Эдвард уверенно руководил растянувшимися на протяжении нескольких тысяч километров кораблями, добивая попавшие в окружение силы противника, стараясь экономить собственный силы. Полностью избежать потерь все равно не удалось, все же против них сейчас сражался один из лучших флотов во всем Рейнсвальде. И при этом сражался отчаянно, со страшным желанием вырваться из ловушки, в которую совершенно неожиданно угодил, никак не рассчитывая на появление нового противника.
- Капитан, когда можно будет начинать высадку войск? – поинтересовался он у Севереда, поднявшегося к нему на мостик, неся инфопланшет с последними оперативными данными. Мощные компьютеры флагмана едва справлялись со всем объемом поступающей информации из отчетов, сообщений, указаний и предположений, показаний локаторов и сенсоров, многочисленного и бессмысленного шума, создаваемого тысячами и тысячами кодированных сообщений и радиограмм, которые специалисты с обеих сторон перехватывали и пытались дешифровать, чтобы узнать о планах противника. Что-то получалось, что-то не успевали, что-то получалось уже слишком поздно, даже целые штабы аналитиков порой не успевали подготовить все данные, и очень многое все равно приходилось отдавать на интуицию и тактические навыки командующих, способных мысленно достроить недостающие участки оперативной информации и сложить полную картину происходящего. Во многом именно из-за этого и достигалась победа, умение опередить и предугадать противника, рассчитать его действия и определить наилучший ход.
- В ближайшее время, - кивнул корсар, переключив страницы данных на своем инфопланшете, - Как только получим подтверждение с поверхности, что они не фиксируют в оперативном пространстве причалов вражеских кораблей. По вашему приказанию мы отправили туда несколько групп корветов, окончательно зачистить территорию, но последний доклад, полученный от них примерно десять минут назад, сообщает, что ведут активные бои против эскадрилий вражеских бомбардировщиков, пытавшихся прорваться к причалам. Вероятнее всего, чтобы повредить их, дабы мы сами уже не смогли их использовать. Зенитной обороны там практически не осталось еще с момента штурма Мыса Харкии. Фларцы сами все уничтожили в начале, но им хотя бы хватило ума не бомбить сами причалы…
- Лучше разрушить, чем отдать врагу, - пожал плечами Эдвард, - отправьте туда ближайшие группы перехватчиков, пусть очистят небо от любых угроз для наших транспортов, - он кивнул на карту, - Капитан, сообщите эскадре Де Сирда, что если он и дальше будет возиться около орбитальной платформы и не выдвинется к указанным ему координатам, то лично прослежу за тем, чтобы его лишили званий и орденов. У него достаточно кораблей для выполнения такой задачи, а если и потеряет несколько корветов, то общей ситуации это все равно не исправит.
- Как прикажете, господин, - кивнул Северед, радуясь, что перед ним снова стоит тот жесткий и уверенный в себе молодой барон, которому он и поклялся в верности, ориентированный на победу, а не на свои страдания по поводу того, насколько правильно поступает, - Еще какие-то приказания будут?
- Да, капитан, еще одно, - сказал Эдвард, показав на голо-карту плоскости боя, где сейчас сошлись в схватке сразу три флота, - передайте нашим союзникам из Тармарильского герцогства, чтобы не лезли в схватку. Их корабли и так серьезно повреждены, чтобы еще и рисковать ими в самой гуще боя. Пусть держаться, как им и приказано, рядом с транспортами. Там они куда нужнее, - на карте хорошо видно, как фиолетовые точки союзных кораблей герцогства отошли от указанных им позиций, чтобы пресечь попытку нескольких вражеских фрегатов и крейсеров вырваться из окружения. Командующий ими командор, наверное, все еще чувствовавший свою вину, теперь всеми силами стремился показать, каков на самом деле, цепляясь за каждую возможность вступить в бой, даже понимая, что лишь зря рискует своими подчиненными. Эдвард приложил все свое красноречие, убеждая командора, что его особой вины в этом нет, каждый мог допустить подобную ошибку, и гораздо важнее будет придерживаться общего плана сражения, нежели доказывать собственную храбрость. Тармарилец был, безусловно, отличным офицером и умелым тактиком, но если и дальше будет продолжать действовать столь агрессивно, не заботясь об общем построении, то придется отстранить его от командования.
Эдвард не просто собирался отогнать гористарцев от осаждаемых верфей, а, воспользовавшись возможностью, уничтожить все корабли до единого, ослабив флот противника, но из-за того, что слишком много кораблей сразу втянулось в сражение, быстрой операции не получилось. Смешивавшиеся построения превратили сражение в разрозненные дуэли между кораблями, где каждый старался получить наиболее выгодную позицию и, нанеся максимальный урон, уйти из зоны ответного огня прежде, чем противник успеет отреагировать. Обломки и разрушенные корпуса уже сбитых кораблей постепенно заполняли воздушное пространство, мешая удерживать строгие порядки, и порой капитанам приходилось самостоятельно принимать решения о дальнейших действиях, уже не ориентируясь на общий план боя. Этого следовало ожидать, и Эдвард не пытался контролировать каждого из своих подчиненных, давая определенную свободу инициативе в действиях, но из-за этого терялась возможность быстро реагировать на неожиданные изменения на поле боя.
А они не замедлили появиться, поскольку гористарское командование довольно быстро узнало о происходящем в небе над Харриторскими верфями. Появление тристанского флота сразу же вызвало растерянность у высших офицеров, не рассчитывавших, что Эдвард отреагирует так быстро и окажется со своими войсками у Мыса Харкии. Некоторые даже предложили начать тактическое отступление на этом участке, чтобы сохранить войска и успеть перегруппировать силы перед лицом новой атаки, но их граф был непреклонен, требуя не давать возможности еще и тристанцам закрепиться на материковой части. По его прямому приказу в район верфей были брошены резервные части флота, изначально предполагавшиеся для использования при непосредственном штурме Мыса Харкии и уничтожении остатков фларских войск.
Втянутым в сражение тристанцам пришлось вводить в бой вторую и третью линии, когда начали подходить переброшенные на этот участок фронта резервы Михаэля, брошенные в атаку для возвращения инициативы. Из-за этого сразу же выросли потери, но приходилось продолжать наступление. На поверхности гористарские войска уже обстреливали крепостные укрепления верфей, пробивая проломы для бронетехники на штурм городских кварталов. Подкрепления небольшому фларскому гарнизону были нужны сейчас как никогда, но для их высадки требовалось обезопасить зону порта, где все еще шли бои с прорывавшимися легкими кораблями и эскадрильями перехватчиков противника.
Зачистка и блокирование окружающего пространства вокруг порта от противника потребовало привлечение дополнительных резервов, но сотня введенных в бой кораблей позволила окончательно отбросить гористарские силы от верфей и наконец-то начать высадку десанта.
Пока транспорты подходили к причалам, выгружая все подряд, начиная от легких установок легкой кавалерии до сверхтяжелых танков класса «Викинг», часть легких транспортов отправилась прямо к линии фронта, сейчас проходившей практически по линии городских укреплений, где и шли самые ожесточенные бои. Штурмовые части и боевые дроиды десантировались в капсулах прямо в самое сердце боя, поддерживая обороняющиеся фларские части и позволяя выровнять линию фронта, ликвидируя вражеские прорывы, но несли тяжелые потери, порой доходившие до половины личного состава убитыми и тяжело раненными. И все же изменившие ситуацию в свою пользу. Истощенные предыдущими боями, потеряв немало личного состава убитыми и раненными, ударные части гористарской армии подошли практически к пределу своих возможностей, и, вступив в схватку с пополнениями тристанской армии, не смогли продолжать удерживать прежние темпы наступления.
Получая постоянные подкрепления от подходивших из порта частей, буквально с транспортных трапов вступавших в бой, защитники сначала остановили противника, а потом перешли в контрнаступление, отбросив его от крепостных стен и выйдя на оперативное пространство, где и развернули боевой строй. Ошеломленные таким сильным ударом, включавшим в себя штурмовые дивизии, тяжелые и сверхтяжелые танки, поддержку с воздуха в виде ударов бомбардировщиков, буквально засыпавших направленными снарядами позиции нападавших, гористарские силы начали отступать, преследуемые все прибывающими тристанскими резервами.
