- Эдвард рос с отцом и не знал матери, она умерла при родах, - начал рассказ Рокфор, налив себе еще немного вина. Граф Фларский, предвидя долгую и интересную ночь, поставил из бара на стол сразу еще пару бутылок и вызвал дрона, отправив на кухню. В ходе этих приготовлений барон Карийский и начал историю жизни их общего союзника, пытаясь объяснить своему собеседнику, с каким же человеком в будущем предстоит иметь дело, - А старый барон Тристанский был личностью весьма неординарной, хотя, как я помню, вы его знали. И с самого рождения он готовил Эдварда не просто к жизни дворянина, а к тому, чтобы стать лучшим из лучших, продолжить его дело. Когда остальные мальчишки бегали с игрушечными сабельками и играли в солдатиков, Эдвард учил тактику и стратегию, изучал историю древних войн и сражений, занимался экономикой и политической историей. Не знаю, насколько ему это не нравилось, но более спокойного и исполнительного ребенка я никогда не видел. Мне запомнилось, что когда я его впервые увидел, кажется, тогда ему было лет пять или шесть, он вместо того, чтобы собираться в кучку с остальными мальчишками, стоял рядом с отцом и внимательно слушал речь короля. Хотя сначала он был стеснительным, боялся незнакомых людей и часто прятался за спину отца. Наверное, из-за того, что вообще редко кого видел кроме прислуги и учителей, но эту слабость он в себе довольно быстро поборол…
- Когда отправился на королевскую службу? – спросил Делай, - Для многих молодых дворян она стала настоящей школой жизни. Как для меня, например. Я до сих пор вспоминаю свою первую высадку на поверхность, когда был еще молодым курсантом. Для меня было шоком то, что тренировочная база находится не на Рейнсвальде, а на одной из внешних колоний… - он усмехнулся, - каким же наивным я тогда был…
- Нет, курсантом Эдвард был уже обстрелянным, - развел Рокфор руками, - В этом плане его отец совершенно не щадил. Еще до королевской армии он командовал отрядом специального назначения на поверхности, где показал себя хорошим офицером, терял мало бойцов и уничтожил множество врагов. От его отца лично слышал историю, как Эдвард остановил целую орду мутантов, находясь в дальней разведке и имея под рукой лишь тридцать человек пехоты, два бронетранспортёра и два танка. Перехватил их в узком ущелье и устроил тварям настоящую бойню, обрушив на них скалы… - Рокфор вздохнул, - так что в королевскую армию он попал уже уверенным в себе солдатом. Насколько знаю, несколько раз даже дрался с инструкторами, доказывая свою правоту. И ведь доказывал…
- В Такийской провинции он уже не был кадетом? – спросил граф Фларский, отпив из своего стакана, - Про нее очень многие говорят, но мало что действительно знают, а те, кто был там лично, рассказывать не торопятся. Эдвард вам не рассказывал? – с неподдельным интересом поинтересовался граф, складывая руки на груди.
- Там была смерть, - протянул Рокфор, - Эти слова я слышал от Эдварда, когда все-таки смог разговорить его на эту тему. При Изабелле он категорически отказывался даже просто вспоминать произошедшее тогда.
- Почему? – спросил граф Фларский, но сразу же и сообразил, что вопрос, по существу, глупый. Прошедшие через ад Такийской провинции вообще не любили рассказывать, что видели там и что пережили, спасая весь цивилизованный мир от ужаса, проснувшегося в недрах земли и вырвавшегося наружу.
- Я попробую рассказать, но вряд ли у меня получится это столь хорошо и живо, как у самого Эдварда, - сразу предупредил Рокфор. Вздохнул, барон нацедил себе еще немного из поставленной на стол бутылки и некоторое время просто сидел, подбирая наиболее подходящие слова, задумчиво рассматривая янтарного цвета напиток, - если хотите точную версию, обращайтесь к нему самому, но не думаю, что согласится что-либо рассказывать. Начало истории таково, что Эдварда вместе с его отрядом перевели в Такийскую провинцию, поскольку он был действительным офицером королевской армии, но только что выпущенным из кадетов. Был отличником учебы, выделился храбростью и талантом к командованию, а при выпуске сам просился на пограничные территории. Тарийская провинция граничила с пустынными территориям, откуда нападений никогда не было, потому туда его и перевели, чтобы лишний раз не рисковать молодыми офицерами. Никто не ожидал, что там начнется нечто подобное…
- А что же там все-таки началось? – поинтересовался Делай, - Вторжение? Мутанты? Еще какие-то твари?
