- Двухминутная готовность! – повторил слова пилота Эдвард, проверив и свою винтовку. Основным боевым модулем здесь являлся трехствольный пулемет на электронном приводе, и уже дополнительный дробовик с разрывными зарядами, эффективный только против небронированных целей, но сейчас совершенно бессмысленный. Эдвард больше рассчитывал даже не на это оружие, а на свой силовой клинок, все так же спокойно лежавший в магнитных ножнах на поясе. Гвардейцы не станут отсиживаться в дальней перестрелке, если только их не вынудит необходимость вроде подавляющего огня вражеского оружия, но в том случае, если их будут десантировать чуть ли не на головы противнику, то все решит рукопашная схватка, в которой силовое оружие является решающим фактором.

- Заходим на позицию для стрельбы… - снова сообщил пилот, уже по личному каналу связи с бароном, рассчитывая услышать конкретные приказания, - До высадки десанта меньше тридцати секунд.

- Открывайте огонь по усмотрению, - велел Эдвард, - Постарайтесь десантировать нас как можно ближе к противнику и сразу же отходите. Быть может, нам еще потребуется эвакуация, так что не рискуйте зря.

Транспортники использовали фактор неожиданности на все возможные сто процентов, появившись над противником практически без предупреждения, сразу же открыв огонь неуправляемыми ракетами по сбившимся в толпу солдатам противника. Пока еще не сконцентрированный и спешный ответный огонь не мог привести к серьезным повреждениям, дефлекторные щиты погасили первые залпы, ответным огнем вынудив противника рассеяться.

Зависнув на высоте пятидесяти метров над поверхностью, транспорты приготовились к высадке солдат. Десантные люки открывались прямо в центре пола, и первая волна шла фактически сразу, отключая удерживающие их крепления и срываясь вниз на активирующихся гравишютах. Хотя с такого расстояния и из-за веса самого боевого костюма, даже с антигравитационными модулями достигающего общего веса почти в тонну, приземление получалось таким, что мельмитоловое покрытие дороги трескалось.

- За королевство и баронат! – бросил общий клич Эдвард, прыгая со второй волной. Гравишют в действительности очень странная вещь, используемая только для коротких вертикальных прыжков или же в условиях, где фактически нет атмосферы. Несколько мощных антигравитационных модулей, включающихся на короткие равномерные промежутки, затормаживающие падение, но из-за такой резкой нагрузки почти моментально выходящие из строя и сбрасываемые после приземления. Со стороны напоминали небольшие и узкие металлические крылышки за спиной, отстреливаемые пиропатроном сразу после десантирования. А в момент их использования ощущения возникали такие, будто планируешь, но резкими скачками, то ускоряя, то снова затормаживаясь. Чтобы в такие моменты не потерять ориентацию, бойцы проходили специальные тренировки и имплантации, сохранявшие стабильность вестибулярного аппарата.

Сразу после приземления приходилось вступать в бой, десантники открывали огонь и сами попадали под обстрел, вынужденные выводить личные дефлекторные щиты на максимальный уровень мощности, расходуя запасы энергии батарей фактически за несколько минут, но выигрывая себе время, чтобы укрыться от огня противника. Гористарские гвардейцы вели беглый огонь по всем подряд, и кто еще находился в полете, и кто уже приземлился, но из-за еще висящих в воздухе транспортников и непрерывного огня их роторных орудий, разбивали строй и рассыпались по укрытиям. Так выигрывалось время тристанцам для перегруппировки и броска вперед, сокращая расстояние с противником до минимума. Последние выстрелы прошли в упор, успев забрать еще несколько жизней с каждой из сторон, и в следующий миг две стальные войны схлестнулись.

Гористарские модели гвардейских боевых костюмов были несколько легче и мобильнее, имея меньше встроенного вооружения, но быстрее двигающиеся и меньшие по габаритам, в то время как тристанские модели тяжелее бронированы и имели более мощные дефлекторные щиты, и все же медлительнее и не столь подвижные. Их удары напоминали удары молотов, но попасть им было гораздо сложнее, чем гористарским гвардейцам по своим противникам.

