— Пока что я еще командую операцией эвакуации Розмийской столицы, — напомнил Эдвард. — Поэтому извольте доложить текущую ситуацию. С момента вашего последнего доклада прошло уже больше десяти часов.

— Ситуация стабилизировалась, господин барон, — кивнул Де Вантес, поняв причину вызова. — После объединения наших сил с группировкой остезейских и фларских воск, мы провели несколько контратак и остановили наступление саальтских сил. Пять часов назад мы вступили в контакт с остатками розмийского гарнизона. Поразительно, но к этому моменту они все еще удерживали почти половину города. Их командующий, как вы и предполагали, командор Стивки, оказался невероятно талантливым в плане организации обороны и диверсионной борьбы в городских условиях. Однако с ним очень тяжело работать…

— Насчет Стивки… — вспомнил Эдвард. — Я не знаю, как к нему отнесется наш претендент на престол, но подготовьте группу для его ареста. Как только операция завершится, этот наемник должен быть обезоружен и захвачен. За ним числится слишком много преступлений против короны, чтобы их могли покрыть даже его последние действия… И почему именно с ним тяжело работать?

— Он совершенно не щадит солдат, — ответил Де Вантес, — ни вражеских, ни своих, ни союзных. Его методы эффективны, но опустошают даже его собственные ряды. Потери превосходят все допустимые пределы, пусть даже успехи и выше ожидаемых. Кроме того, он невероятно принципиален и жесток. Большая часть штаба розмийского командования к моменту установления с ним связи была расстреляна собственным командующим или отправлена на передовую за некомпетентность, — особенно генерал выделил последнее слово, пожав плечами, — и тем не менее я могу с уверенностью сказать, что если бы не этот человек, Кастерфакт давно был бы сдан.

— С начала операции прошло чуть больше сорока часов, — уточнил Эдвард, возвращаясь к начальной теме. — Как продвигается эвакуация города?

— После того, как мы стабилизировали линию фронта, началась эвакуация беженцев и гражданского населения, войска снабжения и склады только подготавливаются, — сообщил Де Вантес, — для завершения эвакуации столицы нам необходимо еще около ста часов. Даже по самым неблагоприятным прогнозам, мы сможем удерживать нынешнюю линию обороны с допустимыми потерями еще порядка двухсот часов, если противник не будет предпринимать полномасштабных наступлений на этом участке.

— Если ситуация изменится, немедленно сообщите, — приказал Эдвард. — Возвращайтесь к своим обязанностям. Конец связи.

С началом операции у розмийской столицы и контрударом рейнсвальдских войск, силы Саальта прекратили масштабные действия в этом секторе, перейдя к активной обороне и продолжая вести наступление только в направлении самого города, втягивая объединенные войска в изнурительные городские бои. Именно это больше всего волновало Эдварда — у противника все еще сохранялось численное преимущество на земле, хотя в воздухе удалось добиться баланса сил, пусть даже большая часть операций флота была направлена на охрану эвакуационных коридоров. Противник явно щадил свои силы, значит следовало ждать подвоха, и когда переброска значительной части войск в пределах острова могла занять всего лишь несколько часов, нового удара можно было ожидать откуда угодно. Поэтому тристанский барон переключил голограмму на изображение карты Рейнсвальда, пытаясь представить себя на месте Аллирда и решить, как бы сам действовал в таких условиях.

В кабинет тем временем входили посыльные с сообщениями о внутренних делах феода или с донесениями с других фронтов. Приходилось отвлекаться, переключаться на другие задачи, отвечать на вопросы, принимать предварительные решения и снова возвращаться к главным вопросам. Эдвард прибыл на Мыс Харкии больше шестидесяти часов назад, и за трое суток в этой круговерти его единственными перерывами были учебные поединки с Квенти в тренировочных залах. Не хватало времени даже на сон. И только с появлением посыльного от Де Семпри тристанский барон немного оживился.

