Тем более что Энори их покинул - он-то говорил временно, только кто знает... Правда, он дал строжайшие наставления, как и куда направляться, несколько листов бумаги исчертил картами. Нарисованные с виду небрежно, они были удивительно точными; казалось невероятным, что память человека вмещает нужное количество шагов до каждой приметы.
Энори велел идти как можно быстрее, расстояние, какое предстояло отряду проходить каждый день, он обсудил с командиром: если не миновать до разлива пару речушек, может быть плохо. Советы эти - о скорости, о направлении - порой противоречили словам других двух проводников
Вэй-Ши слушался молодого перебежчика, к неудовольствие провожатых, которые чувствовали себя теперь лишними - а ведь годы жили, притворяясь своими, почти не надеялись, что Мэнго и впрямь решит послать отряд в Юсен. Про Сосновую тогда и не думали.
Не только проводники испытывали недовольство: некоторые офицеры Вэй-Ши начинали роптать и не хотели ждать возвращения Энори. Сейчас, на расстоянии его влияние ослабело, а тяжкая дорога усилила недоверие.
Все чаще глубокая черта перерезала лоб Вэй-Ши. Что лучше - соблюдать осторожность или понадеяться на внезапность и скорость? Отряд - не семейство землероек, не бестелесные духи ущелий. Старались не трогать жителей Юсен, вели себя тихо-тихо, но одну деревушку пришлось уничтожить. Наткнулись на лесорубов оттуда...
Следопыты помогали отыскать возможных свидетелей, но смысла не было себя обманывать - скоро их всех обнаружат. К тому бы моменту дойти до крепости, будет уже все равно.
- Он обещал вернуться к середине Луны, - говорил Ка-Ян; сам не знал, почему, но словам Энори верил.
- А если и вправду - ловушка? - командир никогда не делился мыслями с ординарцем, но тревога развязала язык.
- Сами ж говорите - толку-то от нее. Ну, прикончат всех нас, у Мэнго в Долине много солдат.
Командир так вздохнул, что ординарцу стало ясно - тот не местных войск опасается. А того, что военачальник рухэй их просто использовал, теснимый к границам. Вот сейчас прознают про отряд Вэй-Ши, и устремятся к Юсен, а Мэнго с племянником опять отвоюют долину. И ту большую крепость захватят.
Теперь и Ка-Ян загрустил. Просто драться с врагом, еще проще подозревать в предательстве чужаков, но вот когда свои жертвуют тобой ради победы... как-то не очень. Даже если бы сам с радостью согласился отдать жизнь, отвлекая внимание. Так ведь не спросили...
- Слетал бы ты к нему, что ли, - бормотал, протягивая ястребу кусочки мяса на палочке, - Ты, верно, его бы смог разыскать... только ты ведь его не любишь. Нам бы до Сосновой добраться, победить там...
...А то бесславно сгинуть в этих туманных горах будет глупо. И песен не сложат...
**
Свадебный гадальщик был довольно молод, худ, как щепка и очень в себе уверен. Его пестрая одежда одновременно вызывала улыбку и пробуждала почтение.
- Я буду рад возвестить о будущем счастье вашей семьи, господин, - он встряхнул маленьким деревянным бочонком, глухо загремели гадальные кости.
Те времена, когда жениха и невесту подбирали по множеству знаков, уже миновали - во всяком случае среди знати. Куда больше имели значение имя рода, его доход и связи. Звезды и приметы кое-что могли подсказать, а на долю гаданий оставалась самая малость - предсвадебный ритуал.
Рииши не помнил, чтобы хоть кому-то перед заключением брака было предсказано зло или хоть неурядицы. Наверное, и с его предыдущей невестой... впрочем, они не успели.
- Мне не нужны твои услуги, - ответил он преувеличенно ровно.
Гадальщик смутился. Он думал - это читалось по его острому сухому лицу - что кто-то уже опередил. Но как же могло так выйти? Ведь его звал распорядитель...
- Ты думаешь, мы уже пригласили другого. Но нет, никого не надо. И товарищам своим передай, если захочешь...
Пестрая фигурка побрела прочь от ворот.
