Ладно, вот кончится война, приедет сам.
Вечерело уже, свободное время для всех, кроме караульных и части обслуги. В уголке хозяйственного двора собрались несколько человек; голоса их услышал Лиани, который бродил возле кухни, дожидался Кэйу. Сидели на чурбачках, которые еще не отправились на растопку. Подошел поближе, видел их, полускрытый кухонным пристроем. И старожилы крепости здесь - те, что считали себя солдатами, гордились службой, но и в мирные дни пришли бы в ужас от мысли, что их могу перенаправить, к примеру, в Ожерелье. И новобранцы были, куда менее уверенные, которым вовсе тут ничего не сдалось. Сидели, толковали о чем-то.
- Это не просто холодная весна, - донеслось до Лиани, - это все тварь, которую рухэй выхвали себе на подмогу. Он заморозил землю.
- Да ну! - не поверил совсем молодой новобранец.
- В Ожерелье они скрылись от взора разведчиков, потому что прошли по льду, под козырьками снега. Как удалось бы? Это их колдуны призвали помощника, или еще как привадили горную тварь.
- Ее хоть кто видел?
- Видели... Серая тень, лица толком не разобрать. А голос сладкий, как девичья песня, заслушаешься и не заметишь, что уже волю его исполняешь. А если все же пойдешь поперек, он разорвет тебя на много кусков. Рухэй сами не любят помощника этого, опасаются. "Открывающий горные тропы" прозвали его.
- Я слышал, он спал под огромным камнем, - вступил еще один парень. - Валун откатили, горный дух спросонья угодил в ловушку. Пока не исполнит желание, как на привязи теперь. А желание - победа в войне. Ему все равно, кому служить, лишь бы наконец отпустили.
- Сказки все это...
- Вот погоди, отправят нас к Трем Дочерям, там и убедимся, какие сказки. Сейчас генерал оттесняет рухэй к горам, но в горах-то самая сила этой твари...
- Хватит, - сказал Лиани, выступая из-за угла. - Про Мэнго рассказывали, что конь его дышит огнем - тоже верите?
- Так ведь... им явно нечисть помогает. Без нее бы не справились!
- Свою слабость легко объяснить злыми силами. Просто враги наши понимают - сейчас или никогда, вот и отчаянные такие. А мы... если подобные разговоры ведутся и в Трех Дочерях, неудивительно, что война все идет.
- Так это... - начал было кто-то.
- Хватит, - повторил Лиани, на сей раз жестко. - Хотите быть наказаны? Такие разговоры могут приравнять к измене. Верьте во что угодно, но не смущайте других, которые, может быть, искренне готовы защищать свою землю.
Люди притихли.
Давно, подумал Лиани. Давно не приходилось приказывать... да и десятником-то в земельных - редко. Но уж лучше он, чем старшие офицеры услышат. А если продолжат разговоры свои... да, может, и правду говорят, он сам видел болотную нежить.
Но иногда надо жить так, будто все это глупые сказки. Иначе страх пересилит, а с ним совладать куда труднее.
Глава
Сайэнн ночью никак не спалось. То вставала она, то садилась на кровати, и, хоть вела себя тихо, все-таки нечаянно разбудила верную Минору, спавшую в комнатке рядом, за тонкой стеной.
- Госпожа? Что же вы так? - прибежала, едва набросив длинную кофту на ночную рубаху. - Случилось что?
- А как бы ты на моем месте, я вся в синяках, - огрызнулась молодая хозяйка: не хотела быть грубой, но служанка сейчас оказалась лишней.
- Да не так уж вы и ушиблись, мы ж вас хорошо осмотрели, - удивилась Минору.
- Значит, я простудилась. Ну, иди уже.
- Жара нет, - тревожно пощупала лоб, - Может, травок вам отварить?
- Иди, говорю...
Ушла, бормоча что-то.
Сова за окном ухала. Никак не удавалось понять, справа или слева доносится голос, к беде или к счастью.
Сайэнн задремала уже на рассвете, но ненадолго, а проснувшись, велела все разузнать о нежданном спасителе.
- Должна я ему куртку вернуть, или нет? Недешевая вещь, - сказала довольно резко, и пожалела о тоне.
