эссе я так и не добрался. Блядь, да я просто забыл о нем совершенно. И кто бы меня осудил за это?

Сегодня я дочитал эпилог ее истории в обнимку с пятничной бутылкой текилы и просто не смог удержаться, чтобы не отправиться на поиски юного дарования, а как раз-таки фотографии и подсказали мне место, где ее можно найти. На нескольких снимках Руслана запечатлена на сцене отлично знакомого мне заведения с микрофоном в руке. Похоже девушка талантлива не только на писательском поприще, но еще и неплохо поет, раз подрабатывает в клубе. Возможно, я даже видел ее раньше, но не обращал внимания, потому что каждый раз был в стельку пьян. То, что сейчас я тоже немного нетрезв, все-таки не повлияло на мое зрение, и увидел я Руслану сразу, как только вошел. Еще перед клубом ко мне прилипла какая-то девица, и я не спешил от нее отделываться, еще точно не зная, как пойдут дела. План совращения Русланы Мейсон был не продуман совершенно. Я просто поддался потребности увидеть ее и поговорить. Хотя разговоры я бы оставил на потом, но не думаю, что мисс Мейсон достаточно искушена, чтобы вот так сразу без приложения усилий с моей стороны запрыгнуть на меня с радостным кличем голодной амазонки.

Я решил на время занять наблюдательную позицию за одним из столиков, игнорируя поползновения в мою сторону от новой знакомой. Все мое внимание было приковано к Руслане Мейсон, которая, забравшись на барный высокий стул, флиртовала с каким-то зрелым плейбоем, попивая коктейли. В облегающем стройную фигурку платье с открытой спиной, распущенными черными, завитыми в крупные локоны волосами, струящимися по хрупким плечам и ярким вечерним макияжем, она выглядела просто сногсшибательно. Я точно так же, как и мудак, который пытался подкатить к ней, пялился то на бесконечные ноги в лодочках на высоченных каблуках, то на красивые руки, то на обтянутую плотной тканью грудь. Мое терпение подошло к концу, когда этот урод начал лапать ее за руки. А потом еще и заказал ей алкоголь. Я прекрасно знаю, что на уме у этого извращенца, сам такой же, но мне можно, а ему нет. Без всякой логики. Я так решил.

И как оказалась, Лана снова ничего не имела против спасения. Я сам не понял, как после избавления мисс Мейсон от назойливого кавалера и небольшой словесной перепалки перешел к действию, заявив, что она поедет ко мне домой, а потом прижал к барной стойке. Я думаю, она была шокирована моим поцелуем больше чем я, но, видимо, я все-таки поспешил с выводами, заметив в ее глазах легко читаемое возбуждение. Я только успел прижаться к приоткрытым губам Русланы, как ощутил серьёзный и увесистый для хрупкой девушки удар по лицу. То, что она дерется, мне даже нравится. Я был бы разочарован, поступи она иначе.

– Это была проверка, – заявил я, отстраняясь и потирая ушибленную щеку. – Отличный удар, детка.

– Я тебе не детка! – рычит она, заставляя меня рассмеяться.

– Хорошо, так мы идем ко мне, недетка, – передразниваю я. – Или снова позвать того красавчика? Он нравится тебе больше?

– Иди ты знаешь куда, – говорит Лана по-русски. Опираясь локтем на барную стойку, с любопытством смотрю на покрасневшее от злости и, может быть, не только от злости лицо. Не помню, когда в последний раз испытывал такое удовольствие от прелюдии. Именно так я называю небольшой промежуток возни перед настоящим действием. Некоторым девушкам совершенно не нужна прелюдия, но Лана из другой категории. Придется потрудиться. Но, думаю, она того стоит.

– Назови любую точку на своем теле, и я с удовольствием туда пойду, – ухмыляюсь я, раздвигая губы в улыбке. Она потрясённо открывает рот. Но быстро берет себя в руки.

– Ухо! – выдает она, скрещивая руки на груди. Прищурившись, я скольжу взглядом по стройным бедрам вниз, к ногам и так же медленно поднимаюсь к лицу.