Эдвард был в первых рядах, силовым клинком прорубая себе дорогу в поисках гористарского барона. Модернизированные системы поиска сканировали поле боя в попытках обнаружить выделяющиеся и нестандартные модели боевых костюмов. Барон был уверен, что Михаэль вряд ли будет использовать стандартные системы, но все же тот сам его нашел, бросив вызов.

- Это наш бой! – Михаэль крикнул ему, пересиливая общих грохот и дребезг рукопашной схватки боевых костюмов, режущих и рвущих друг друга на части. В усиленной штурмовой броне, он почти на голову возвышался над остальными своими солдатами, вытянув в его сторону длинный и прямой палаш, ярко сияющий перегруженным силовым полем.

- Только наш! – подтвердил тристанский барон, тоже перегружая свой силовой клинок. Древнее и, по легендам, не раз заговоренное и освещенное оружие тоже ярко запылало силовым полем, сейчас напрямую подключенное к энергетическим контурам боевого костюма и способное к мощным перегрузкам, - Надеюсь, ты готов умереть!

Теперь уже ничего другое не было важным, только стоявший напротив противник, вокруг которого, кажется, концентрировалась их ненависть. Эдвард забыл и о плане сражения, и о возможных опасностях, ведь перед ним был Гористар, один из тех, кого винил в произошедшем на своей свадьбе. Один из тех, на ком была кровь Изабеллы Карийской, уже Изабеллы Тристанской, баронессы Тристанского феода. Все раскаяния и размышления о том, что не каждый из этого поганого рода может быть виноват в ее смерти, уже не имели значения. Не имея возможности расквитаться со старым графом, он потребует ответа с нового, и пролитая кровь облегчит его боль.

Выпад, и силовые клинки сталкиваются друг с другом, ярко вспыхивая при контакте резонирующих полей. Нет лиц, нет глаз, в которых можно увидеть врага, всего лишь защитные лицевые пластины шлемов боевых костюмов с мигающими окулярами визоров, не передающих человеческий взгляд. И все же Эдвард чувствовал за всем этим своего врага, переполняющие его эмоции и ненависть, не менее сильную, чем его собственную. Конечно, Михаэлю тоже было, за что мстить, за что сражаться и за что желать Эдварду смерти, но от этого лишь ярче схватка и желаннее чувство расплаты.

- Грязный выродок, - прохрипел гористарский граф, гудя динамиками, когда они оказались совсем рядом, скрестив клинки и пытаясь получить сейчас инициативу, - Бесчестный предатель, забывший о клятвах!

- Я помню о своих клятвах! – ответил ему Эдвард, злобно улыбаясь, жалея лишь о том, что не может показать эту улыбку своему противнику, - И одну из них я сейчас исполню! Гористарский род прервется!

Ни один из них так и не сумел пересилить другого, хотя сервоприводы боевых костюмов уже завыли от напряжения, и одним резким движением разошлись в стороны, но только для того, чтобы через секунду снова сойтись в схватке.

Михаэль с более тяжелым палашом рубил резкими и прямыми выпадами, атакуя рискованно и агрессивно, изначально заставив Эдварда уйти в оборону, вынужденного отражать сыпавшиеся на него удары. Только Тристанский барон не был против такого положения в самом начале, изучая и запоминая тактику своего противника, после чего уже сам осторожно пробуя контратаковать.

Им даже не мешали, бойцы с обеих сторон лишь восторженно наблюдали за схваткой своих командиров, наконец-то сошедшихся друг с другом, изливая свою скопившуюся ненависть, эмоции и напряжение. Силовые клинки рубили воздух с такой частотой, что казались размытыми молниями, двигаясь неумолимо быстро, но каждый раз либо лишь в пустую вспарывая пустое место, либо пересекаясь друг с другом в очередном блоке.

Эдвард чувствовал, ка начинает терять контроль, понимание того, что все-таки добрался до Гористарского феодала, к поединку с которым стремился столь долгое время, буквально заливало его сознание адреналином, вызывая в голове воспоминания, прежде рвущие душу острыми осколками разбитых надежд, но сейчас лишь распалявшие еще сильнее. Изабелла, выходящая из храма, ее искренне счастливое выражение лица… А потом Респир с оружием в руках. И выстрелы, крики, кровь… Парализующее чувство страха, что не успеет закрыть ее своим телом… Ненависть кристаллизировалась в нем, ускоряя реакцию и мысли, заставляя переходить из обороны в наступление.