- Подготовьте к уничтожению основные архивы и базы данных, - приказал Миррион, от чего у его подчиненных в штабе удивленно расширились глаза. Такой приказ значил фактически, что гарнизон готовится к сдаче. Мыс Харкии еще ни разу не спускал флаг перед войсками противника, и очень многие верили, что такого никогда и не случиться. Никто не ожидал подобного приказа, не говоря уже о том, чтобы услышать его из уст Мирриона, считавшегося одним из самых принципиальных командующих, еще ни разу не проигравшего ни одного сражения. Гористар лишь грустно вздохнул, наблюдая за общей картой сражения, за теми многочисленными отметками схваток, что покрывали территорию вокруг Мыса Харкии. Сухопутные части противника под прикрытием флота и артиллерийской поддержки, уже размещенной в зонах высадки, все плотнее стягивали кольцо вокруг крепостных стен, подавляя всякое сопротивление. И сам давил в себе бессильную ярость, буквально душившую его, не находя иного выхода из этой ситуации.

***

- Огонь! – рация под ухом буквально взорвалась командой командира танка, уже издерганного и измученного продолжительным боем, но отказывающегося выходить из сражения до тех пор, пока в боеукладке остается хотя бы еще один снаряд.

Ругнувшись, стрелок дернул рычаг запуска, и импульсное орудие моментально разрядило в направляющий канал массивный заряд энергии, отправивший металлическую болванку в указанную еще полторы минуты назад цель. В прицеле был тяжелый вражеский танк, уже больше получаса служивший объектом страшной ненависти для всех офицеров отделения. Он с легкостью расстреливал танки и броменашины защитников, уже который раз пытавшихся перейти в контратаку и вернуть недавно захваченный форт, прикрывавший удачную позицию на пути к Цельским Воротам.

Орудийная башня фларского танка уже поворачивалась в поисках очередной цели, меньше минуты назад продырявив прямым попаданием предыдущую, когда в борт, пробив уже истощенный силовой щит, угодил импульсный снаряд, на скорости почти семь километров в секунду превратившийся в раскаленный шар плазмы. Яркая вспышка, на секунду скрывшая из виду вражеский танк, развернулась на месте прямого попадания. Наводящий сканер даже на некоторое время заморгал, справляясь с появившимися в этот момент помехами, но когда восстановился, то все бойцы экипажа одновременно ахнули. Несмотря на глубокую вмятину на корпусе башни, танк не только не был уничтожен, но даже сохранил боеспособность.

- Давай вправо! – не своим голосом скомандовал командир танка водителю, тут же резко переключившему скорости и бросая многотонную машину с места вперед. Фларский танк обнаружил своего обидчика и теперь собирался с ним расквитаться, а в прямом бою с такой махиной у их машины шансов не было, но и отступать не собирались, - Зайдем с тыла! Там броня тоньше! Двигай! Вашу мать! – из-за торопливости наводчика противника они выиграли еще несколько секунд времени, когда разряд тяжелой энергетической пушки, с треском разрывая воздух вокруг себя, вспахал землю меньше, чем в паре метров от их носовой брони. Похожий на луч разряд повредил защитное поле, даже компьютеры наведения поплыли, получив мощную перегрузку и теперь пытаясь справиться с полученной массой ошибок.

- Перезаряжаю! – наводчик чуть не сломал кнопку перезарядки, стуча по ней, пока механизм загонял в направляющий канал новый снаряд. Катушки уже гудели, заряжаясь по новой, но в случае необходимости зарядку можно и ускорить, сорвав защитный кожух и вручную выкручивая предохранитель, от чего напряжение в катушках вскакивало сразу вдвое. Орудие загудело от перегрузки, но уже через сорок секунд снова было готово к стрельбе.

