- Всем подразделениям! – он снова обратился к солдатам по общему каналу из своего нового командирского танка, дополнительно укрепленного и с более мощным двигателем, позволявшим даже при большем весе не отставать от остальных, - Никакой пощады! Уничтожайте каждого тристанца на своем пути! Пусть они бегут в страхе! За Гористар и Рейнсвальд!
Тристанские подразделения обнаружили их наступление с помощью спутников флота, больше не вступавшего снова в сражение. Масса танков и тяжелой пехоты прямо указывала на то, что гористарские силы вновь перешли в контрнаступление, стремясь перехватить инициативу и не допустить прорыва Ударной армии к замку. У Эдварда осталась лишь пара часов, чтобы подготовить свои силы к отражению контратаки Тарваила, так что противотанковые батареи и самоходные орудия выводились на свои позиции уже в то время, когда всего лишь в паре десятков километров от них шли ожесточенные бои авангарда с танками гористарской гвардии. Передовые части приняли на себя почти всю тяжесть нанесенного удара, вступив в столкновение с количественно и качественно превосходящими силами противника, но сражались на родной земле, и отступать не собирались. Бронетанковые и пехотные отряды авангарда потеряли до восьмидесяти процентов своей численности, отчаянно пытаясь задержать наступление, выполнив поставленную задачу и дав остальным время на подготовку. Отступить удалось далеко не всем, гористарцы рвались в каждый прорыв, используя каждую возможность, и многим задержавшиеся отряды оказались отрезаны от своих и перебиты до последнего человека.
Тарваил чувствовал, что наконец-то хоть что-то в этом проклятом сражении пошло по плану, авангард тристанцев развалился всего лишь после нескольких уверенных ударов тяжелой техники при поддержке пехоты и немногочисленной авиации. Экипаж только его танка уже мог засчитать на свой счет еще четыре вражеских сожженных машины и примерно с десяток бронемашин разного класса, и теперь возглавлял атаку, идя одним из первых. Сейчас необходимо ударить по основным силам противника еще на марше, прежде, чем они смогут подготовиться или отступить на уже подготовленные позиции.
Танк тряхнуло, плазменный заряд, пробивший силовое поле, ударил по танковой башне, но броня выдержала, накрылась только пара камер внешнего обзора, от чего на части экранов командирского песта отражались одни только помехи. Не прошло и нескольких секунд, как в танк пришлось второе попадание, в этот раз, судя по звуку, из рельсового орудия, но в этот раз дефлекторное поле сработало как надо, и снаряд взорвался, не долетев до брони чуть больше, чем пару метров. Тарваил успел только выругаться, как в лобовую броню танка пришлось третье попадание, в это раз снова из плазменного орудия. Заряд взорвался даже дважды, первый раз пробив дефлектор, потратив большую часть своей энергии, а во второй раз уже по танковой броне, разразившись яркой вспышкой, закоротившей еще две камеры, но все же не пробив лобовую защиту.
- Что за демоновы пляски?! – рявкнул Тарваил, переключаясь на уцелевшие камеры и увеличивая масштаб изображения, пытаясь понять, откуда по ним стреляют. Локаторы сразу стали выдавать картинку хуже по качеству, но обхватив больший по масштабам сектор, обнаружив позиции тристанских войск с ровными рядами противотанковых батарей, только вышедших на позиции, судя по неубранным тягачам и грузовым антигравам. Скорострельные пушки, разворачивавшиеся против идущих на них танков, и прикрывающая их пехота, наспех укрывавшаяся среди складок местности. Орудия били по приближающимся танкам на пределе своей скорострельности, но одно или даже несколько попаданий не способны остановить многотонную бронированную машину. На гладкой, как стол, пустоши танкам практически негде укрыться, а артиллеристы с легкостью выбирали себе цели, всаживая в нее заряд за зарядом.
Первая волна танков смогла пройти всего лишь несколько метров, прежде чем окончательно выдохлась, теряя одну машину за другой. Вторая линия прошла чуть дальше, переключив почти всю энергию на лобовые щиты, но танки все равно выходили из строя один за другим, обстреливаемые каждый сразу двумя или тремя орудиями. Ответный же огонь был не столь эффективным, противотанковые орудия поднимались над землей не больше чем на метр или полтора, и из-за постоянного движения прицелиться в них гораздо сложнее. Большая часть снарядов проходила мимо, а те, какие попадали, почти всегда поглощались развернутыми переносными дефлекторными щитами.