– Ты меня недооцениваешь, детка, – невозмутимо сообщаю я. – Или себя? Неужели ухо – это самая сексуальная часть твоего тела?

– Но ты говорил о точке, – с вызовом напоминает она, вздернув свой аккуратный носик.

– Хочешь, чтобы я назвал вещи своими именами? – понизив голос, спрашиваю я. – Судя по тому, что я прочитал, ты знаешь много интересных синонимов того, что я подразумевал под словом «точка». Мне перечислить?

– Нет, не надо, – быстро отвечает она, выпрямляя руки, и мой взгляд устремляется на высокую грудь девушки. Чертовски хороша, с некоторым отчаянием отмечаю я. Отчаяние вызвано тем, что я не могу все это попробовать здесь и сейчас, и мне предстоит долгий и мучительный путь прежде, чем она сдастся. Физически она уже готова, но вот с разумом придется поработать.

– Брось, тебе совершенно нечего стесняться. Поверь, это совершенно нормально для девушки твоего возраста…

– Да? – она вскидывает бровь, сексуально выгибая бедро. Заставляя меня стискивать челюсти, и я прячу руки в карманах, чтобы снова не напроситься на пощечину. Еще от первой не отошел. – А как насчет тебя, Алекс Джордан? В тридцать шесть лет у тебя тоже возраст, подходящий для написания жесткой эротики?

– Твои шансы на спасение тают на глазах, Лана, – произношу я. – Еще слово о жесткой эротике, и мы займёмся ею прямо здесь.

– А потом проведем ночь в полиции, и после тебе уволят из университета, – заявляет она, посылая мне насмешливую улыбку.

– Ты думаешь, я боюсь потерять работу? – иронично интересуюсь я.

– Не знаю, но никому не нужна репутация озабоченного преподавателя, домогающегося в клубе до своей студентки.

– Подашь на меня в суд?

– Почему бы нет? Судя по тому, что пишут в газетах, ты богат и знаменит. Для меня это отличный шанс заработать и стать популярной.

– Я могу предложить тебе другой вариант.

– И какой же?

– Пойдем со мной. И я расскажу, – поднимаю руку. Привлекая внимание бармена. – Бутылку текилы, друг, – уверенно говорю я. Лана хватает меня за запястье прежде, чем я успеваю взять свой заказ.

– Я никуда, не пойду с тобой. Еще и с этим, – она презрительно смотрит на бутылку.

– Ты можешь не пить. Маленькая еще. Пьяные девушки вообще непредсказуемы, натворят дел, а потом обвинят в изнасиловании.

– Я не такая.

– Все так говорят.

– Смотрю, у тебя огромный опыт, Джордан. Как тебя зовут на самом деле?

– Алексей Князев, – я протягиваю ей руку. И она инстинктивно вкладывает в мою ладонь свои пальцы. Очередное ироничное замечание вылетает из головы, когда я смотрю в томные лабиринты ее глаз. Ее ладонь дрожит в моей и ощущается так чертовски приятно, так обжигающе горячо. Меня пугает собственное почти неконтролируемое желание. Это не случайная девушка на ночь. Не стандартная и привычная ситуация, когда каждый из партнеров знает, что хочет получить, начиная сближение. С Русланой совершенно другой случай. И знаю ее гораздо лучше, чем она думает. Я старше, и мой опыт позволяет мне видеть гораздо больше и глубже. Дело не только в прочитанном романе, в который она, несомненно, вложила львиную долю себя самой, но и в том, что я вижу сейчас в ее глазах, улыбке, в немного неловких, дерганых жестах. Не совершаю ли я ошибку? Хоть Стейси и советовала мне влюбиться, на самом деле я этого совершенно не хочу, да и не знаю, способен ли еще на сильные чувства. В двадцать я постоянно влюблялся и так же быстро отходил. А мой брак научил меня тому, что любить вовсе неприятно, это не сплошная радость и удовольствие. Это ответственность, постоянная работа. Это боль и разбитое сердце в итоге. А еще опустошение, дыра в груди, которую ничем не заполнить. Я никогда не захочу пройти этот пусть снова. Я до сих пор не зализал старые раны.