Танковое контрнаступление карийской гвардии сначала остановило наступление, а потом и вовсе обратило его вспять. Бой, произошедший у фермы, и позже вошедший в историю как Хаттингтонское сражение, стал поворотным в ходе Навариского наступления, где сразу несколько танковых дивизий сошлись в ожесточенной схватке, растянувшейся на протяжении сотен километров линии фронта, и больше сорока тысяч боевых машин сошлось в бою. Единственным более или менее значимым опорным пунктом на поле боя оставалась только сама ферма, разрушенная практически до основания, только изуродованные обломки защитных куполов, все еще торчавшие посреди пустошей, служили ориентиром танковым экипажам. Ее развалины переходили из рук в руки больше восьми раз, пока там окончательно не закрепились гельские войска.
Подошедший Двенадцатый корпус ветеранов, чьи танковые экипажи формировались из лучших солдат Карийской армии, был тут же брошен в бой на самом опасном участке линии фронта, и этого хватило, чтобы пробить дрогнувшие порядки гельских сил. Корпус буквально разметал с первой же атаки несколько вражеских подразделений, выйдя в тыл противника и, не останавливая темпов движения, пробился к штабу командования, полностью его уничтожив, после чего двинулся в рейд на артиллерийские позиции прежде, чем гельцы успели выдвинуть резервы.
Этот удар оказался решающим. Фронт у Хаттинговской фермы был прорван, гельские силы пытались организовать отступление, но, лишенные четкого командования, больше путались и мешали друг другу, в то время как карийцы били по их позициями, пробиваясь мобильными группами и перерезая пути отходов, продолжая сеять панику в рядах противника. Организованное отступление разваливалось фактически на глазах у офицеров, не знавших даже точно, как и куда отводить свои силы, чтобы избежать очередного окружения.
Карийский флот, ударивший одновременно с наземными силами, не смог достигнуть таких же успехов, поскольку гельские адмиралы, обнаружив численное превосходство противника, перебросили на поддержку атакующим частям эскадры с ближайших участков фронта, порой буквально оголяя эти направления и заметно рискуя. И все же план оправдался, карийцы тоже сосредоточили здесь все свои усилия, не имея возможности высвободить хотя бы часть сил для удара по открывшимся направлениям.
Воздушное сражение развернулось над Наваринским ущельем на территории, более чем в четыре раза превосходящим наземное поле боя, став одним из крупнейших на всем Карийском фронте. Ударные флоты двух армий, поддержанные сверхтяжелыми монстрами вроде линкоров, супердредноутов и даже орбитальных станций, обеспечивающих огневую поддержку наступающих эскадр, выступили друг против друга, получая поддержку резервами и подкреплениями, срочно перебрасываемыми с других участков фронта. Первоначальный численный перевес имелся у карийцев, атаковавших сразу с нескольких плоскостей и с разных сторон, бивших в первую очередь по эскадрам второй и третьей линии фронта, уничтожая тяжелые и сверхтяжелые корабли. И только быстро подошедшие подкрепления гельских сил изменили ситуацию, оттеснив наступающие эскадры карийцев обратно к основным силам флота.
Воздушное пространство над ущельем наполнили разбитые корабли и дрейфующие обломки, тысячи энергетических залпов рассекали воздух между кораблями, а количество потерь постоянно росло. Эскадрильи крейсеров и фрегатов выходили на минимальное расстояние для стрельбы, обрабатывая друг друга непрерывным огнем батарей лазерных и рельсовых орудий, пока позади них на дистанцию прицельной стрельбы выходили линкоры и супердредноуты, обрушивая друг на друга залпы сверхтяжелых орудий, способные уничтожать целые города, но здесь бессильно лизавшие дефлекторные щиты.
Как странно изменялось соотношение мощностей, когда война переходила в воздух, где в бой вступали уже не танки и пехотинцы, а боевые корабли с километровыми корпусами, растягивая расстояние выстрелов до тысяч километров. Двухсот миллиметровые рельсовые орудия, использовавшиеся на поверхности как пушки крупного калибра, в воздухе были всего лишь вспомогательным и далеко не самым мощным вооружением, предназначенным для защиты от атак легких корветов и шлюпов, обеспечивая высокую скорострельность и относительную дальнобойность. Хотя корвет легким тоже можно назвать лишь в воздухе. Четыреста метров брони и керамита, снаряженные импульсными и лазерными орудиями, весом в несколько тысяч тонн, с экипажем больше чем из пяти сотен людей, дроидов и клонов.
