— И зачем нам Кария? — не понял Вассарий, — Что мне она даст? Земли? И чем я их буду удерживать? Да и Рокфор ни за что не сдастся, — только вздохнув, представил затраты, требующиеся на позиционную войну с карийцами, — Кария нужна вам, чтобы получить титул барона? — из-за этих слов удостоился еще одного свирепого взгляда, но герцог все же ничего не сказал по этому поводу, не став менять основную тему разговора.
— А вот для этого нам и нужны остезейцы, — вместо этого сказал Матиор, продолжая рассказывать о своих идеях по поводу возможной стратегии будущей войны, — Они же тебя поддерживают? Или ты настолько дурак, что потерял одних из самых мощных своих союзников, действительно способного привести тебя к престолу?
— Остезейцы никогда не отвернуться от того, кто должен им столько денег, — развел руками Вассарий, — А после того, как меня подставил этот тристанский выскочка, я должен им очень много. Поддерживали меня с самого начала, будут и поддерживать сейчас. После Совета я получил от них все возможные заверения в дружбе и совместных действиях, так что хотя бы с этой стороны все в порядке. Кстати, я приказал адъютанту найти кого-нибудь из банковских представителей, чтобы договориться с ними о спонсировании. Сначала, конечно, я рассчитывал на прибыли с захвата Аверии, но теперь, как мне кажется, остезейцев вполне устроят и то, что они могут получить с захвата Карии. Старый и богатый баронат… — он даже позволил себе усмехнуться, уже видя, как рассчитывается со своими долгами тем, что отнял у старого барона Карийского.
— Как хорошо, что я пришел раньше остезейцев, — закатил глаза Матиор и хлопнул себя по лбу, — И уберег тебя от той могилы, в которую ты только что собирался шагнуть. Нет, видимо, Небеса действительно мне благоволят, раз только что спас человека, на которого поставил все, что имею, от столь очевидной глупости, — Вассарий, естественно, не понял причины такой смены настроения. Это даже слишком хорошо читалось на его недоверчивом выражении лица, от чего герцог Хлейта закатил глаза еще раз, — Только не говори, что не следишь за королевской биржей! После того, как твою эскадру сожгли чуть ли не на приколе, остезейцы вложили в развитие Аверии огромные суммы под высокий процент, специально выставленный для них герцогом Камским. И я все еще очень надеюсь, что те обещания в верности, что тебе говорил после Совета их представитель, были не простым политическим ходом, а действительно заверением союзника. Остезейцы в любых условиях не откажутся от своей выгоды, даже если для этого придется подлизываться к самому жестокому врагу, и вполне могут договориться об экономическом сотрудничестве с Аверией, оставшись при своих прежних политических интересах. Я скажу с уверенностью, что они перестанут поддерживать тебя, если узнают, что собираешься превратить эту колонию в свое личное поле боя. Они не позволят тебе пустить на ветер все вложенные туда деньги! Вне зависимости от того, насколько это будет выгодно их претенденту, — герцог сокрушенно покачал головой, чувствуя, насколько все абсурдно звучит, но все равно является суровой реальностью, с какой сейчас приходится иметь дело, — Не смей даже упоминать при остезейцах Аверию, иначе можешь смело забыть об их деньгах. А они тебе сейчас важны как воздух!
Вассарий сглотнул, поскольку такой поворот событий оказался неожиданным. О вложениях в Аверию остезейский представитель не упомянул ни разу за все время их общения и, кажется, говорить об этом и вовсе не собирался. Подобные игры с врагами за его спиной больше похожи на предательство, что для банкиров, слишком сильно связанных с деньгами гораздо сильнее, чем с понятиями дворянской чести, явление не настолько уж выходящее за рамки понимания. И самое противное, что теперь, даже узнав об этом, ему придется молчать и дальше улыбаться остезейцам, возможностей его собственного бароната едва хватало на то, чтобы выплачивать проценты по уже взятым кредитам, не спускаясь в долговую яму еще глубже.
Только для себя тут же решил, что как только станет королем, все-таки разберется с этим банковским концерном, слишком уж сильно сжавшим удавку на экономике Рейнсвальда. Ему даже казалось несправедливым, что остезейцы только увеличивают свое состояние, манипулируя деньгами, но сами не предпринимая никаких особенных усилий, успешно занимаясь лишь процентными ставками. За ними даже закрепилась слава любыми путями возвращающих собственные деньги. Рано или поздно этому придется положить конец.