А чуть позже ударила дальнобойная артиллерия по уже указанным координатам. Тяжелые реактивные и плазменные снаряды рвались среди танков и бронетранспортеров, выводя технику из строя не только прямыми попаданиями, но даже ударной волной от взрыва. Тяжелые боевые машины останавливались с отключившимися системами и вышедшими из строя орудиями и двигателями. Либо же выведенным из строя экипажем от страшной силы удара и резкого перепада давления вблизи места взрыва, даже с учетом того, что салон танка обычно герметизировался во избежание подобных случаев. Десятки танков оказались уничтожены еще прежде, чем смогли выйти на дистанцию эффективной стрельбы, хотя Тарваил смог сберечь свой танк, продолжавший двигаться вперед сквозь шквальный огонь.
Перестрелка с приближением поредевшей танковой волны приобрела наиболее ожесточенный характер, теперь обе стороны несли потери, растущие с каждой секундой. Гористары постепенно продвигались вперед, неся потери, Тарваилу нужно было лишь достигнуть оборонительных рубежей, и дальше танки бы просто смяли своим весом тристанцев, но в этот момент в бой вступили «Викинги» под прикрытием тяжелых танков, ворвавшись как стальной вихрь, несущий смерть всему живому на своем пути. Сверхтяжелые танки были рискованным и радикальным новшеством Тристанского баронта, слишком большие и слишком дорогие, чтобы использовать их в бою, и при первом столкновении с ними Тарваил вроде как подтвердил это мнение, несмотря на ощутимые потери, наносимые этими машинами, вполне эффективно их уничтожая более легкими танковыми соединениями. только это все равно были одиночные эпизоды без достаточного прикрытия, они не сталкивались даже с парой взаимодействующих машин. И все совсем по-другому оказалось, когда столкнулись сразу с подразделением этих сверхтяжелых машин, действующих в огневом и зрительном контакте друг с другом. Тяжелые орудия «Викингов» расстреливали танки гористарцев прежде, чем те успевали выходить на позицию для ведения огня, не менее эффективно действовало и их вторичное вооружение, создавая зоны перекрестного огня, где не могла прорваться ни одна боевая машина, буквально разрываемая на части многочисленными попаданиями скорострельных орудий. Двадцать пять «Викингов» при поддержке двух сотен тяжелых танков смогли остановить наступление практически десяти тысяч боевых машин и самоходных орудий, ведя прицельный огонь и буквально истребляя вражеские танки. Сначала первая волна откатилась с большими потерями, потом точно так же откатилась вторая волна, разбившаяся о встречный строй тристанцев. А потом развалилось и третье наступление, не причинив серьезного вреда этим сверхтяжелым танкам, чье лобовое бронирование и дефлекторные щиты оказались достаточно мощными, чтобы выдержать даже сконцентрированный огонь танковых подразделений. Оставляя на поле боя сотни разбитых танков и продолжая нести потери, отступили даже гвардейцы, просто не имея возможности причинить хоть какой-то вред противнику и не видя смысла вот так бессмысленно умирать под ураганным огнем.
- Все, отходим! – не выдержал, наконец, и сам Тарваил, глядя на «Викинги», вставшие непреодолимым препятствием перед его еще недавно победно наступавшими войсками, и понимая, что продолжение штурма приведет только к еще большим потерям, бессмысленным и бесполезным. Он не был дураком, способным пожертвовать всем из-за одного только упорного нежелания признавать собственное поражение. Их действительно разбили, Эдвард смог его перехитрить, вводя в бой силы ровно столько, чтобы втянуть его в длительное сражение, измотать, а потом ударить со всей силы, разорвав натянутую струну человеческого предела, до которого дошли гористарские солдаты. Едва дыша от переполнявшего его бешенства при понимании факта, что его смог обставить какой-то молокосос, почти не нюхавший пороха и весь свой боевой опыт имевший по схваткам с мутантами, Тарваил все же заставлял себя действовать дальше, пытаясь хоть как-то выправить складывающуюся ситуацию, избежать полного поражения.