Возможно, родичи Майэрин будут против. Но раз все эти гадания неправдивы, зачем?
Правдивые, откровенно говоря, он тоже слышать не хочет.
Свадьбу сыграли тихо - даже без учета ползущих слухов, смерть отцов жениха и невесты, война - куда уж тут праздновать. И лица молодоженов трудно было назвать счастливыми, у невесты - задумчивое и немного испуганное, у жениха - чуть смущенное и слегка виноватое. Но многие отмечали, кто раньше видел Майэрин - эта серая уточка неожиданно выглядит почти хорошенькой. Красно-бело-золотое платье звенело подвесками, такие же, качаясь у висков и надо лбом, придавали блеск глазам.
На третий день после свадьбы Рииши уехал в Срединную, пока без жены - все должны были подготовить к ее прибытию.
Лайэнэ в эти дни написала несколько песен, будто все пережитое стремилось от нее оторваться и улететь. Пела, много играла, сидя в беседке среди рябин, алевших над оставшимися в тени островками снега. Пальцы мерзли, но почти не замечала этого. Думала - хоть бы остался в крепости с оружейниками, не отправился на войну. Еще думала - если бы полтора года назад она все же не поддалась чужим чарам...
Наверное, поэты выбрали бы для него первый путь. Загореться страстью, оставить прежнюю, безбедную жизнь и выстроить новую... Он сильный, он бы сумел. Только вот был бы счастлив? А страсть... она могла и пройти.
На втором пути у него будет достойная спутница, близкая по устоям и воспитанию, и прежнее положение. Они справятся с нависшей над Домами тенью. Скорее всего, со временем придет и любовь - не звезда, но свеча, а может и теплый очаг.
Кто знает, что лучше...
Только бы Небеса сохранили.
Глава
У вина в последнее время почему-то был отчетливый привкус крови, словно она поднималась из земли и пропитывала всё. Солнце над долиной Трех Дочерей снова садилось в длинные багряные облака. Бездействие казалось убийственным - а ведь и доклады выслушивал, и сам отдавал приказы. Что сталось бы, свались он полностью без сил?
Рана оказалась тяжелее, чем вначале подумали. Но Тагари запретил об этом говорить - пусть солдаты думают, что царапина. Военные советы, хоть и короткие, собирал в своем шатре. Врачи заверяли в один голос: это лучший способ завершить то, что не удалось убийце.
И верно - вскоре едва затянувшаяся рана открылась, спасибо хоть не прилюдно. И еще два дня он не мог приподняться с постели, и едва говорил, сил не хватало.
Но мыслил ясно: в голове сама собой рисовалась карта, на которой пульсировали, наливались угрожающе-алым светом флажки. Это были опасные, уязвимые места в обороне Долины. Сказал - следите за Юсен, и ждите еще нападения на крепость Трех дочерей. Из-за слабости толком не смог объяснить, как выглядел рисунок, образованный флажками, и даже самые опытные офицеры усомнились - зачем Мэнго с племянником восточная горная цепь? И крепость вряд ли в опасности, после недавнего поражения конницы рухэй не сунутся.
Это обманный маневр, сказал генерал. Мэнго очень хитрый и умный, опасно видеть в нем только наглого предводителя горных бандитов.
Только это сумел сказать, и мир снова уплыл.
Да, некстати открылась рана, и Тагари оказался не при делах, а захватчики, точно угадав время, ударили с запада полукольцом, войска Хинаи оттеснили к югу и востоку.
Окружить крепость рухэй не смогли, но под предводительством У-Шена атаковали ее западное крыло. Теперь был вопрос времени, успеют их оттеснить оттуда или они прорвутся за стены, перережут всех защитников и тогда древняя твердыня, считай, сменила хозяина.
...В ночь, когда напали на крепость, генералу приснился странный сон. А может, это был бред из-за открывшейся раны? Будто вошла в его шатер женщина, никем не замеченная. Молодая, красивая, легко одетая - будто разгар лета, а не холодная весна. Села на сундук, расправила подол, розовый с черными пионами. Смотрела зло, и широко улыбалась. Чем-то она походила на Истэ, но жена предпочитала выглядеть дамой приятной, эта же - не старалась.
