Его сын, действительный граф Горситара даже не подозревал, что Тарваил увел с Мыса Харкии лучшие войска, против чего, конечно, высказался бы против, но теперь уже поздно, эти войска вступили на Тристанскую землю. И уйдут только победителями.
Командный танк уже выгружен и готов к бою, а за ним выстраиваются в боевом порядке гвардейские дивизии, получившие последние приказания и отлично знающие, что делать. Нет нужды даже что-то говорить этим людям, они уже давно доказали, что не нуждаются в каких-либо мотивациях и настрое, чтобы сделать то, что должны. Как сказано в девизе «Вечности», «нет невыполнимых приказов», но все же Тарваил, заняв свое место в кресле командира, подключил экзоскелет к радиосети и проверил общий канал.
- Гвардейцы, сейчас все зависит только от нас, если мы отступим или не сможем пройти, то все погибнем. Все, кто прибыл с нами на эту землю, погибнут, а все их усилия пропадут даром. Я верю в каждого из вас, и надеюсь, вы не позволите подобному случиться, - отключившись, Тарваил кивнул водителю выдвигаться вперед.
Мало что может сравниться по силе с ударом тяжелых бронетанковых клиньев в решающий момент боя. Смертоносная лавина из стали и огня, несущаяся на врага на полной скорости в дыму и пыли, поднятой на пустошных равнинах, неостановимая и пугающая до дрожи. Даже у самых закаленных солдат, прошедших сквозь огонь и кровь в такие моменты сердце перестает биться, а горло пересыхает от страха. Кажется, что эти сотни тысяч тонн раскаленной стали не способны остановить ни подавляющий огонь артиллерии, ни укрепления, ни минные поля, хочется бросить все и бежать как можно дальше, спасая собственную жизнь прежде.
Пятнадцать тысяч танков в едином строю, выдвинув вперед центр, рвались сквозь разрушенную первую линию обороны, сметая на ходу остатки сопротивления, а позади них вторым эшелоном уже выстраивались союзные силы, готовясь идти в пробитый гвардией прорыв, завершая начатое. И как только рассыпанные широким фронтом танки попали в зону досягаемости артиллерии второй линии, по ним сразу же открыли огонь.
Падающие снаряды дальнобойной артиллерии рвали землю в клочья, поднимая фонтаны огня и дыма, круша попавшие под ударную волну танки, но боевые машины просто смыкали ряды, каждый раз закрывая прорывы, но не останавливаясь ни на секунду. За их спинами осадная артиллерия Гористаров тут же засекала бьющие прямой наводкой орудия, залповым огнем подавляя обнаруженные позиции контрбатарей защитников.
- Беглый огонь по любым враждебным целям в зоне поражения! – приказал Тарваил по общему каналу, пока его командирский танк одним из первых на полной скорости несся на самом острие бронированного клина. Стрелок, подключенный к главному орудию системой нейроинтерфейса, уже вел огонь по бастионам крепости, а дефлекторные щиты в ответ получили два попадания, но выдержали, поглотив всю энергию зарядов.
Почти пятнадцать тысяч танков открыли огонь по стремительно приближающимся укреплениям крепости, моментально исчезнувшим во вспышках разрывов, пробивавших защитные щиты. Чтобы хоть как-то компенсировать такое давление на дефлекторные системы, бойцы крепости были вынуждены перевести все энергетические резервы на поддержание щитов, забирая энергию даже у орудийных батарей, оставив войска перед стенами почти без защиты. Танковые и пехотные группы, занявшие оборону перед крепостными стенами, не были способны даже просто задержать такую атаку, слишком малочисленные и слишком истощенные предыдущими продолжительными боями. Конечно, они не сдались и сделали все, что могли, продержавшись как можно дольше, но этого было мало для сопротивления лучшим частям Гористарского графства. Дольше всех продержались остатки пехотных подразделений, засевшие в окопах и почти невидимые локаторами танков. Так что уничтожать их приходилось с близкого расстояния, напалмовыми снарядами и пулеметным огнем. Из-за этого же было потеряно немало танков, пехотинцы укрывались до последнего, подпуская танки как можно ближе и бросая противотанковые гранаты под траки или стараясь попасть в оптические системы.
