Тяжелые танки фларцев ударили одновременно с нескольких сторон, под прикрытием скорострельных минометов и самоходной артиллерии, бьющей сразу по площадям. Передовые укрепления моментально поглотил плазменное и напалмовое пламя, уничтожавшее все, что встречалось на пути, а следом за ними шли стрелковые цепи штурмовых шагоходов, прицельным огнем круша еще остававшееся сопротивление. Командиры защитников, пожертвовав передовой линией, выиграли то необходимое время, понадобившееся для ответного удара. Залп артиллерии, расположенной на внутренних рубежах защиты, пришелся по точно указанным координатам, уничтожив первую волну нападавших. Страшнее всего оказались удары реактивной артиллерии, бившей ракетами с наведением по получаемым от разведчиков координатам и первостепенным целям в виде тяжелых танков и подразделений штурмовой техники.
Наступление на административный центр почти остановилось, каждый пройденный метр улиц оказался завален разбитой бронетехникой и телами. Гористарские войска зубами цеплялись за каждую пядь земли, используя любую возможность, чтобы контратаковать, и оставляя диверсионные группы при отступлении, действовавшие в тылу фларцев, бившие по осадным батареям и уничтожавшие отдельные группы пехоты и танки. В ответ фларцы действовали на пределе разумной жестокости, используя огнеметные танки и кассетные снаряды, уничтожая линии обороны противника до последнего человека. Введенные в район боевые машины выжигали целые здания и уровни административного центра, через которые потом проходили войска, добивавшие найденных среди оплавленных развалин выживших.
Постепенно, шаг за шагом, уровень за уровнем, гористарцев теснили, кровью оплачивая каждый шаг, но Миррион упорно отказывался сдаваться, отдав единственный приказ держаться до конца. Конечно, такое не только физическое, по и психологическое давление на осажденных не могло не сказаться на боевом духе, только отряды клонов и дроидов не паниковали, планомерно отходя все дальше и дальше к центру. Подкреплений уже никто и не ждал, фларские войска, действовавшие на оперативном пространстве перед Мысом Харкии, уже отбили несколько контратак со стороны графства, уверенно окружая и уничтожая спешащие к городским стенам войска.
Норрис Флар гнал войска вперед без всякой жалости, активно используя в группах прорыва тяжелые танки и отряды дроидов, снимавших минную защиту и колючую проволоку. Огнеметные машины, выдававшиеся в поддержку каждой группе, с мощной лобовой броней и газодинамическими установками, выбрасывавшими струю пламени температурой до шести тысяч градусов, выжигали каждое укрепление, которое не удавалось взять с хода. Административный район буквально пылал, порой целые уровни, где шли бои, оказывались охвачены ярким химическим пламенем. Дышать там становилось невозможно, только боевые костюмы, переключенные на замкнутый цикл и с собственными запасами кислорода, позволяли бойцам продолжать сражаться. В закрытых корпусах танков было несколько легче, но солдаты внутри порой теряли сознание от жуткой жары, поскольку не помогали никакие системы охлаждения, затягивая снаружи гарь и копоть вместе с раскаленной пылью. И все же, наступление продолжалось, пока не достигло Площади Единства и здания городской ратуши, где сейчас находился штаб гарнизона. Личная охрана Мирриона вместе с последними еще боеспособными отрядами готовилась встретить врага во всеоружии.
Тяжелые противотанковые пушки защитников, закрытые в бетонные доты, вели огонь прямой наводкой по танкам противника, появлявшихся со стороны трех улиц, выходивших на площадь, и нескольких проломах в стенах зданий, какие нападавшие проделывали специально для продвижения боевой техники. Под таким углом и с такого расстояния каждый выстрел оказывался убийственным, энергетические заряды прошибали даже лобовую броню тяжелых танков, взрываясь уже внутри, уничтожая экипаж и вызывая подрыв боекомплектов. Попытки вывести на площадь самоходки были отбиты с таким же результатом, даже тяжелые бульдозеры, разгребавшие разбитые танковые корпуса, выдерживали не более двух, в лучшем случае, трех попаданий, после чего так же превращались в груды горящего металла.