- Не стрелять! – командир танка остановил уже потянувшегося к рукоятке стрелка, пока танк, вспахивая пропитанную кровью и машинным маслом песчаную землю, рвался вперед, обходя более тяжелый и не столь подвижный вражеский танк, старавшийся поспеть за ними если не всем корпусом, то хотя бы поворотным механизмом башни. Еще один выстрел, и в этот раз энергетический заряд, данный с упреждением, почти попал по корпусу, окончательно перегрузив защитный щит, натужно загудевший и после рухнувший вместе с оплавившимся генератором, больше не подлежащему восстановлению в полевых условиях. Основная энергия заряда прошла мимо, но даже этого касания хватило, чтобы обе автоматических башни с вторичным вооружением превратились в спекшуюся массу металла и пластика, равно как и бронирование корпуса, на котором остались глубоко проплавленные полосы, - Вашу же мать! Он сейчас нас достанет! Быстрее!

- У нас сейчас движок сдохнет! – рявкнул механик по рации. От трех механиков, приписанных к экипажу, в живых сейчас оставался только один, другие двое превратились в обгорелые куски мяса, когда болванка вражеского снаряда пробила бронирование корпуса и разнесла в клочья вспомогательный плазменный движок, затопив раскаленной плазмой весь отсек. Ее аварийный сброс предотвратил детонацию, но последние пару часов основной движок работал на повышенных оборотах, вынужденный запитывать всю электронику и механизмы машины, - Если мы еще повысим обороты, то взорвемся к демоновой матери!

- Если мы не ускоримся, то нас сейчас и так взорвут! – рявкнул командир, окончательно срываясь, - Давай! Огонь! Огонь, мать твою! – танк чуть не занесло на раскаленном бетоне, оставшемся от сектора укрепрайона, превращенного в бессмысленное нагромождение обломков и рваной арматуры после орбитального удара. Даже врезались в разбитый корпус другого гористарского танка, продолжавшего гореть, протащив его пару метров, но все-таки успели развернуться, выйдя в тыловую часть тяжелого танка фларцев. Стрелок рванул рукоятку на себя еще прежде, чем командир успел закончить фразу, и новая болванка со свистом ушла в полет, снова прошибая силовой щит противника. В этот раз вспышка была не такая яркая, но когда погасла, в бронировании тяжелого танка зияло небольшое рваное отверстие, где снаряд наконец-то пробил корпус.

- Да! Получи, собачий сын! – рявкнул стрелок, когда из выхлопных решеток вражеского танка рвануло яркое голубое пламя, свидетельствовавшее о поврежденном двигателе, но радость закончилась так же быстро, как и началась. Фларец еще действовал, и, застопорив одну из гусениц, резко развернулся, уводя уязвимое место из-под огня, заодно прицеливаясь в них из своего орудия.

- Задний ход! – командир сорвался на крик, но инерцию несущейся вперед многотонной махины еще требовалось преодолеть. Процесс торможения занял несколько секунд, и когда траки уже снова рвали в клочья землю, оттягивая танк назад, произошел ответный выстрел. В этот раз прямое попадание, энергетический заряд буквально испепелил броню в носовой части, превратив ведущие катки левой гусеницы в оплавленный и спекшийся кусок металла, в клочья разорвав сами траки. На скорости танк не смог сразу остановиться и, размотав большую часть гусеницы земле, еще пропахал пару метров открытыми катками по земле.

- Твою же мать! – командир захрипел, срывая респиратор и отплевываясь кровью. Кажется, они потеряли одного из наводчиков, но основная часть экипажа еще было в более или менее боеспособном состоянии, пусть тоже контуженная прошедшим через танк энергетическим зарядом, - Стреляйте, черт возьми! Огонь! Пока он не перезарядился! – ответный выстрел танка пришелся точно под башню фларского танка, в ту самую уязвимую щель между бронированием башни и броневыми пластинами корпуса. Пусть она и была прикрыта небольшим бруствером, но импульсный заряд это не остановило. Фларец остановился, а внутри взорвалось что-то с такой силой, что верхний люк сорвало с креплений одновременно с рванувшимися вверх языками пламени.

- Так тебе! – захрипел стрелок, почти не чувствуя, как у него по щекам бегут, оставляя длинные красные полоски, капли крови изо рта, - Ни одного отсюда не выпустим! Всех перебьем! Командир! Следующая цель! – танк остановился, не способный больше двигаться с разбитой гусеницей. Теперь им оставалось либо покинуть машину в надежде добраться до любого еще действующего укрепления, либо же оставаться здесь, неподвижной мишенью и отстреливаться до тех пор, пока не закончатся снаряды или их не добьют.