- Огонь изо всех орудий! – скомандовал Тарваил, пытаясь перекричать грохот артиллерийской стрельбы и взрывов. Даже внутри танкового корпуса, защищенного несколькими слоями шумоизоляции, воздух, казалось, сотрясался от непрерывной перестрелки так, что с трудом можно разобрать даже собственные мысли, не говоря уже о том, чтобы докричаться хоть до кого-нибудь, - Сконцентрировать огонь на центральных воротах и защитных бастионах! Обрушить их к демоновой матери!
Крепостные ворота, как и при любой осаде, являлись самым уязвимым местом в системе защиты, даже несмотря на все усилия архитекторов и военных инженеров по их укреплению. Прикрытые ромбовидными бастионами, ворота уже были серьезно повреждены в ходе последних боев, лишенные дефлекторных щитов и почти всех орудийных батарей бастионов, где теперь действовали лишь отдельные уцелевшие установки.
Продвигаясь через поле боя, заваленное остовами союзнических и вражеских самоходных орудий, танков и легкой бронетехники, гвардейцы открыли беглый огонь по воротам, но те отказывались рухнуть, держась под непрерывными разрывами снарядов, оставлявших глубокие вмятины и пробоины на их некогда гладкой и отполированной внешней обшивке монолитных листов брони и керамита.
Только вечно удержаться они не могли, а сил отбросить нападавших у защитников не оставалось. Когда створки рухнут, бронетанковая волна ворвется внутрь, сметая все на своем пути, прорвав оборону второй линии и выйдя к стенам Тристанского замка.
***
- Если мы потеряем вторую линию, то мы потеряем все! – рявкнул Де Адрил, в спешке помогая сервиторам закреплять последние сочленения и крепления боевого костюма, торопясь и чувствуя, что просто теряет столь драгоценное сейчас время, - Мы даже не в курсе, когда подойдут подкрепления с Барридских плотин, но им нужно время и нужно оперативное пространство, а если Гористарские танки войдут в Тристанский замок, то будет резня! Да Святое Небо! Можно же быстрее! –раздраженно ударил по корпусу сервисного дрона, тут же потерявшего равновесие и закачавшегося в воздухе, возмущенно пища и дергая манипуляторами в попытке восстановить баланс.
Де Адрил уже потерял слишком много столь нужных ему на земле сил и техники при падении первой линии и отводе оттуда еще боеспособных подразделений, даже с учетом того, что форты продержались вдвое больше предусмотренного изначальным планом времени. Последние резервы, что еще оставались, были необходимы для защиты самого замка, если до этого все же дойдет.
Теперь у Де Адрила оставалась только одна возможность, передвинуть чашу весом на поле сражения в пользу защитников крепости, отбросить противника назад и дать столь необходимое время для подхода подкреплений. Единственные войска в Тристанском замке, каким командующий гарнизоном не имел права приказывать, но их командиры должны понять всю сложность ситуации и необходимость их участия в этом сражении, а не только в последних обреченных боях на крепостных стенах цитадели.
Тристанская гвардия, боевые киборги, более адекватные и оперативные, нежели дроны, но и более совершенные, выносливые и бесстрашные, чем любые люди или клоны. С отформатированной личностью, лишенные эмоций и страха, эти солдаты были самой сокрушительной силой, находившейся в стенах Тристанского замка. Отдавать приказы гвардии мог только сам барон, любой другой командующий, какого бы он ни был звания или значения, мог только просить с надеждой на то, что командование гвардии сочтет его просьбу достаточно логичной и необходимой, чтобы согласиться с ней.
Командующий гвардии, в звании генерал-капитана Тристанских войск, в черном мундире с золотой вышивкой и эполетами, встретил его в зале совещаний уровнем ниже центрального штаба. Лишенное всякого выражения лицо, почти полностью замененное вставками имплантатов, с яркими красными окулярами многоканальных визоров вместо обычных человеческих глаз, пристально смотрело на него, ожидая первой фразы для начала диалога. От такого становилось несколько не по себе, и Де Адрил, почти не имевший опыта общения с гвардейцами, впервые с того момента, как флот Гористаров вышел в реальное пространство над Тристанским замком, почувствовал себя неуверенно.