Фларцы попытались штурмовать эти укрепления тяжелой пехотой, но их встретил прицельный огонь закрепившейся в окопах и дотах пехоты, из станковых пулеметов и скорострельных излучателей расстреливая все, что двигалось, сминая даже штурмовые экзоскелеты, успевавшие сделать всего несколько шагов, прежде чем их буквально прошивали длинными очередями скорострельных орудий.
- Мы не можем остановиться именно здесь! – требовал Норрис Флар, лично возглавивший последнюю атаку на укрепления защитников, захлебнувшуюся на середине площади. Выбив противника из двух рядов окопов, бойцы окончательно залегли под прицельными огнем противника, собиравшегося для контратаки, чтобы вернуть укрепления. Сам командующий вместе с несколькими солдатами укрылся за броней разбитого танка, застрявшего в разрушенном его весом доте. Пригибая головы от непрерывного огня и разлетающихся во все стороны осколков, солдаты графства отстреливались, не давая высунуться и защитникам, но дальнейшее наступление продолжать уже не было никакой возможности. Это больше всего и раздражало командующего, остановившегося всего лишь в шаге от окончательной победы, - Мне нужен Миррион! В худшем случае его голова! Но, демон его раздери, мне он нужен! И он там, за спинами этих солдат, отказывается сдаваться, несмотря на то, что мы почти захватили весь город! Чтобы его демонами разорвало! Подтяните осадную артиллерию и разнесите здесь все к Матери Земной!
Попытка вывести пару орудий для стрельбы прямой наводкой привела к тому, что, как только орудия показались на площади, их тут же расстреляли, перегрузив защитные силовые щиты и превратив сами установки в кучу металлолома, снова остановив попытку наступления.
- Продолжать наступление, несмотря на потери! – командовал Норрис, понимая, что ничего другого уже сделать не в состоянии. Противник вцепился в землю и теперь не станет отступать, дальше просто некуда, за спиной не осталось свободной земли. Запертая в углу крыса, готова драться до конца, поскольку терять уже нечего, и еще способна огрызаться. Чаша весов перевешивала в сторону защитников, озлобленных и отчаявшихся, понимавших, что после прошедшей бойни, какую фларцы не простят, у них нет даже шансов на сдачу в плен.
Волна за волной пехота при поддержке экзоскелетов и бронетехники, накатывалась на площадь, уже давно перепаханную взрывами и заваленную бронетехникой, лишившуюся прежних украшений, уничтоженных огнем артиллерии. Здания скалились полуразрушенными перекрытиями и обнажившимися опорными конструкциями, откуда вела огонь закрепившаяся пехота, периодически сгоняемая оттуда огнем скорострельных орудий, перенацеленных на верхние этажи. Стоявший в центре памятник родоначальнику Гористаров, великому Танну Гористару, одному из выдающихся героев Рейнсвальда, заложившему на этом месте цитадель, лишившийся головы, рук и большей части корпуса, теперь больше напоминал обломок скалы, изуродованный многочисленными попаданиями. Дым горящей бронетехники и химического топлива, разливавшегося по земле, закрывал практически весь обзор, только визоры, установленные в шлемах, позволяли хоть что-то разглядеть в этой мешанине огня и пепла.
Ценой тяжелых потерь солдатам Фларского графства удалось постепенно, один за другим, взять все окопы и доты, перекрывавшие площадь, буквально вычищая их от вражеских солдат, закидывая любую щель гранатами и подрывая стволы орудий, торчавшие из укрепленных бетонными блоками позиций. Когда противотанковая оборона ослабела, бронированные машины снова двинулись в атаку, ведя непрерывный огонь по уцелевшим артиллерийским позициям и верхним этажам ратуши, откуда продолжали стрелять стационарные лазеры и ракетные установки.
- Всем подразделениям! Вперед! Вперед! – Норрис лично возглавил атаку пехоты, ворвавшись в последнюю линию укреплений перед ратушей сразу после того, как по ней прошелся огнеметный танк, успевший проехать еще несколько метров и залить горящим напалмом ряд окон внизу, прежде чем ему в башню ударила противотанковая ракета, разбившее орудие и заклинившее саму установку. Экипаж едва успел выбраться наружу, прежде чем последовавший взрыв боезапаса превратил весь танк в яркий факел.
