Только выйдя за пределы ристалища, молодой барон позволил себе без сил повалиться на подставленные руки своих адъютантов и членов свиты, истощенный и морально, и физически после поединка, выложившись полностью и сейчас едва находивший силы даже просто стоять на ногах. Уже через несколько часов практически все солдаты и матросы будут в курсе произошедшего, под радостные крики восхваляющие победу своего барона над одним из рода Гористаров, посмевшим прийти на их землю с оружием в руках. Теперь же они отправляются нести войну уже в Горситарское графство, и победа барона будет хорошим знаком, предвещающим успех будущей кампании.
***
- И что у нас на радаре? – оператор на станции наблюдения у одной из точек выходов из прыжкового режима обнаружил многочисленные сигналы от сканеров о появляющихся в реальности кораблях. Столь массовый выход не мог оставаться незамеченным, и, после всех последних событий, скорее всего, нес с собой большие неприятности. Когда Карийский баронат заявил о своем выступлении на стороне графа Фларского, позиционируемого своими политическими противниками как восставшего против рейнсвальдских порядков, то на всех станциях были усилены экипажи и введен особый режим работы, сканирование вокруг точек выхода в реальное пространство велось непрерывно, без пауз и остановок. Никто не знал точно, что именно следует ждать, но то, что рано или поздно уже на саму Карию может прийти война, почти никто не сомневался.
Локаторы дальнего действия определяли сотни кораблей, но точное число росло постоянно, все новые и новые вспышки сообщали о появлении новых целей в непосредственной близости от береговой линии Карийского бароната. Щелкнув переключателями, оператор активировал на этом направлении несколько сканеров, чтобы получить более точные данные. Сонливость, которую до этого получалось отгонять только кофе, моментально исчезла, уступив место быстро накапливающемуся ощущению чего-то очень и очень плохого. А когда подошли первые данные со сканеров, оператор, случайно сбив резким движением поставленную на пульт кружку и не обратив на это ни малейшего внимания, протянутой рукой хлопнул по кнопке боевой тревоги. Локаторы показывали множество боевых кораблей, выходящих в реальное пространство плотным строем вместе с группами сопровождения, и перед ними уже летели группы истребителей и штурмовиков, чья цель была ясна как нельзя точнее. Уничтожить системы сканирования и наблюдения вокруг точки выхода, где флот вторжения появился в реальном пространстве.
Сирена тревоги загудела сразу во всех помещениях станции, отрывая людей от прежней работы или отдыха, заставляя бросаться к своим местам по штатному расписанию, вне зависимости от того, была ли это их смена или нет. Тут же были активированы защитные щиты и все вооружение станции, состоявшее из нескольких зенитных батарей и пары импульсных орудий, способных нанести урон небольшому боевому кораблю. Немногочисленные солдаты и операторы станции разбегались по своим местам, уже понимая, что близятся их последние минуты жизни, поскольку станции наблюдения в подобных случаях были целью номер один, единственные, кто мог напрямую послать сигнал о вторжении на материк.
Зенитные батареи заработали буквально через несколько минут после активации, скорострельные лазерные установки изрешетили пространство яркими лучами, встречая эскадрилью штурмовиков на первом заходе над станцией. Установки били с намеренным разбросом, максимально плотно зарядами прошивая выбранный участок пространства, где находилась зафиксированная цель, практически не оставляя шанса ни для маневра, ни для ухода из-под огня. Строй легких машин сразу после первых залпов рассредоточился, но вспышек все равно было слишком много, и за следующие две минуты отчаянного маневрирования группа потеряла три машины, в обмен на одну поврежденную установку, в которую все-таки угодила ракета.
Штурмовики отступили, но быстро ударили снова, пытаясь прорваться сквозь защитный огонь и ударить по радиомаякам и вышке связи. Зенитный огонь оказался слишком плотным, и несколько сгоревших машин стали неравноценным обменом на ракетные залпы, детонировавшие от соприкосновения с защитным полем станции.
