Со стороны перевозчики дроидов больше напоминали тяжелые карьерные грузовики с закрытым корпусом, где внутри ровными рядами, удерживаемые только слабым магнитным полем, ждут своего часа боевые автоматы, деактивированные, но уже снаряженные и подготовленные. По четыреста единиц в каждом транспорте, девять транспортов, идущих колонной с сопровождением двух десятков средних танков. Почти полностью автоматизированная колонна, где лишь танковые офицеры были живыми людьми, пусть и подключенные к нейроинтерфейсам своих машин.
Рокфор не стал долго объяснять с офицерами, сразу приказав следовать дальше к точке назначения, где должна произойти активация дроидов, а это почти что у самой линии передовой, меньше, чем в паре километров от линии окопов.
Тяжелые боевые дроиды были ростом ровно три метра от ступней до верхушки головы, с антропоморфной фигурой, хоть и выглядевшей угловато из-за сочленений внешней брони, напоминающей силовые доспехи, только меньшие по размерам из-за отсутствия системы жизнеобеспечения и нейро интерфейса.
Дроиды до сих пор являлись вторичной военной технологией, несмотря на высокую эффективность в боях и относительно недорогое содержание, но самообучающийся интеллект представлял собой большую опасность. В истории Рейнсвальда были случае, когда дроиды выходили из-под контроля, научившись действовать быстрее и лучше своих людей-офицеров, а любые ограничители, какие только не пытались ставить в их искусственное сознание, все равно рано или поздно учились обходить, потому после каждого использования их оперативную память намеренно обнуляли. Подобное можно сделать с небольшими отрядами или даже с целыми корпусами, но переводить на дроидизацию целые армии, которые могут выйти из-под контроля, до сих пор никто не решался. Использовали подобных бойцов лишь как резервное средство, либо как отряды специального назначения для выполнения конкретных целей, где органикам с сознанием и эмоциями почти нет возможности справиться.
Активация занимала минимально возможное время, дроиды уже были готовы, оставалось лишь нажать кнопку включения и перехода в боевой режим. Хотя включение систем проводилось с общего пульта, все они являлись автономными единицами и не имели единого контрольного центра, так что даже при уничтожении офицеров и потери связи с центром, дроиды продолжали вести бой, исходя только из складывающейся вокруг оперативной обстановки и подчиняясь голосовым командам ведущего офицера.
Рассыпавшись почти идеальной цепью, с равномерными промежутками друг от друга, дроиды сходу атаковали противника, как только получили соответствующий приказ. Уже при переходя в штурмовой режим попали под обстрел автоматическими минометами, но противопехотные осколочные мины, предназначенные для поражения личного состава, не могли серьезно им повредить. Даже если пробивали внешнюю броню, то практически каждая система была продублирована, а основные имели даже две дополнительные мощности, обеспечивая невероятно высокую выживаемость. Солдаты нередко рассказывали слухи, как буквально расстрелянные в клочья дроиды продолжали ползти вперед и сражаться.
С одной стороны, это правда. Даже когда взрывы мин валили бегущих дроидов с ног, они снова поднимались, подбирали свое оружие и мчались вперед, с поврежденной или местами пробитой броней. А с другой стороны, в современной войне использовалось оружие огромных разрушающих мощностей. В вечной борьбе снаряда и брони уверенную победу одерживал снаряд, способный, рано или поздно, с одного или нескольких попаданий, пробить фактически любую броню и любые защитные щиты. Так что и против дроидов можно подобрать эффективное вооружение вроде дробовых модулей или осколочных пушек, с расстояния больше трехсот метров разрывающих бронированные мишени в клочья.
Гельские же пехотинцы встретили наступающие роты дроидов прицельной стрельбой, уничтожив многих, но остальные на ходу открыли ответный огонь, куда более точный из-за более высокой координации движений и компенсационных суставов, полностью гасивших отдачу. Многочисленные попадания буквально выкашивали ряды гельских солдат, скорострельные рельсовые винтовки и импульсные ружья дроидов пробивали пехотные экзоскелеты с первого же, в худшем случае, со второго или третьего попадания.
