Стоило только створкам рухнуть, как в проломы устремились танки, беглым огнем расчищая пространство перед собой, а им навстречу уже устремились ракеты и залпы противотанковых батарей, размещенных прямо перед воротами, бьющих прямой наводкой.
Лобовой штурм ворот всегда самый кровавый и жестокий, тут уже не играет роли ни построения, ни тактика, ни качество снаряжения или техники, а только воля и стремление к победе. Встречный кинжальный огонь выкашивал ряды как нападающих, так и защитников, каждый пройденный или отбитый метр пути давался жертвами сотен и тысяч жизней, перемалывая резервы как мясорубка. И выжить в таком бою считалось настоящим чудом.
Триумфальные ворота держались до последнего, даже когда рухнули сами створки, и широкий проход длиной сорок метров, меньше чем за час был завален разбитой штурмовой техникой. Новым подразделениям, пробивавшимся вперед, приходилось расталкивать разбитые обломки перед собой, навесив на тяжелые танки бульдозерные ковши, прежде чем вступать в бой. Наступление могло захлебнуться, защитники подтягивали все новые и новые орудия и генераторы силовых щитов на место каждого уничтоженного, оттягиваясь назад, но не сдаваясь, а силы штурмовавших войск почти истощились со столь тяжелыми потерями. Если бы только не удар группы десантных подразделений, вышедших в тыл защитникам и неожиданно атаковавших их позиции, то штурм мог бы и провалиться. Одновременная атака с тыла и фронта сломила защитников, оказавшихся между молотом и наковальней. Кто-то сдался, кто-то, бросая орудия и снаряжение, успел отступить на параллельные улицы, а многие предпочли смерть храбрых позору плена. Линия обороны оказалась прорвана сразу в нескольких местах, и танки двинулись в город, соединяясь с десантными подразделениями и развивая наступление на еще державшиеся укрепрайоны.
Этот момент стал решающим в ходе всей осады, разделенные на части и уже по большей части взятые в котлы полевые силы гарнизона Мыса Харкии не могли оказать существенной поддержки самому городу. Войска внутри города больше не имели сил ни на контратаки, ни на попытки прорыва, закрепившиеся на отдельных участках, где дополнительные укрепления и противотанковые заграждения позволяли продержаться еще немного. Уличные бои в Мысе Харкии превратились в бессмысленную резню, большинство солдат гарнизона не признало свое поражение, несмотря даже на столь отчаянное положение. И если вначале у них хотя бы теплилась надежда, что могут подойти подкрепления с других районов Гористарского графства, то теперь это было отчаянное желание просто умереть с оружием в руках. Фларцы в большинстве случаев не церемонились с защитниками, предпочитая орбитальные удары по указанным координатам или же сгруппированные атаки экзосклетов при поддержке бронетехники, зачищавшие остатки сопротивления.
Этот удар бронетехники сдержали только несколько внутренних укрепрайонов, блокированные и изолированные друг от друга. Без единого командования, без общей цели и без особой надежды, они продолжали сражаться, подтачивая силы фларцев, уже занимавших город. Даже без окончательной капитуляции гарнизона они занимали городские укрепления, начиная их переформирование и любой возможный ремонт, справедливо ожидая контратаки других гористарских армий, готовых вернуть столицу любым путем.
Самые ожесточенные бои в этой уже финальной стадии боя разгорелись вокруг административного центра города, где находился штаб командования гарнизона, теперь имевший больше символическое значение, отдавать приказания своим войскам у него уже не было возможности, практически все каналы связи уже были перерезаны. И все же, до тех пор, пока Миррион Гористар не подписал соглашение о капитуляции гарнизона и его сдаче, Мыс Харкии будет сопротивляться.