Оружие, применявшееся в воздухе как тяжелое, на поверхности в составе сухопутных войск можно было увидеть разве что по недоразумению, поскольку применение таких мощностей там было бессмысленным. «Реакция звезд», позволявшая создавать самое разрушительное энергетическое оружие, открывала буквально неограниченные просторы для конструкторской мысли, где гранью творения выступал лишь здравый смысл, а выстрелы по мощности действительно походили на масштабную звездную реакцию, если бы кто-то действительно видел звезды, чтобы сравнить происходящее. Сверхтяжелые репульсорные орудия супердредноутов поражали бронированные цели на расстоянии сотен тысяч километров, круша многометровое бронирование как тонкую бумагу, разрывая даже тяжелые крейсера с первого же попадания, сметая энергетические щиты так, будто их никто и не было.
Хаос и разрушения, какие сеяли сражающиеся флоты в рядах друг друга, достигали таких масштабов, что в небесах загорались почти что настоящие звезды, вспыхивавшие и гаснувшие на доли секунд только для того, чтобы после перезарядки снова осветить темноту новым залпом, энергии которого хватало для того, чтобы питать крупный город в течение пары лет.
Карийские силы, провалив первое наступление и потеряв часть ударных отрядов, все же смогли нанести весьма существенные потери врагу, в основном в тяжелых и сверхтяжелых кораблях, обеспечив себе на этом участке качественное превосходство и перевес в орудиях. Этим преимуществом воспользовались уже во второй фазе воздушного сражения, разыгравшегося над Наваринским ущельем, постепенно сжимая кольцо вокруг слишком углубившихся вперед флотов Гельского графства и его союзников.
Сжатые на относительно небольшом пространстве корабли противника не могли воспользоваться всеми своими возможностями, порой просто мешаясь друг другу и загораживая цели, в то время как карийцы обладали свободой маневра и имели возможность сосредотачивать огонь на одном из кораблей противника, методично выводя их из строя.
Уже понимая, что удержать позиции и поддержать сухопутные силы не получится, гельские адмиралы организовали отвод кораблей из окружения, чтобы сохранить хотя бы часть флота. Отступали под непрерывным огнем и атаками эскадрилий противника, так что потери в отдельных эскадрах, особенно тех, что попали под первый удар, порой достигали катастрофических масштабов.
Конечно, гельские офицеры были далеко не из последних на поле сражения, и далеко не из самых трусливых, уверенно руководя кораблями даже в столь неудачной ситуации, и немало карийских экипажей нашло конец своего пути в этом бою, погибнув под прицельным огнем батарей противника. Корпуса и гельских, и карийских кораблей заполняли воздушное пространство, став стальными могилами для храбрых солдат, умиравших в этом бою за несколько жалких пядей земли далеко под ногами.
И все же, чаша весов склонилась на сторону карийских моряков, защищавших свою землю от врага, и гельский флот, оставляя десятки уничтоженных и сотни поврежденных кораблей, отступал к начальным позициям, огрызаясь отдельными контратаками и прицельным огнем, уже не в силах изменить ход всего сражения. Они попали в удачно расставленную ловушку и теперь отлично понимали это, осознав, что карийское командование переиграло их, правильно предугадав направление главного удара.
***
- Это победа, господа! – когда начали поступать один за другим отчеты, что противник спешно покидает поле боя, объявил Де Монмираль, стоя на мостике флагмана флота, линкоре «Астер», считавшимся крупным даже среди кораблей этого класса, достигавшего в длину почти четырнадцати километров, имея двенадцать башен сверхтяжелого калибра и несколько сотен импульсных, рельсовых и лазерных орудий на батареях, способных уничтожить целую эскадру противника всего лишь парой залпов, - Победа!