С расстояния в сто пятьдесят метров полетели гранаты из подствольных модулей, а с пятидесяти уже и ручные, бросаемыми с обеих сторон, но дроиды уже рвались в захваченные гельскими солдатами окопы, где и так от противника мало что осталось, не имея приказа брать пленных и вырезая уцелевших.
Попытка прорыва была предотвращена, а силы противника снова отброшены назад, несмотря на привлеченные резервы и практически полное истощение сил защитников на этом рубеже. Нападающие откатились назад, но вскоре гельская артиллерия снова накрыла укрепления продолжительным обстрелом, заставляя солдат прятаться в бункерах и блиндажах на передовой, приводя в порядок собственное снаряжение и пополняя боеприпасы. Хуже всего в такие моменты приходилось полевым техникам, занятым ремонтом боевых костюмов и тяжелого вооружения, которое еще можно вернуть обратно в строй. В сжатые сроки они пытались устранить повреждения у тех бойцов, что еще могли сражаться, заменяя разбитые части и детали, используя в качестве запчастей элементы костюмов убитых и раненых. С руганью и перебранками, заставляя солдат не снимать костюмы, чтобы не тратить время, производили первичный ремонт, пока снаружи рвались снаряды осадной артиллерии, смешивающие остатки окопов с землей. Полевые укрепления после продолжительных боев все больше напоминали невразумительную кашу с торчавшими отовсюду осколками бетона и композита, продолжавшими использоваться чуть ли не на одной вере солдат в то, что всю эту мешанину развалин еще как-то можно удержать.
Среди солдат почти моментально разлетелась новость, что сам барон сейчас находится на передовой. Рокфор даже и не старался скрывать своего присутствия и, как только закончился обстрел, вышел из блиндажа, отправившись на прогулку по окопам, встретится с солдатами и подбодрить их.
Защитные рубежи напоминали жуткий апокалиптический пейзаж, один вид которых способен выдержать далеко не каждый неподготовленный человек. Перепаханные воронками от артиллерийских разрывов, с разбитыми дотами, щерившимися в пустоту обломками стен и перекрученными кусками металла, оставшимися от противотанковых пушек, сами окопы теперь больше напоминали глубокие канавы. С сырой, чавкающей от крови перемешанной землей, с валявшимися прямо под ногами разбитыми экзоскелетами и деталями боевых костюмов. Если трупы вражеских солдат в легкой броне защитники старались выносить из укреплений, перекидывая через бруствер или сваливая где-нибудь в глубоких воронках, то с тяжелыми штурмовыми экзоскелетами весом в несколько тонн, порой разбитыми на куски, никто не хотел возиться. Металлические разбитые корпуса оставляли лежать и дальше среди обломков и фрагментов тел.
Здесь не было ничего удивительного в том, чтобы, не заметив, наступить на чью-то оторванную у локтя руку, почти погребенную в слое грязи, или же обнаружить, что рядом с тобой, наполовину засыпанное землей, лежит чье-то тело с обугленным лицом, уставившееся на тебя пустыми почерневшими глазницами. Тут же, порой застряв прямо в окопе, стояли разбитые и поврежденные танки, как свои, так и вражеские, подбитые в ходе боев. Сейчас, пока наступило затишье, на их корпусах работали инженеры и техники, пытавшиеся запустить снова хотя бы часть оружейных систем и как-то усилить огневую мощь защитников перед новым наступлением.
- Барон… барон… барон… - уставшие солдаты вставали со своих мест и отдавали честь, прикладывая два пальца ко лбу, как принято на Рейнсвальде, либо просто кивали. На фронте, особенно на передовой, подобные вольности довольно легко списать на усталость бойцов, постоянно смотрящих в лицо смерти и не видевших уже столь жесткой необходимости в соблюдении всех правил уставных отношений. Рокфор их отлично понимал, а потому и не обращал на подобное внимания, отвечая такими же кивками и время от времени похлопывая кого-нибудь по плечу или пожимая руку офицеру. Мелочь, всего лишь секунда его внимания, но солдаты сразу же подтягивались и улыбались, польщенные тем, что барон лично пришел на их позиции, месит с ними одну грязь и делит с ними тяжести жизни.
