С большой высоты фронт вокруг Хормента был виден даже невооруженным взглядом, похожий на целую россыпь ярких огней, вспышек артиллерийских залпов и разрывов снарядов. Множество небольших, но ярких точек, густо рассыпанных по земле, обозначали подбитые и сейчас горящие танки, либо же разрушенные укрепления и огневые точки, тонкие и быстро гаснущие линии отмечали дефлекторные щиты, почти невидимые в нормальном спектре, но вспыхивающие яркими энергетическими разрядами в местах попаданий.
Чуть дальше горели огни защитных крепостей, сейчас с еще действующими оборонительными батареями, непрерывным огнем бьющих по наступающему противнику, а по ним стреляли в ответ осадные батареи, сверхтяжелые плазменные установки, засыпающие крепости снарядами из-за пределов действия орудий защитников, находясь в полной безопасности, как от наземных орудий, так и от вражеского флота. Пока что их залпы без всякого видимого вреда рассыпались яркими голубыми и фиолетовыми вспышками, перехватываемые щитами, но никто, даже сами инженеры генераторов полей не давали гарантий, сколько еще смогут выдерживать такой интенсивный обстрел.
Весь мир вокруг словно пылал, охваченный пламенем сражения, всюду пылал огонь и рвались снаряды, шел ожесточенный бой, где гибли тысячи солдат, дроидов и клонов, вцепившиеся друг в друга с такой яростью, словно только и были рождены для этого боя. Рокфору не привыкать видеть подобное, но сердце все равно как-то начинает биться чаще, а количество адреналина в крови вырастает в разы, заставляя дышать полной грудью и жить одним днем. Дальше загадывать можно только на картах оперативного планирования, просчитывая ходы противника и свои собственные, но, когда выходишь на передовую, страшно думать вперед даже на ближайшую пару часов, поскольку нет никакой уверенности, что сможешь вернуться.
Его нынешний командный пункт находился на переднем крае городской обороны, в одном из бункеров второго ряда укреплений второй линии. Многоуровневый полуавтономный комплекс, состоящий из шести подземных и двух надземных этажей, подготовленный для гарнизона из семи сотен бойцов. Два его надземных уровня обеспечивали защиту противотанковой и минометной батареям, поддерживающих огнем защитников первого ряда, где сейчас шел ожесточенный бой.
Используя тяжелые танки как прикрытие, гельские силы подступили к окопам первого ряда, у которых после длительных боев почти не оставалось сил удерживать столь мощную атаку. После нескольких дней боев большая часть огневых точек там оказалась уничтожена, и теперь лишь вопрос времени, когда нападающие окончательно его займут, но солдаты гарнизона продолжали упорно держаться за полуразрушенные окопы и доты, не желая так просто отступать.
Скорострельные излучатели и крупнокалиберные пулеметы не могли нанести вреда лобовой танковой броне, а немногочисленные противотанковые пушки, еще остававшиеся на этом рубеже, берегли для крайнего случая, опасаясь контрорудийных самоходок противника, действующих с поразительной точностью и перемалывая в порошок любой участок, где был зафиксирован выстрел.
Вражеский тяжелый танк со спаренной пушкой и символикой Цимийского герцогства, буквально подмяв своей стотонной тушей бетонный дот со станковым плазменным разрядником, качнулся, переваливаясь через линию окопов, по пути получив брошенную кем-то из солдат плазменную гранату в левый бок, взорвавшуюся без какого-либо видимого эффекта. Его крупнокалиберному рельсовому орудию здесь просто не было достойных целей, поэтому работали только вторичные пушки в спонсонах по обеим сторонам корпуса. Шестидесятимиллиметровые автоматические орудия поливали окопы разрывными снарядами, заставляя солдат прижиматься к земле. Перевалившись через окоп, танк продолжил движение, когда открыла огонь противотанковая батарея второго ряда, взяв тяжелую машину на прицел. Двенадцать лазерных орудий дали одновременный залп, целясь в башню и спонсоны, поскольку даже таким пушкам проблематично пробить толстый лобовой лист брони корпуса, к тому же еще и прикрытого мощным дефлекторным щитом.
