США, штат Флорида, мыс Канаверал, космодром.

20 августа 1977 года, 14 часов 28 минут и 55 секунд по Всемирному координированному времени (UTC).

Когда всё уже было готово к запуску ракеты-носителя «Титан», на космодроме начался обратный отсчёт. В головной части ракеты уместился многолетний замысел учёных – межпланетная станция «Вояджер-2». Её необходимо было отправить в космос.

Ровно в 14 часов 29 минут произошёл резкий хлопок – густые клубы газа под большим напором выстрелили из сопла реактивного двигателя, словно ракета, долго сдерживаясь, наконец энергично чихнула. Через несколько секунд из толщи бугристой дымки «Титан» массой в 632 тонны начал потихоньку подниматься ввысь. Масса же межпланетного зонда – того самого полезного груза – составляла всего лишь 0,1% от общего веса взлетающего комплекса.

«Титан» уверенно поднимался ввысь. Разгонные блоки, ускоряя его ежесекундно, рывками побеждали тяготение Земли, и «Вояджер», находясь в «голове» ракеты, на огромных скоростях покидал это шарообразное вместилище жизни, устремляясь в бесконечное пространство.

Постепенно «Титан» сбрасывал с себя ступени, распадаясь на части, по мере того, как топливо в его блоках заканчивалось. Ракета становилась всё меньше и меньше, всё легче и легче. Гравитация исчезала, ослабевало притяжение, приближалась свобода…

И вот, когда Земля была уже позади, обратившись в шар, «Титан» распался до последнего блока, и от громадной ракеты осталась лишь конусовидная верхушка с «Вояджером» внутри. Оставшийся «окурок» былого конгломерата разогнался до предела: 15 километров пространства он преодолевал за одну секунду. По форме голова ракеты очень напоминала пулю, но была быстрее самой быстрой пули на Земле в 10 раз. После достижения третьей космической скорости «Титан» распался окончательно; во вселенском пространстве остался лишь его вес нетто – межпланетный зонд.

«Вояджер-2», получив импульс к преодолению земной гравитации, приобрёл самостоятельность и летит в бесконечность. Его ожидает великая миссия и безмерные пространства впереди. Он должен помочь людям глубже познать дальние планеты Солнечной системы.

Через 16 дней (5 сентября того же года) в том же месте был произведён аналогичный запуск ракеты. Ещё один межпланетный зонд – «Вояджер-1» – отправился в космос. По сути, это брат-близнец предыдущего… Аналогичное название, строение, масса… но скорость повыше – 17 км/с… долгое время это была максимальная скорость, достигнутая человеческими усилиями в космосе.

Через три десятка лет, изучив дальние планеты, космические станции приблизятся к окраинам Солнечной системы и начнут покидать её пределы. Их миссия даже на тот момент не будет исчерпанной. «Вояджеры» несут в себе ценный груз – «золотой диск», который содержит информацию о нашей планете. Адресат послания сего – гипотетическая внеземная цивилизация, которая, возможно, когда-нибудь перехватит станции.

Что? Где я? Кажется, опять в своей голове, которую ещё совсем недавно на огромных скоростях покидала мысль. Потом она где-то блуждала, но не помню где… Вернулась… Сейчас я снова здесь, в этом шарообразном вместилище мысли. Вокруг по-прежнему бушует то самое «море», что затопило мои полушария и вытиснуло меня, сознание, далеко за пределы моего привычного обитания. Жидкость источает запах фуросемида… Это мочегонное, которое вводят пациентам с отёками…

Сейчас я нахожусь на поверхности коры правого полушария, на его извилине, что дугой выступает над поверхностью «моря», образуя подобие острова. Находясь на нём, я не могу шагнуть больше никуда: вокруг жидкость… сложно представить, что когда-то этот «островок» был неотъемлемой частью полноценно функционирующего головного мозга. Выходит, что это пока единственный выживший кусочек моего тела. Почему я здесь?.. В своей голове… опять…

Кажется, догадываюсь почему. Отёчная жидкость немного отступила, оголив небольшой участок нервной ткани. И как следствие, в моей голове появилось небольшое место для сознания, и она затянула меня обратно в себя.

