Рокфор почувствовал, что транспорт тряхнуло и подбросило в воздух. Как в замедленной съемке наблюдал за рвущимся в клочья бронированным бортом грузовика, пропускающим внутрь яркий поток пламени, раскрывающийся как бутон цветка и опаляющий всех вокруг себя. Солдат в боевых костюмах рвало на куски взрывной волной и разлетающимися обломками брони, острыми и многочисленными как шрапнель.
Адъютанта перед ним резко дернуло и вдавило в барона, бросив уже куда-то вместе по салону. Мысль текла так же медленно, как и все вокруг него, успев оставить после себя только два удивленных слова «неужели все?». А потом последовал удар, но шлем, кажется, выдержал, отдавшись в голове громким звоном. Наступившая следом темнота накрыла сознание, в последний раз отозвавшееся вспышкой страха прежде, чем окончательно провалиться в пустоту.
***
Воздух был густым и тяжелым как кисель, даже фильтры респираторов боевого костюма справлялись с большим трудом, работая на повышенных мощностях, но все равно с трудом очищая его от вредных примесей.
Горячий пепел, шипевший на прохладном металле кирасы боевого костюма, скопившиеся в воздухе остатки испаряющейся плазмы и едва заметный запах оплавленного камня и бетона, так и не остывший после недавно прокатившихся здесь боев. Вонь сгоревшего топлива и раскаленного металла, обгорелых трупов и пороховой гари, пробивавшаяся даже сквозь фильтры и забивавшая ноздри, от чего каждый новый вздох давался с усилием…
Вассарий брезгливо сморщился, радуясь, что забрало шлема сейчас закрыто и никто не может увидеть выражение его лица. Он не любил войну и то, что она несет с собой в привычный жизненный уклад, но не был и сторонником мира, тихое и спокойное существование раздражало его еще больше. Сухой повседневный быт был слишком скучен и однообразен, чтобы втеснить в себя всю его эгоистичную натуру. Война была слишком грязной и мерзкой на вид, гораздо приятнее, когда люди уничтожают друг друга ради его интересов без его личного там присутствия. Вассарий Гельский больше любил получать известия о боевых действиях где-нибудь в безопасном месте, с чашкой кофе в руках и какой-нибудь наложницей под боком, а не таскаться по полям сражений в тяжелом и неудобном боевом костюме.
Однако сейчас надо было это сделать, в вопросах «надо» и «хочу» Вассарий умел разбираться, иначе не смог бы так долго продержаться на своем месте и даже стать кандидатом на королевский престол. Союзникам необходимо показать, что они сражаются за истинного короля, и нет ничего лучше для создания такого впечатления, как самому посетить места боев и вдохновить солдат своим личным присутствием. Заслужить славу боевого героя, пройдясь то трупам там, где уже точно не может быть врагов. Все бы хорошо, но только эта вонь мешалась и не давала даже нормально вздохнуть.
Еще несколько часов назад здесь проходила линия обороны карийского гарнизона, ныне смятая мощным наступлением союзных сил. Понесенные потери все же стоили того, оборона защитников разваливалась на части, и уцелевшие бросали последние рубежи за городскими стенами. Теперь оставалось только ждать, когда крепостные укрепления Хормента падут под огнем осадной артиллерии и флотских бомбардировок, после чего нам ним смело поднимут его родовой флаг.
От прежних мощных фортификаций защитной крепости почти ничего не осталось, только изуродованные и оплавленные обломки в перепаханной артиллерийскими обстрелами земле. Теперь здесь работали сервисные дроны и команды саперов, занятые поисками неразорвавшихся снарядов и потенциально опасных объектов, а так же разбиравшие поврежденную технику на запчасти для той, что еще подлежала восстановлению, или же для отправки на переплавку. Приземлился Васарий здесь только потому, что еще пару дней назад тут обнаружили присутствие барона Карийского. Вероятнее всего, что он до сих пор где-то здесь, но среди обнаруженных тел до сих пор опознать барона не получалось. Так что либо Рокфор погиб и от его трупа ничего не осталось, в современных войнах возможно и не такое, либо же он все еще жив и смог уйти.