— Докладывайте, — велел он, не отрываясь от карты карийского феода. Там несколько часов назад активизировались тоскарийские войска, предпринявшие наступление в сторону района, богатого рудами аномальных металлов, а потому стратегически важного для союзных войск. Герцог Асский, выславший ему это сообщение, уже наметил планы контрударов, но Эдварду казалось, что чего-то не хватает. Однако сведения, касающиеся созыва гористарских вассалов были гораздо важнее.

— Сир Де Семпри просил сообщить, что ему удалось связаться с представителями объединений гористарских вассалов и с наиболее влиятельными их членами. Они осознают свое нынешнее положение и оказались весьма лояльными. Вассалы согласны собраться в Екидехии, старом гористарском замке, расположенном на нейтральной территории в северных землях феода. У нас не было возможности проверить честность их намерений, поскольку все находились в жестких временных рамках.

— Честность понятие весьма относительное, — заметил Эдвард, откладывая в сторону планшет с картами, — в нашем случае приходится подозревать всех и вся. Предупредите фларского наместника, что в ближайшее время я реквизирую две десантные дивизии вместе с необходимой эскадрой сопровождения и средствами доставки десанта. Пусть подготовит солдат и необходимое снаряжение… — вспомнив, насколько сомнительной персоной был назначенный графом наместник Мыса Харкии, лебезивший перед бароном, когда тот прибыл в город, Эдвард поспешил добавить: — И сразу поставьте его перед фактом, что мне совершенно все равно, откуда он их возьмет. Они должны быть предоставлены командующему объединенными силами феодов по первому требованию.

— Я немедленно передам ваше распоряжение, — кивнул посыльный. — Разрешите идти? — получив утвердительный кивок, он поклонился и, круто развернувшись на каблуках, вышел из кабинета.

— Натали, скажите, леди Миривиль уже прибыла во дворец или мы все еще ожидаем прибытия ее корабля? — оставшись один, Эдвард связался со своей секретаршей, миловидной и очень расторопной девушкой, которую он ценил за исполнительность и незаметность. Будучи полноценным человеком, а не киборгом в составе свиты, не имея военного звания, она следовала за ним повсюду, отлично работала и умудрялась крайне редко попадаться ему на глаза, если не считать голографическое изображение.

— Милорд, леди Миривиль прибыла во дворец чуть больше сорока часов назад, — ответила девушка, оторвавшись от составления его графика за следующий день. — Я отправляла вам электронное сообщение общим порядком, поскольку эта информация не имела военного значения, и вы велели не отмечать такое пометкой «важно». Вероятно вы его не прочитали, господин барон?

— Вероятно, — вздохнул Эдвард, — хотя у меня все равно не было времени ее посетить. Натали, освободите для меня один день на этой неделе, потом сообщите, какой. Я отбываю в скором времени.

— Как вам будет угодно, господин барон, — кивнула Натали прежде, чем Эдвард отключил связь.

Тристанский барон решил, что, закончив с делами, посетит вдову гористарского графа лично. Ему предстояла встреча с гористарскими вассалами, а эти люди в большинстве своем были опытными политиками, вполне способными раскусить даже искусных интриганов, и потому любое лишнее слово могло испортить всю игру, и тогда добиться союза с ними точно не получится. Ее по злой иронии судьбы поселили в старых графских покоях, где она жила в мирное время. Выйдя из этих комнат графиней одного из сильнейших феодов королевства, она возвращалась туда пленницей в почетное заключение в бывшие собственные покои бывшего собственного замка. Ничего, принадлежащего ей здесь уже не было, в том числе и ее собственной жизни.

Доверить охрану столь важного пленника фларским войскам Эдвард не мог, поэтому ее покои охраняли тристанские гвардейцы в полном вооружении. Целое отделение Тристанской Гвардии было расквартировано в ближайших помещениях, готовое отреагировать на любую угрозу как снаружи, так и изнутри. Однако заметив приближение барона, стражники стразу вытянулись во фрунт и отдали честь, взглядами провожая своего господина.