Благо, со своего медицинского студенчества хорошо помню неврологию. Поэтому сейчас могу конкретизировать: ожившая область правого полушария отвечает за чувствительность левой голени… Возможно, «море» ещё отступит, и весь мозг возродится. Ну а пока даже не знаю, что делать на этом «острове». Здесь даже некуда шагнуть… неужели только он один выплыл?

Меня озарило только что: теперь понятно, что нужно сейчас предпринять! Мне надо проникнуть в толщу этого «острова», в самые его нейронные связи: сейчас я на его поверхности, но мне, сознанию, необходимо просочиться внутрь. Возможно, тогда пойму, зачем я здесь…

Просочилась… Что я чувствую? Себя… то есть сознание, и маленький кусочек кожи на передней поверхности левой голени… в её средней трети: именно за его чувствительность отвечает возродившийся «остров» нервной ткани… Остальные отделы полушарий затоплены, поэтому другие части тела не чувствуются… Если весь мозг возродится, тогда я почувствую всю себя целиком.

Оживший клочок моей голени характеризуется высокой чувствительностью… как бы сенсорная панель на коже… как бы окошечко в окружающий мир… Он словно сверхчувствительный графен на поверхности экрана сенсорного электронного устройства; улавливает малейшее колебание воздуха.

Удивительно: я начинаю слышать, что происходит вокруг. Звуки проникают в меня через проснувшийся участок кожи… Что-то там пикает извне. Странно. Странные ощущения. Как-то невнятно слышно пока, но это «окошечко» на голени – пока единственная возможность воспринимать весь сущий мир. Есть уверенность, что это временно – будет лучше слышно.

Сенсорное пятно на ноге понемногу расширяется: воспринимаемые ощущения стали чётче – ещё чётче, чем даже при обычном мироощущении. Это «окошечко» начинает прозревать! Я понемногу начинаю видеть этим чувствительным участком кожи!

Сейчас слышится знакомый тембр. Это Сахиль… мой друг. Его низкий и бархатный голос жирными линиями рисует на моём сенсорном «устройстве» какие-то знакомые слова. Вижу, как он держит меня за руку. Но зачем? Она ведь ничего не чувствует. Пожалуйста, прикоснись к левой голени… к её передней поверхности… Только этим местом я пока ощущаю мир.

Мне стало просторней мыслиться. Наверняка, уровень жидкости в голове упал ещё ненамного, расширив территорию того самого «острова». И, как следствие, чувствительный участок голени стал более широким: увеличилась площадь контакта с миром. Это всё фуросемид, мочегонное! Это он выводит лишнюю жидкость из моей головы.

Неужели я в больнице? Меня напичкали медикаментами… Кто-то меня спас…

То «окошко» на ноге, через которое я воспринимаю окружающее, сейчас достигло максимальных размеров. Оно раскрыто шире, чем когда-либо, и уже есть возможность отчетливо описать картину вокруг себя. Сейчас Сахиль сидит на краю кровати, у изголовья, и читает отрывки из моего дневника. Наверняка, пытается узнать, почему я решилась на это. Он ищет причины на последних страницах. Хотя тайна кроется в самом начале. Сейчас он читает запись, сделанную мной примерно семь месяцев тому назад…

***

Выдержка из дневника.

На днях была в Арыси, в городе, в котором родилась. Нужно было проникнуть в архив.

Когда приехала, быстро нашла нужное пересечение улиц. Где-то там должно было быть хранилище документов… Но я не могла его найти. Зато передо мной оказался детский дом… Зашла в его пределы… Подумала, может, здесь мне кто-нибудь подскажет, где этот архив… Тоненькая дорожка соединяла ветхие деревянные ворота и двухэтажное здание детдома. Тропинка привела меня к детям, что тихо играли во дворе. Спросила, где их воспитатели. Меня вызвался проводить самый маленький из них… Этот мальчик отличался от остальных ребят… Его глаза – два маленьких карих уголька – прожигали мою одежду, словно две лупы, фокусируя на мне лучи своего интереса…