Первые залпы просто превратились в радужные разводы силового поля, но лазерные орудия обладали высокой скорострельностью, и на танк обрушился настоящий шквал огня, пробивший щит и выжигавший в броне глубокие борозды. Правый спонсон ярко вспыхнул и оплавился, когда лазерный луч угодил точно в орудие, заставив его замолкнуть. Еще несколько попаданий, и одно из рельсовых орудий вышло из строя, моментально ослабив ответный танковый огонь.
Боевая машина попыталась сдать назад, когда экипаж сообразил, что такими темпами их сейчас просто разорвут, но сразу два попадания разбили левую гусеницу, и танк занесло в противоположную сторону, подставляя более уязвимый борт. Броня ярко вспыхнула после новых попаданий и поддалась в нескольких местах. Тяжелый танк окончательно остановился, из кормовых люков повалил огонь и дым, свидетельствовавший о поврежденном двигателе, но башня еще вращалась, посылая в сторону орудийной батареи снаряд за снарядом. Наконец, после удачного попадания в щель между корпусом машины и башней, заклинило поворотный механизм, а само орудие отключилось.
Выведенный из строя танк больше не представлял угрозы, и его экипаж теперь пытался покинуть машину, но танкисты сразу же попадали под прицельный огонь защитников. Следовавшие за танком стрелковые цепи гельских солдат все же добрались до окопов, и там закипела ожесточенная схватка, местами перераставшая в рукопашную, где в ход шло все, что только попадалось под руку, от силовых клинков до прикладов и ножей.
- Господин, вам лучше сейчас спуститься вниз, - к Рокфору подошел один из адъютантов, - противник наверняка зафиксировал батарею и попытается сейчас подавить ее артиллерийским огнем. Инженер перевел почти все питание на усиление дефлекторных щитов, но мы не можем быть уверены, что они выдержат.
Его опасения вполне понятны, небольшая шестиугольная бетонированная башенка, поднимавшаяся с правой стороны бункера, была самым уязвимым местом, не имея такого же каркаса жесткости. В башне находился пункт корректировки огня, кроме пары операторов, напрямую подключенных нейроинтерфейсом к системам сканирования и визорам дальнего действия, и самого барона, никого больше не было. Ряд смотровых щелей позволял наблюдать за полем боя, у одного из них барон и стоял, вооружившись многоканальным биноклем.
Его солдаты гибли там, но не отступали перед численным превосходством противника, встречая наступавшего противника сначала прицельным огнем, а потом отчаянной рукопашной, отказываясь сдавать позиции. К ним уже спешили подкрепления со второго рубежа, но даже эти несколько минут еще надо пережить.
- Я останусь здесь, - спокойно ответил Рокфор, не отрываясь от бинокля, - убедитесь лучше в том, что щиты готовы к отражению обстрела, а то у них есть такая привычка отключаться в самый неподходящий момент… Как скоро подойдут подкрепления? Ребятам на первой линии тяжело приходится.
- Ближе всех находятся три роты дроидов, только что введенных в строй, в настоящий момент двигаются сюда, - сказал адъютант, сверившись со своим планшетом, - при поддержке отделения тяжелых танков, но боевые машины сразу же уйдут, как только наступление будет остановлено. Их помощь так же требуется в двухстах километрах южнее, там положение еще хуже, чем у нас, - убрав планшет, еще раз посмотрел на барона, - Господин, я все же еще раз посмею просить вас спуститься, здесь находится не безопасно.
- Начинать гражданскую войну небезопасно! – возразил Рокфор, оторвавшись от бинокля и бросив беглый взгляд на своего подчиненного, - А остальное уже не настолько и важно! Сколько минут прошло с первого залпа? – сверившись с часами на панели оператора, только усмехнулся, - целых полторы минуты… что-то они притормаживают. В мои времена контрартиллеристам выговор делали, если меньше, чем за минуту не могли навести орудия на указанные координаты и открыть огонь, - он потянулся, чувствуя, как напрягаются нейронные соединения боевого костюма.