Укрепления вокруг административного центра представляли собой отдельный замок, со своими крепостными стенами, башнями и фортификациями. Стесненные в пределах улиц и полуразрушенных зданий, фларские отряды вынуждены были вытягиваться в длинные колонны прямо под кинжальным огнем тяжелых орудий. Ситуацию изменили только осадные орудия, введенные в городскую черту и открывшие огонь по укреплениям, оставаясь все зоны ответного огня. Защитники попытались уничтожить эти орудия прежде, чем их снаряды перемолотят укрепления в песок, но попытки вылазок были отбиты, группы прикрытия контратакующие отряды каждый раз окружали и планомерно уничтожали.
После пробития первой полноценной бреши, через какую могли пройти танки, начался финальный штурм административного центра Мыса Харкии под непосредственным командованием самого Норриса Флара, лично поведшего своих людей в атаку на вражеские укрепления.
Мыс Харкии имел два центральных сектора, каждый из которых являлся жизненно важным для его существования. Первым все же была резиденция Гористаров, родовая твердыня бароната, вокруг которой позднее и разросся целый город, превратившийся в новый центр всего феода, переняв звание столицы у своего предшественника, располагавшегося далеко от береговой линии Рейнсвальда и постепенно утратившего свое прежнее значение.
Резиденция Гористаров представляла собой древний и могучий замок, неоднократно перестраивавшийся и укреплявшийся, переживший немало осад и сражений. Его оборона постоянно совершенствовалась даже вместе с развитием самого города, когда собственно замковые стены утратили свое первоначальное значение. Мирриону было бы выгоднее разместить свой штаб и центр обороны городом именно там, но он перенес его в административный центр, под защиту многочисленных небоскребов и их защитных куполов, предположив, что именно укрепления замка станут первоочередной целью для кораблей вражеского флота, когда те покончат с кораблями защиты. Замок строился с учетом того, что его может атаковать вражеских флот, но этого было мало, чтобы отбить нападение без какой-либо поддержки. Вражеские штурмовики и бомбардировщики под прикрытием корабельных батарей, ведущих беглый огонь по силовым полям замка, уничтожили воздушную защиту замка и разрушили мощные генераторы, поддерживающие защиту замка, после чего падение его стен стало всего лишь вопросом времени. Прицельный огонь кораблей противника пробил необходимые бреши, а три волны десанта закончили начатое.
Защитникам не оставалось ничего другого, кроме как отступить во внутренние помещения, в узкие переходы и небольшие комнаты, некогда бывшие центром всего Гористарского бароната, где решались политические и экономические вопросы, во многом определявшие судьбу всего Рейнсвальда. И уже там, куда корабли противника не стреляли, боясь зацепить своих же, пытались остановить противника, свободно получавшего подкрепления и штурмовую технику с орбиты. Результат был очевиден, не смотря на все усилия, более малочисленных защитников медленно, но верно теснили на всех фронтах, используя как качественное, так и количественное превосходство.
Оборону цитадели, в случае необходимости должны вести гвардейские части, элита Гористарских войск и надежная опора барона, но почти всех забрал Тарваил, оставив лишь несколько батальонов, какие хоть и сделали все, что было в их силах, но были практически полностью истреблены.
Административный же центр находился в самом сердце города, не столь заметная цель, к тому же еще закрытая общим куполом, немало мешавшим наведению орбитальных ударов и высадки десантов. Те же части противника, что все же пытались с самого начала сражения десантироваться в непосредственной близи от командного штаба, быстро уничтожались группами быстрого реагирования. На его укрепление тратили немало времени и сил даже тогда, когда по всему городу уже начинались бои между десантными частями и городским гарнизоном. Каждый уровень, каждое помещение и переход превращались в укрепления, устанавливались долговременные огневые точки, минные поля и протягивались ряды колючей проволоки, мешавшие продвижению вражеских отрядов. Тяжелые бетонные блоки и металлические ежи должны помешать продвижению техники, а минные поля, проволока и многочисленные временные укрепления рассчитывались для остановки пехотных частей.