- Ну как тебе, доволен? – к нему подошел его дядя, тоже в боевом костюме, держа в руках штурмовую импульсную винтовку, - Впечатляет, не так ли? Эта крепость выдержала не одну осаду, но достаточно лишь надавить посильнее, как оборона разваливается на куски. Кольцо вокруг города почти замкнулось, и если только Рокфор не такой трус, чтобы сбежать при первой опасности, то очень скоро окажется в ловушке и уже никуда не денется…
- Карийский барон далеко не трус, если решил выбраться на передовую, - Вассарий поддел носком металлического сапога кончик карийского шлема, почти скрытый в пепле, и выдернул его наружу. Тот, к счастью, оказался пустым внутри, лишь заляпанный чем-то бурым, - Рокфор останется в городе, в этом я уверен. Слишком благороден, чтобы оставить своих солдат умирать одних, - он хмыкнул при этом воспоминании, - Или же просто слишком глуп, чтобы признать нашу победу, которая уже столь близка.
- Кстати, ты уже слышал, что у Наваринского ущелья мы потерпели фиаско? – спросил герцог Хлейта спокойным тоном, словно речь и не шла о паре миллионов жизней солдат и матросов, - Карийцы контратаковали и сейчас, пока мы тут с тобой разговариваем, уже остановили наступление наших сил. Они еще держатся, но операция, считай, провалилась. Прорыва не получится, и фронт сохранится… - герцог засмеялся, - однако мы их все-таки перехитрили. У карийцев недостаточно сил, чтобы удерживать нас сразу на нескольких направлениях, и потому раз мы не смогли взять хотя бы один город, то тогда возьмем другой, только вместе с бароном… в качестве компенсации, - и снова коротко рассмеялся.
- Не люблю войну, - процедил Вассарий, - слишком грязное дело. Слишком мерзкое. Если бы не королевский престол, ни за что не стал бы в ней участвовать…
- Ты дворянин, племенник, - герцог хлопнул его по плечу, - А они, как помнишь из клятвы, обязуются защищать свой народ с оружием в руках! Это их святой долг, - он оскалился, - Правда, никто не говорит, от кого и зачем его надо защищать… В наше время гораздо страшнее твои самые близкие соседи и друзья, нежели любые явные враги.
- Плевать мне на клятвы, - отмахнулся Вассарий, - Я дворянин по праву рождения, и мне этого более чем достаточно, чтобы вместо меня на войне сражался кто-то другой. Пусть эти герои, вроде Эдварда Тристанского, носятся за военной славой, мне же она даром не сдалась…
- Только не говори так вслух при наших союзниках, - предостерег его собеседник, - Они ждут от будущего короля несколько других поступков…
С таким разговором двое командующих вышли к развалинам крепости, когда-то закрывавшей одну из многополосных трасс, ведущих к городским воротам, но теперь уничтоженной артиллерийским огнем и атаками тяжелых танков. Комплексные башни защиты были буквально сметены, от них остались только нагромождения бетона и каменных обломков, где еще торчали перекрученные куски металла и опорных конструкций, оплавленные недавним плазменным пожаром. Крепостные стены в нескольких местах пробиты, а от их защитных батарей почти ничего не осталось, лишь изодранные в клочья контрбатарейными орудиями парапеты. Защитники здесь держались до последнего, и обугленные корпуса подбитой техники, усеивавшие пространство перед крепостью, тому были лишним подтверждением.
Еще вчера это была территория Карийского бароната, но сейчас над последней сохранившейся башней крепости уже поднималось знамя Гельского графства. Вассарий позволил себе даже размещать на знаменах тонкую золотую полоску, обозначавшую претендента на престол в те времена, когда междоусобные войны за титулы и трон были чем-то обыденным и нормальным. В те времена подобная золотая полоска появлялась на знамени почти у каждого, но сейчас было очень приятно выделяться чем-то особенным. К тому же, ни один из его союзников не позволял себе ничего подобного, даже его дядя, стоявший рядом и продолжавший бубнить что-то про долг дворянина. Вассарий уже давно для себя решил, что его собственный долг перед королевством заключается в том, чтобы оторвать от него как можно более жирный кусок. Полученной власти и богатства должно хватало на то, чтобы все остальные перед ним пресмыкались.