— Интересно получается, — кивнул Вассарий, — Только после такого мне Аверия нужна еще больше, тогда получится возможность все-таки не просить, а приказывать этим банкирам. Контролируя Аверию, я получу контроль и над их вложениями… Дядя! Ты сам должен понять, что мне нужна Аверия для того, чтобы стать королем! Эта колония и стала причиной раздоров между Гористарами и Тристаном, а эта девка Эдварда, что застрелил Респир, всего лишь повод!
— Аверия нужна всем, — кивнул Матиор, — И именно поэтому сейчас в схватку за нее мы не полезем. Умей ждать, племянник, и тогда все само к тебе придет. Подумай сам, что будет делать граф Фларский, когда окончательно завязнет в гористарском графстве? Он начнет отбивать у Горситаров союзников, не оставляя этому семейству другого шанса на выживание, кроме как сдаться, а для этого ему будет нужен козырь в рукаве. Этим козырем и будет Аверия. Она же нужна еще больше графу Розмийскому, растерявшему почти всю свою партию после того, как Эдвард объявил Гористаров своими личным врагом. Старого графа пристрелил собственный протеже, а новый оказался настолько мудрым, что пошел на поводу у Эдварда и дал втянуть себя в гражданскую войну. Гористары тоже будут бить по Аверии, даже если это будет грозить им потерей всего остального графства. И ты хочешь влезть в эту мешанину с самого начала, подставив себя под удар сразу с двух сторон? Дай своим врагам измотать друг друга, дай остезейцам и прочим вкладчикам увидеть, что действительно происходит с их вложениями. А потом уже приди как настоящий освободитель, бросивший вызов этим наглецам, ради собственной жадности готовых поступиться с первоосновами нашего королевства, — Матиор принял героический вид и даже взмахнул рукой, указывая куда-то в светлое будущее, — Идиоты! И они пойдут за тобой, поскольку ты пообещаешь им самое важное. Ты пообещаешь сохранить им толщину их собственных кошельков, а для нынешних дворян, за редким исключением вроде твоего Эдварда, уже и нет ничего важнее. Тогда остезейцы сами будут пихать тебе деньги в руки, лишь бы ты забрал Аверию у Тристана, и сами будут просить, чтобы ты стал новым королем, — герцог Хлейта сухо рассмеялся, — Только надо подождать. Аверия не так важна сейчас, как станет необходима позже, когда первый запал этой войны пройдет, когда начнут считать не победы и поражения, а те расходы, что понесет каждый.
***
Тристанский баронат в огне! Тристанский замок осажден гористарскими войсками, а войска графа Фларского штурмуют Мыс Харкии! Гражданская война в королевстве началась!
Эти новости разлетелись по всему Рейнсвальду всего лишь за несколько дней, передаваясь из уст в уста, порой приукрашенные многочисленными подробностями, обычно выдуманными, но придававшими яркость и лишний интерес. Вне зависимости от того, кто их слышал, тут же рождали многочисленные споры и дискуссии, от дворцов и замков рейнсвальдских феодалов до дешевых забегаловок в портовых зонах. От дворян в пышных одеяниях, рассуждающих, что же может за этим последовать и какие будут дальнейшие действия того или иного участника, до простых матросов и рабочих, раздумывающих, как это скажется на их нехитром быте.
И все же, все приходили к одному и тому же выводу, что одними разборками Тристана и Гористара дело не ограничится, все претенденты на престол будут участвовать в этой войне, грозящей разрастись на все королевство, затронув множество феодов и колоний. Люди, родившиеся и живущие здесь, привыкли к войнам, от больших до маленьких, так или иначе затрагивавших их жизнь. И сейчас никто не хотел, чтобы начиналась новая. Никто не хотел месяцами жить в душных и замкнутых гражданских убежищах, когда наверху идут ожесточенные бои, и многие жалели тех, кто уже попал под этот молот, разметавший их привычную мирную жизнь. И рано или поздно все задавались одним и тем же вопросом: а когда война коснется их самих?
