- Нам необходимо время, чтобы принять совместное с графиней решение, - офицер на минуту задумался, взвешивая все причины сдаться или же продолжить сопротивление, но потом все же не стал принимать единолично столь важное решение. Положительным отличием гвардейцев от остальных войск, комплектуемых из обычных людей, состояло в том, что все они проходили частичную киборгизацию, и уже не являлись полноценными людьми в прямом смысле этого слова.
Компьютерный расчет ситуации и возможных вариантов выхода из нее занимал точно такую же важную часть в его сознании, как и человеческое мышление со связанными с ним эмоциями. Если бы обычный человек так же был бы верен данным клятвам, как и машина установленным алгоритмам, то, конечно, немедленно бы ответил отказом на слова Эдварда, но в данном случае подключилась компьютерная часть сознания, начавшая отсчет вариантов поиска путей. И, как уже заранее знал Эдвард, компьютерная логика считала наиболее подходящим тот путь, что означал выживание семьи графа. Тристанцы прежде, еще до начала войны, проводили подобные тесты на модуляторах, пытаясь заранее предугадать действия возможного противника. Продолжение борьбы без шансов на спасение приоритетной цели для компьютера представлялось ошибочным вариантом. И сейчас перед уцелевшими гвардейскими офицерами стал нелегкий выбор между плохим и очень плохим путем развития событий.
- Конечно, у вас есть четыре стандартных минуты, - кивнул Эдвард, - не разводим парламентеров. Через четыре минуты вы должны будете сказать окончательный ответ, в соответствии с которым мы вас либо уничтожим, либо примем вашу сдачу, - на всякий случай еще раз подчеркнул именно эти два варианта развития событий, что никаких компромиссов нет, и не может рассматриваться.
- Через четыре минуты, - кивнул офицер, - В течение этого времени ни один из ваших бойцов не должен показываться в пределах разделяющего нас коридора, иначе мы откроем огонь на поражение, и переговоры закончатся.
На этих условиях связь разорвалась, и Эдвард вздохнул с облегчением. Теперь от них уже ничего не зависело, все решит сейчас только благоразумие графини, которой предстоит выбирать между жизнями своих детей и собственными пожеланиями. Конечно, в данном случае нет ничего постыдного в том, чтобы сложить оружие, у противника качественное и количественное превосходство, шансов на побег тоже фактически нет, равно как и на продолжение борьбы, но есть еще и такое понятие как «дворянская гордость». Сколько есть легенд о том, что жены благородных рыцарей убивали себя, чтобы не достаться врагу. Многие девушки воспитываются именно на таких вот историях, но реальность обычно оказывается намного жестче, и принимать решение о смерти очень тяжело. Даже Эдвард не решился на подобное, хотя мысли о суициде и приходили в его голову, когда лежал прикованный к медицинскому боксу, способный лишь раз за разом прогонять в собственной памяти момент расстрела собственной свадьбы.
Минуты тянулись медленно, став вдруг невероятно растянутыми и неоправданно долгими. Этой вынужденной паузой солдаты воспользовались для того, чтобы убрать раненных, пополнить снаряжение и заняться мелким ремонтом. Эдвард, прикидывая в голове различные варианты развития ситуации, в зависимости от того, откажется ли баронесса или нет, бессознательно вставлял и вынимал из своей винтовки полный магазин, регулярными щелчками отсчитывая медленно текущие секунды.
Зачем вообще ждать, возникали и такие мысли, если можно прямо сейчас начать заливать напалм в вентиляцию, поставив леди Миривиль, ныне Миривиль Горситарскую, перед необходимостью дать ответ сейчас же. Времени становится все меньше и меньше, и там, на линии фронта, гибнут тысячи его людей, непрерывными атаками отвлекая внимание гористарского командования от небольшого имения в отдалении от основных городов. В теории сейчас тристанские и фларские силы должны штурмовать укрепленные позиции защитников сразу на нескольких направлениях, давя на укрепрайоны и опорные города-крепости, вынуждая противника бросать в бой последние резервы для удержания линии фронта.
Это даст время небольшой группе призраков безопасно пробраться за линию фронта и спокойно выполнить установленную операцию, после чего так же безопасно вернуться. Только все равно возникает вопрос, зачем же терять целых четыре минуты, которые могут стоить жизней нескольких сотен тристанских солдат на линии фронта.
«Установка соединения» - на дисплее неожиданно возникло сообщение о новом контакте через парламентеров, и Эдвард удивленно приподнял брови, отметив, что до окончания перемирия еще целых пятьдесят стандартных секунд, целая половина минуты. Они могли бы выгадать себе еще немного времени, но вместо этого поспешили с ответом. Что же это, пустая гордость или надежда на спасение?
Активировав двустороннюю связь, Эдвард не без удивления обнаружил по другую сторону экрана не гористарского офицера, с которым в первый раз разговаривал, а саму графиню, выглядевшую сейчас нервной и растерянной. Прекрасная девушка, впитавшая в себя всю красоту Тоскарийского рода, старшая дочь графа, выданная за столь уважаемого жениха, одна из лучших политических партий, проведенных ее отцом. С черными, как смоль волосами, белоснежным лицом с практически идеальными чертами и большими такими же черными глазами, сейчас всматривающимися в своего собеседника по другую сторону экрана.
- Барон Тристанский, как я понимаю? – вежливо поинтересовалась графиня, чуть склонив голову в знак приветствия, - Я бы сказала, что рада видеть вас, но мы не в таких условиях, чтобы помнить о правилах этикета.
- Графиня, - кивнул Эдвард, - Я могу со всей уверенностью сказать вам, что очень рад видеть вас целой и невредимой. Я весьма беспокоился по поводу вашей безопасности в данных условиях… - можно было еще продолжать дифирамбы, но баронесса оборвала его одним жестом руки.
- Хватит, барон. Когда приходят с оружием в руках, то не пользуются такими словами, равно как и когда угрожают моей жизни и жизням моих детей, - она начинала злиться, нервное напряжение все же пробивалось сквозь внешнюю холодность и спокойствие. Честно признаваясь самому себе, Эдвард заметил, что ему все равно, что она чувствует. Ему нужен был только результат.
- Тогда мы закончим с вежливостью и приступим к конкретике, - кивнул молодой барон, - Как вам уже объяснили, мне нужны вы и ваши дети, желательно живыми и здоровыми. Ни вам, ни им никакого вреда причинять не собираюсь… - он хотел добавить слова «пока что», но решил все же не пугать графиню, - Мне нужен лишь ваш муж. Однако вы и ваши дети все это время будете находиться в безопасности, которую могу вам гарантировать. В ином же случае я выжгу все ваше убежище, поскольку отпускать вас не собираюсь. Сейчас же требую от вас лаконичного ответа, сдаетесь ли вы или нет?
- Я не готова рисковать жизнью наследника Гористарского графства из-за своей гордости, - опустила голову леди Миривиль, - Только прежде чем мои люди сложат оружие, хочу быть уверена в том, что ни мне, ни моим детям не будет причинено никакого вреда. О вас ходит множество историй, барон, но все они утверждают, что вы человек чести, поэтому если вы сейчас дадите мне слово, что с нами будут обходится соответственно нашему положению благородных, я готова отдать гвардейцам приказ прекратить сопротивление… - она выдохнула, явно борясь с собой, но логика в настоящий момент взяла верх над чувствами.
- Можете быть в этом уверены, графиня, - кивнул Эдвард, - Я даю вам слово, что ни я, ни кто-либо из моих людей не причинит вам и вашей семье вреда. И это слово будет действовать до тех пор, пока мы с вами не договоримся о новых условиях, - добавил к только что данному обещанию, - Об этом я предупрежу вас заранее, и вы сможете самостоятельно принять дальнейшие решения.
- Хорошо, - кивнула графиня, - Я передаю мою жизнь, жизнь моих детей и моих подданных здесь в ваши руки. Можете входить, никто не станет стрелять… - она сложила руки в молитвенном жесте, а потом отключилась, а Эдвард вздохнул с облегчением, кивнув Севереду, стоявшему рядом и слышавшему весь разговор.