- Да я ж разве спорю? - удивилась Минору. - А вам вот послание от господина, просит приехать завтра. Не знаю только, не приболеете ли...
- Я на днях была в крепости. Зачем мне туда снова?
- Так это... его день рождения скоро. Забыли?
- Как же ему уже много лет... Гонец еще здесь?
- Где ж ему быть, дожидается.
- Пусть передаст, что я нездорова.
Поутру Минору поила ее медовыми отварами, приговаривая, что больше одну верхом не отпустит.
- Надо будет - заплачу сыновьям соседа, пусть сопровождают!
- Этим болванам?
- Да уж поумнее вас! В начале месяца Чирка купаться в горном ручье!
- Уже почти середина, - улыбнулась Сайэнн. - Как, удалось что-то узнать о... том человеке?
- Пока нет, госпожа. Верно, он из разбойников.
- Да-да, и живет в пещере под камнем... Брось молоть чушь. Просто поселился у кого-то из местных, а не в гостинице. И заметить его здесь не успели.
Сидеть дома было невмочь, а к лошадям сейчас не подпустили бы даже погладить - вдруг обманет конюха, уговорит оседлать? Поэтому от надзора Минору улизнула в вишневый садик в богатой части села. Все как положено, староста постарался, вдохновленный некогда виденным в ближайшем городке - берега маленького пруда обрамляет камень, через пруд перекинут ажурный мостик, под деревьями скамейки стоят... Скоро, наверное, тут очень красиво будет. Вот все зацветет...
Тоска сердце сдавила. Разумеется, зацветет. И разумеется, увидит Сайэнн розоватую пену лепестков, и опадание их увидит. Куда ей деться отсюда? Не как в родном доме, где любила смотреть на весенний сад, а скорее, как сосланные на выселки женщины она тут живет.
И никто не будет говорить ей на ухо слова, которые говорят девушкам теплыми вечерами, когда сверху звездные россыпи, а на плечи и волосы падает цветочный шелк.
Командир Таниера, верно, мог бы и сказать, если б она очень-очень попросила, да еще и написала, что говорить - но она не попросит, а он, к счастью, сам не пытался, лучше пусть дарит подарки. И самый лучший подарок это смешная ее свобода - проехать несколько часов верхом по горной дороге...
И даже сейчас не одна - у выхода ждет слуга. Спасибо хоть согласился не ходить по пятам, а то ведь Минору ему страшнее хозяйки.
Стылой была скамейка, на которой пристроилась, глядя на пруд. Нет, зачем себя обманывать - ни красоты здесь сейчас нет, ни уюта. Собралась уже встать, как не то услышала, не то угадала легкие шаги.
- Госпожа, рад видеть, что ледяная вода вам не повредила.
Стоит, касаясь ладонью ствола; темно-серая запашная рубаха, как у охотников, плотная шерстяная; другая под ней - видно края рукавов и ворот - цвета талого снега. У ручья не успела рассмотреть, как и у святилища. Он, похоже, не из богатых, ничего на замену отданного не надел, но одежда добротная, новая.
- Это вы... - голос подсел, будто глотнула ледяного питья.
И что в этом человеке так зацепило-то... Если разобрать, то в крепости пара офицеров будет красивей, да и старший сын старосты - они как раз того типа внешности, что нравится ей, другие совсем. Но ни разу при встречах с ними не бросало то в жар, то в холод. Все-таки простудилась, наверное...
- Куртка ваша... я позову слугу, пусть принесет.
- Оставьте ее за воротами. Сейчас нет смысла устраивать беготню... и тепло, - улыбнулся так, что уж точно солнце выглянуло и согрело - не только Сайэнн, но заодно, кажется, и скамейку.
- Я искала, кто вы, хотела поблагодарить.
- Снова? Ваши слова слышать приятно, но я не заслужил столько. Придется сделать что-то еще, - стоит, смеется, и поглядывает на пруд, будто хочет скинуть ее туда, чтобы опять вытащить. И Сайэнн не удержалась, засмеялась тоже.
- Но кто вы?
- Я здесь по делу. Но сегодня не хочется ничем заниматься...