- Эдвард называл их мутантами, - сказал барон Карийский просто, - Хотя, те из моих офицеров, что участвовали в финальной части операции, называли тех тварей не иначе, как «демонами», поскольку не верили, что подобные твари вообще могут принадлежать нашему миру. И почему-то я склонен согласится скорее с ними, Эдвард не слишком верующий человек, и ему не так легко, как многим другим, поверить в то, что в нашу реальность может пробраться что-то принципиально другое. А как все началось, Эдвард и сам не знал, рассказывал только, что в ночное время их подняли по боевой тревоге, сразу же выставив максимальный уровень опасности, и, дав буквально пару минут на подготовку, вместе с бронетехникой бросили на второй периметр. Эти твари, кем или чем бы они ни были, лезли из-под земли, из рудодобывающих шахт под защитой первого, внешнего периметра. А то, что творилось дальше, как он сам говорил, трудно описать словами. Орда, не имеющая числа, закрывающая собой все видимое пространство, рвалась вперед, прямо сквозь минные поля, колючую проволоку и подавляющий перекрестный огонь. Эти меры защиты должны были остановить полноценное вторжение, но он клялся, что минные поля были сняты за несколько минут, а колючую проволоку прорвали и вовсе за секунды. Он рассказывал, как эти твари выглядели, и не раз повторял про гуманоидное строение, рогатые головы и зубастые пасти, и то, что не чувствовали боли, могли идти дальше вперед с отстреленными руками, изрешеченным телом и пробитой головой, пока их окончательно не разрывало на части.
- Серьезный противник, - кивнул Делай, - Неужели там все было действительно все так страшно? Бои за Такийскую провинцию шли больше двух полноценных недель, с постоянными подкреплениями от королевской армии, пока бароны не собрали объединенную группу и не ударили по флангам захваченной территории.
- И все эти две недели Эдвард был на передовой, - кивнул Делай, - Он и его люди в буквальном смысле этого слова вели борьбу за выживание против этих тварей. Было несколько прорывов, когда они все-таки сметали защитный периметр на том или ином участке, и порой останавливать их получалось только напряжением всех имевшихся резервов или бомбардировками ядерными зарядами. Как вы, наверное, слышали, командный пункт обороны был уничтожен уже на третий день боев, словно эти твари знали, куда следует бить, и в ходе очередного прорыва накрыли его быстрее, чем успели эвакуировать в более безопасное место. Защитникам пришлось самостоятельно формировать новый штаб, в котором Эдвард тоже получил свое место. В Такийской провинции не было не его людей… Кстати, вы знаете, за какие заслуги он получил там свой личный герб? Его символика ведь тоже немало значит…
- Сломанный меч? – переспросил Делай, вспоминая личный герб Эдварда, - Помню. И не припоминаю, чтобы где-нибудь еще видел подобное, символ действительно очень редкий. Вам ведь он рассказал, за что же его получил?
- Рассказал, - кивнул Рокфор, - только если бы я так долго и тесно не знал бы его, то с уверенностью сказал бы вам, что этот человек врет. Эдвард не хотел вспоминать, и теперь я понимаю, почему.
- И в чем же причина такого отношения? Многие, наоборот, стремятся похвастаться своими подвигами и героическим прошлым, а такое вот замалчивание вызывает порой даже куда больше вопросов, - граф Фларский действительно заинтересовался рассказом, понимая, что может сейчас заглянуть в душу Эдварда гораздо глубже, чем во время любого разговора с ним лично.
- Он возглавил контрнаступление для отражения очередного прорыва периметра, - рассказал Рокфор, - Буквально по одному стягивая уцелевшие танки и пехотные подразделения, какие еще можно было найти в разрушенной боями провинции. То, что там называлось контратакой, мы привыкли называть мясорубкой. Им приходилось перемалывать такое количество этих тварей, что танки пробуксовывали в наваленных трупах. Эдвард рассказывал, что ни за что нельзя было отступать в таких случаях, поскольку как только начинали отводить войска, огонь сразу же слабел, и монстры пробивались, втягивая в ближний бой, где не спасали даже экзоскелеты. Когда Эдвард уже фактически закрыл прорыв, мутанты прорвались сквозь истощенные фланги, и его группа оказалась в окружении. Единственное, что можно было сделать, так занять наилучшую позицию и засесть в круговую оборону…
