— Почему именно мне? — Катя и не думала отставать от него. Ей показалось, что она знала то, что хотел сказать ей Том в действительности. Ей было просто необходимо услышать эти слова от него, чтобы потом сесть и разобраться в собственных чувствах.

Том углубился в свою тарелку. Разве он на самом деле хотел произнести эти слова: «Я тебя люблю?» И зачем он выдал ей свой профессиональный секрет? Об этом никто не должен знать, и прежде всего конкуренты, которые тут же сровняют его с землей. «Нет, Катя на такое не пойдет, — подумал он, но тут же одернул себя: — А ты уверен? Откуда ты знаешь, какая реальность скрывается за фасадом?»

Катя тем временем не сводила с него глаз, мучаясь вопросом: «Ты это серьезно, милый Том? Или ты опять притворяешься, чтобы меня соблазнить?»

Катя так и не дождалась от него ответа. Почему? Может быть, он действительно влюбился, но боится в этом признаться? Но ведь он был с ней достаточно откровенен. Хотя кто знает — вдруг это всего лишь маска?

После обеда Том показывал Кате оставшуюся часть города, с увлечением расписывая, как то или иное здание выглядело каких-нибудь двадцать лет назад. Во время прогулки они болтали о чем угодно, лишь бы не возобновлять недавний разговор. Например, Том обратил внимание Кати на то, что тротуарные бордюры здесь кладутся по принципу пазла, отчего их конструкция отличается не только красотой, но и особой прочностью. Зашли и в «Мадурадам», знаменитый музей под открытым небом, где в миниатюре можно увидеть всю Голландию, и долго бродили там в почти непрерываемом молчании. Если вдруг один из них касался больной темы, возникала долгая пауза, а затем они начинали обсуждать велосипедистов на улицах, прекрасную архитектуру и прочие пустяки. В конце дня они вернулись в отель, решив в тот день больше ничего не предпринимать.

Том лежал в постели и смотрел турнир по снукеру, который транслировали по нескольку часов в день уже целую неделю. Катя в это время сидела на балконе за компьютером. Том специально вынес туда столик, чтобы она могла спокойно работать и одновременно наслаждаться чудесной погодой. Но через некоторое время Катя вернулась в комнату и спросила:

— Сколько это еще будет продолжаться?

— Что ты имеешь в виду? — переспросил Том.

«Твое молчание, идиот!» — раздраженно подумала Катя. Она хотела, в конце концов, узнать, почему Том был так предупредителен с ней и почему открыл именно ей свои личные тайны. Но она ждала, что он заговорит об этом сам.

— Вот это, — указала Катя рукой на телевизор.

— А, это еще не скоро кончится. У них как раз началась девятнадцатая партия. О’Салливан ведет два — три, а Уайт не может провести прямой удар. Ты хочешь что-то посмотреть? — Он вопросительно взглянул на нее.

Все эти имена для Кати звучали как ругательства, но важно было другое: Том продолжал уклоняться от ответа.

— Да нет, не хочу, — кратко ответила она, стоя в проеме балконной двери.

Том опять сосредоточился на бильярде и, судя по его взгляду, никого и ничего не замечал, кроме экрана. Катя вернулась на балкон, выключила ноутбук, затем обула туфли и бросилась к двери.

— Ты куда? — крикнул ей вслед Том.

— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, — резко ответила Катя. — И не вздумай меня преследовать!

Когда дверь захлопнулась, Том словно оцепенел. Он с удовольствием дал бы сейчас самому себе пощечину. «Дурак набитый! — ругал он себя. — Раскрой же, наконец, пасть и объясни ей, в чем дело. Чего ты боишься?»

Чего он боялся? Того, что она ему откажет. Что она просто посмеется над ним, а затем выставит его полным олухом, который вдруг решил, что он и в самом деле ей интересен. Что она… Стоп! Так же он рассуждал много лет назад, когда встретил Симону. «История действительно повторяется», — печально подумал он. Уже много лет он страдал оттого, что тогда не открыл Симоне своих чувств. Но сколько времени ему понадобится теперь, чтобы забыть Катю?