- Сообщение передано! – наконец-то доложил один из операторов, пока станция сотрясалась под непрерывным огнем. Штурмовики и истребители атаковали волна за волной, неся потери от зенитного огня, но все же методично разрушая защитные системы и внешний корпус станции. Многие вздохнули с облегчением, поняв, что хотя бы их смерти не будут напрасны и на материке будут предупреждены.
- Покинуть станцию! Эвакуационным капсулам выйти на курс, где имеют наилучший ход! – последнее приказания командира станции, поскольку дальнейшее ее удержание смысла не имеет. Конечно, невелики шансы и у капсул уйти от истребителей противника, но все же это хоть какая-то надежда, нежели пытаться удерживать обреченную станцию, стоящую на пути вражеской армады. Они и так сделали что смогли, выполнили главную задачу, предупредив баронат, но защитные щиты вряд ли продержаться еще долго, а от орудийных систем не осталось и половины. Остались лишь добровольцы, контролировавшие последние зенитные орудия, отвлекая внимание штурмовиков от капсул, во главе с командиром станции, отказавшимся от эвакуации.
Корпус станции снова содрогнулся во всех своих частях, когда вражеские ракеты все-таки пробили дефлекторный щит. Сирены повреждений теперь выли без перерыва, сообщая о все новых попаданиях в разных частях станции, а как только рухнули щиты, первое, что уничтожили штурмовики, была радиостанция, почти моментально исчезнувшая во вспышках попаданий. Уцелевшие скорострельные пушки зенитных батарей захлебнулись под встречным огнем, когда штурмовики атаковали рассыпным строем, ударив по уже ничем не защищенным позициям.
Капсулы для эвакуации находились на самом нижнем уровне станции, и когда все места были заняты и никого, кроме добровольцев, не осталось на борту, командир станции приказал начать отстрел. Капсулы использовали реактивные ускорители, на максимальной скорости вырываясь из направляющих шахт, уходя из-под обстрела и из зоны боя.
Правда, всем вырваться не удалось, через несколько минут после отстрела разлетающиеся в разные стороны эвакуационные капсулы перехватила еще одна эскадрилья истребителей. Большая часть была уничтожена, и только четырем удалось уйти из-под огня. Две из них сбились с курса из-за попаданий по корпусу и прошли ниже линии острова, уйдя в опасные участки астероидных поясов, окружавших Рейнсвальд, где поступавшие от них сигналы прервались. И лишь две смогли долететь до территорий Карийского бароната, одна приземлилась в пустошах, часах в восьми пешего перехода до ближайшего поселения, а второй повезло приземлиться неподалеку от оживленной магистрали, связывавшей фермерские плантации с одним из городов. Проезжавшие мимо водители моментально остановились, бросившись на помощь выжившим. Среди них был и оператор, первый обнаруживший приближение вражеского флота и поднявший тревогу.
- Что случилось? Вы откуда? – многочисленные вопросы оказавшихся рядом гражданских, сейчас помогавшим выбираться из разбитого и поврежденного корпуса спасательной капсулы, сыпались со всех сторон.
- Мы атакованы… - только и смог выдавить из себя оператор, когда пассажиры проезжавшего мимо монорельса, тоже остановившегося, чтобы помочь, вытащили его из поврежденного при посадке кресла, теперь отпаивая водой, - Вражеский флот идет на баронат… началась война…
***
Нельзя сказать, что нападение на Карийский баронат было неожиданностью, к нему готовились еще задолго до того, как Эдвард Тристанский публично отказался признавать решение Совета и бросил вызов не только Гористарам, но и всем правилам и традициям Рейснвальда. Барон Карийский официально поддержал его, и население бароната одобрило такое решение, поскольку принцесса Изабелла Карийская была любимицей народа, умная, добрая и красивая девушка. Ей удалось завоевать симпатии простых людей участием в благотворительных компаниях, принимая активное участие в волонтерской деятельности и даже продавшей свои драгоценности для того, чтобы поддержать общественные движения, связанные с благотворительной деятельностью. А брак, заключенный не столько по расчету, сколько по любви, вызывал поддержку даже у политических соперников барона, признававших, что такое случается крайне редко и является действительно счастливым моментом для новобрачных.
