Второй штурм города тристанское командование начало после наведения нормальных переправ через болота, когда в бой вступила тяжелая артиллерия и самоходные установки, и наконец-то подошли эскадрильи бомбардировщиков, выделенные командованием флота. Чередуя атаки с воздуха и артиллерийские обстрелы, уничтожая как противовоздушное, так и огневое прикрытие оборонительных рубежей, нападающие снова двинули вперед пехоту, прикрытую танками. В поддержку пеших порядков было выделено несколько групп бомбардировщиков, уничтожавших ракетами и управляемыми снарядами отдельные огневые точки противника и места сосредоточения противника. Там, где танки встречали серьезное сопротивление из-за контратак вражеской бронетехники и плотной противотанковой защиты, удары бомбардировщиков буквально сметали орудийные батареи и укрепления, расчищая тяжелым боевым машинам дорогу для дальнейшего продвижения.
Первый прорыв произошел около одной из сортировочных станций на развязке монорельсовых дорог. Тоскарийцы пытались укрепить подступы к ней, но времени не хватило, а возведенные земляные рвы и валы с бетонными опорами не смогли остановить штурмовые отряды, прорвавшиеся сквозь огонь защитников и ворвавшиеся на станцию, где в жарких, но скоротечных перестрелках колониальная пехота, составлявшая основу местного гарнизона, была полностью перебита. Освободив пути от перегораживавших их вагонов и монорельсовых составов для движения тяжелой техники, штурмовики быстро развили прорыв, пропустив вперед тяжелые технику и мобильные отряды воздушной кавалерии, направленной на уничтожение штабов и тыловых подразделений противника.
Легкие и мобильные антигравы кавалерии позволяли ей атаковать быстро и жестоко, расстреливая противника из скорострельных излучателей и ракетных установок малой мощности, отступая прежде, чем тот успевал отреагировать и нанести ответный удар. Конечно, даже легкие танки уже становились проблемой для кавалерийских дивизионов, хоть и имевших средства для борьбы с бронетехникой, но все же не предназначенных для этого. Их главной целью было уничтожение тыловых вражеских порядков, поддержка пехоты и быстрое рейдирование в зонах прорыва, мешая противнику точно понять, где произошел прорыв и куда необходимо высылать резервы, быстро атакуя участок за участком, нанося урон и тут же отступая, прежде, чем защитники даже поймут, что происходит.
Введенная в прорыв кавалерия стала чуть ли не крахом всей оборонительной операции, организованной Стивки, имевшим весьма ограниченные резервы, и бросившего все на удержание первой линии, собираясь следом отвести войска в город. Кавалеристы же, практически не встречая сопротивления, ворвались на второй рубеж, уничтожив немногочисленные группы охранения. Все планы моментально смешались, и организованный отход превратился в паническое бегство, когда солдаты узнали, что на тех позициях, где они бы могли передохнуть и перевязать раны, уже засел противник. Чувствуя опасность окружения, части начали произвольно отступать со своих позиций, но чаще всего плохо организованный и ничем не поддержанный отход превращался в беспорядочное бегство.
Многие даже не представляли, куда именно следует двигаться, мечтая лишь о том, чтобы снова не увидеть поблизости быстро мчащиеся антигравы легкой кавалерии, почти беззвучно проносящиеся надо головами, расстреливая солдат из скорострельных пушек и снова безнаказанно исчезая где-то за пределами видимости. Лишь для того, чтобы снова появиться уже где-то за спиной спустя пару минут.
Перешедшие в наступление на протяжении всей линии фронта тристанские войска закрепили захват второй линии укреплений. Те же части защитников, что еще пытались удерживать фронт, оказались взяты в кольцо и блокированы, лишенные возможности повлиять на дальнейшее развитие ситуации. Даже выведенные из-за городских стен резервы, последние бронетанковые силы, что еще имелись у Стивки в оперативном доступе, не смогли ничего изменять, и, сильно потрепанные, потерявшие больше половины имевшейся техники и личного состава, защитники вновь отступили к воротам, прикрывая эвакуацию уцелевших войск за крепостные стены. Только заградительный огонь городской артиллерии и контрудары базировавшейся в городе легкой авиации, использованной Стивки в самый последний момент, все же позволили избежать полного разгрома полевой группировки, чьи остатки в беспорядке отступили за стены.
Тристанские танки и штурмовые группы вышли к крепостным стенам, но были вынуждены отступить, и это время Стивки использовал для того, чтобы перегруппировать силы, подготовив их к уличным боям. Защитные системы Крустаи-Три просто не были рассчитаны на противника вроде тристанской армии, предназначенные в первую очередь для отражения атак мутантов и дикарских племен, чаще всего не имеющих тяжелой техники и подходящей осадной артиллерии, способной пробить городские дефлекторные щиты.
Сейчас же против них выступила одна из лучших армий Рейнсвальда. Тяжелые орудийные системы класса «сотрясатель», специально разработанные как орудия для разрушения крепостей и укреплений, могли вести прицельный огонь по координатам на расстоянии больше тысячи километров, находясь вне зоны поражения любыми системами защиты, что имелись в Крустаи-Три. Плазменные заряды пробивали защитные щиты и методично разрушали городские стены, выводя из строя орудийные батареи, средства воздушной обороны и локации, выжигая целые куски крепостных стен и превращая их в кучу обломков.
Примерно через час такого артиллерийского обстрела, в бой пошли тяжелые танки «малкадоры», с усиленной лобовой броней, разработанные именно для участия в крепостных штурмах, оснащенные как двухсотмиллиметровой импульсной пушкой, так и счетверенной рельсовой установкой, засыпавшей противника снарядами, пробивавшими практически любые укрепления, какие только возводились на городских улицах.
Стивки выжидал до последнего момента, воспользовавшись тем, что проломы в стенах узки, и тристанцы не смогут использовать свое преимущество в численности. Дождавшись, когда первые танки атакующих колонн вошли в черту города, ударил по ним сразу с трех сторон, бросив в бой свои последние танковые силы, пока в соседних кварталах уже разворачивались противотанковые орудия и ловушки. Ему легче было бы до основания разрушить этот город и перебить все местное население, чем отдавать его противнику.
Вооруженные легким противотанковым оружием, ополченцы должны были занимать внимание танкистов противника, обстреливая их с верхних этажей и целясь в уязвимые точки вроде линз видеокамер и локаторов, заодно отвлекая на себя часть снарядов, какие противник на них израсходует по пути к центру города. Широкие магистрали для постоянно двигающихся здесь грузовиков и монорельсового транспорта были засыпаны направленно подорванными зданиями, рухнувшими и и превратившимися в нагромождениями камня и бетона. И там, в развалинах, прикрытые установленными бетонными блоками и полевыми дефлекторами, развернули скорострельные противотанковые пушки. Калибр и возможности большинства из них было недостаточно, чтобы уничтожить тот же «малкадор» попаданием в лобовую броню, но могли хотя бы пробить ему гусеницу и остановить. Так же предусмотрены и подрывы мостовой, чтобы заблокировать путь танковым частям. Этими приготовлениями саперные команды и отряды добровольцев из ополчения еще продолжали заниматься, когда на улицах возле крепостных стен уже начинался танковый бой.
Занятые в танковых засадах, дополнительно укрепленных бетонными и керамитовыми плитами, тоскарийские танки удерживали оборону, а несколько сведенных групп бронетехники контратаковали при любой возможности. План Стивки был предельно прост – завалить проломы в крепостной стене и близлежащие к ним кварталы таким количеством разбитой бронетехники, при этом без особой разницы, своей или чужой, чтобы заткнуть всем этим металлом бреши в городской обороне как пробкой, выиграв, как минимум, еще несколько часов.
«Малкадоры» без особых проблем уничтожили те танки, что были выставлены напротив брешей и проломов, расстреляв их прежде, чем хотя бы одно из попаданий противника смогло пробить их броню, но когда уже вышли на улицы, ситуация изменилась. Сильно уступая в численности и качестве, уцелевшие танки тоскарийских колониальных войск устраивали засады в переулках и на перекрестках. Нападающим приходилось рассеивать силы и брать в клещи сразу по несколько кварталов, уничтожая танковые засады. Танки натыкались на недавно установленные ловушки, саперы засыпали бронемашины обломками с помощью направленных зарядов, либо же подрывали мостовые, от чего машины сразу же проседали и не могли уже двигаться дальше. Из-за этого приходилось вводить в город большие силы пехоты, методично зачищая здание за зданием, но скорости к наступлению это никак не прибавляло.