Он вышел на балкон и увидел, как она идет по улице. Она свернула в сторону пляжа, но, не дойдя до него, остановилась и принялась разглядывать море. За те несколько минут, что Том наблюдал за ней, она не сдвинулась с места, и он понял, что Катя ждет его. Он выключил телевизор и тоже направился к пляжу.

Катя никак не отреагировала на то, что ее сосед внезапно возник рядом с ней. Они просто стояли и молча любовались морем.

Потом Том кашлянул:

— Прости.

— Не за что, — коротко ответила Катя.

— Ты даже не спросила, за что я прошу прощения!

— За то, что ты просто дурачок. А также мачо, который боится снять свою маску.

Том внимательно посмотрел на нее. Закат придавал ее рыжим волосам особый оттенок, и ее зеленые глаза блестели в наступающих сумерках.

— То, что я дурак, — правда. Остальное — нет, — ответил Том.

— И остальное — тоже правда. Только мачо думают, что окружающие сочтут их слабаками, если они покажут свои истинные чувства.

Том с трудом сдержался, чтобы не отпустить какое-нибудь саркастическое замечание. Так бы он обнаружил свою неуверенность, а значит, погубил бы все дело. Он решил сменить тему:

— Знаешь, я вчера разговаривал по телефону со своей сестрой…

— У тебя есть сестра? — перебила Тома Катя. — Я этого не знала. Жаль бедняжку — такого брата врагу не пожелаешь…

Том, пропустив мимо ушей ее слова, продолжил:

— Так вот, она твердо уверена, что я влюбился.

«Слава Богу, — подумал он, — я сумел сделать первый шаг».

— Неужели? — откликнулась Катя, и ее голос звучал уже не так вызывающе, как раньше. — И кому же выпало несчастье оказаться твоей любовью?

— Эй, полегче, — с укоризной проговорил он. — Здесь я специалист по колкостям.

— Видимо, ты сдаешь позиции, — ехидно отозвалась Катя.

Они еще помолчали, после чего Катя спросила:

— Твоя сестра права?

Том немного помедлил с ответом, но эти секунды показались Кате вечностью. Наконец он прошептал так тихо, что его почти не было слышно из-за шума прибоя:

— Да.

— Ты не мог сказать мне об этом раньше? — Катя повернулась к нему.

— Такие слова говорятся не так легко, как в кино, — ответил Том и инстинктивно подвинулся поближе к ней.

— Господи, Том, я же сама сделала первый шаг, когда поцеловала тебя!

Том покачал головой:

— Нет, это я поцеловал тебя, а ты ответила на мой поцелуй. Это уже нечто другое.

— С чего это ты взял? Я первой поцеловала тебя! — возразила она.

— Нет, первым был я!

— Нет, не ты! — Катя с трудом сдерживала улыбку.

— Хорошо, мы все сейчас выясним, — объявил Том. — Надо только проиграть ту сцену еще раз, и все встанет на свои места.

— Неплохая идея, — согласилась Катя. — Но сначала поймай меня! — И она бросилась бежать.

Том быстро понял, чего она хочет. Он тоже сорвался с места и в два счета догнал Катю, тем более что она не очень старалась от него оторваться. Том смело обнял ее за талию и хотел было прижать к себе, но Катя, захваченная его порывом, потеряла равновесие и, падая, ухватилась за него. Том от неожиданности тоже не смог устоять на ногах, и они оба приземлились на мокрый песок прямо перед набегающей волной, которая накрыла их с головой. Катя радостно засмеялась и, прижав Тома крепче к себе, коснулась его губ первой, как и утром. На этот раз Том и не думал отпускать ее, и они оба слились в долгом поцелуе. Волны то и дело окатывали их соленой водой, но они не замечали ничего вокруг.

Катя задрала футболку Тома и прижалась к его мускулистому телу, а он умело расстегнул на ней блузку и погладил ее мягкие, но в то же время упругие груди. Ее соски затвердели под его прикосновениями, и Катя начала задыхаться от возбуждения.

— Том… — прошептала она, пытаясь сопротивляться его зовущему взгляду, но вожделение было слишком велико. — Я хочу любить тебя прямо сейчас!

Он тоже тяжело задышал, его сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди…