Дроиды, окружившие его, остановились только после десятка ударов, встав в исходное положение на арене, заваленной корпусами таких же тренировочных автоматов, вырубленных Эдвардом всего лишь за пару минут схватки. А он все еще лежит на песке, пронзенный болью, хрипя и судорожно вталкивая в отбитые легкие воздух, не в силах самостоятельно подняться. Его позвоночник словно раскололся на тысячи острых осколков, впивавшиеся в тело. Сквозь навернувшиеся на глазах слезы видит только отца, развернувшего и ушедшего с балкона, но не сказавшего ни слова.

- Встать! – к нему уже подходит тренер, резкими окриком заставляя вернуться к реальности, несмотря на боль от ошибки и обиду на самого себя, - Как ты посмел так глупо ошибиться?! Встать!

Ему легко сказать, а Эдвард даже с трудом руками шевелить может, еле поднимаясь на колени из-за раздирающей сознание боли в позвоночнике. Кинетические мечи не способный нанести серьезных повреждений, но если поле меча усилить, то даже легкое касание может болью парализовать всю нервную систему человека, а здесь как раз такие и использовались. Закусив губу и не чувствуя, что давно прокусил ее до крови, наследник бароната не без труда поднялся на ноги, лишь для того, чтобы тотчас получить оплеуху и снова повалиться на песок.

- Это за ошибку! – рявкнул тренер, встряхивая руку, - Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделал? Что за ошибку ты допустил? Понимаешь?!

- Я опозорился на глазах у моего отца, - Эдвард снова с трудом поднялся на колени, еще только собираясь встать на ноги, но сразу же получил еще один удар, снова рухнув в песок, почти не имея сил держаться прямо.

- Нет! Сейчас твой отец не имел никакого значения, важен был только ты сам, - пояснил тренер, - Ты наследник Тристанского бароната, одного из крупнейших, древнейших и важнейших феодов во всем королевстве. Ты наследник ответственности за жизни четырнадцати с половиной миллиардов человек, каждый день просыпающихся и продолжающих свою жизнь только потому, что на страже их покоя стоит твой отец. И когда-то его на этом месте сменишь ты! Теперь понимаешь?! Понимаешь, что ты наделал всего лишь одной ошибкой! – он снова дождался, когда Эдвард поднялся на ноги, но лишь для того, чтобы отвесить ему еще одну оплеуху, бросив обратно в песок, - Ты наследник! Ты тот, кто должен принять дело своего отца. А теперь представь, что это был настоящий бой! Представь! Ты погиб! Ты пал! Династия прервалась, твоего отца некому сменить! Феод без феодала станет лишь жертвой для тех, кто захочет прибрать его к рукам. А что это значит? Войны и разорение! Четырнадцать с половиной миллиардов людей лишаться будущего только из-за того, что ты не смог сделать правильный выпад. Теперь понимаешь, что ты наделал?! Одной ошибкой ты перечеркнул все, что создавалось тысячами лет! А теперь встать! – он даже протянул ему руку, помогая подняться, - Приведешь себя в порядок и снова на тренировку! Все по новой! От самого начала!

- Мне всего лишь двенадцать! – взмолился Эдвард, от чего сразу же получил новый удар по лицу, снова чуть не повалившись на землю, но успев удержаться и упав только на одно колено, не понимая, чем же заслужил новый удар.

- Никогда не смей оправдываться! – рявкнул тренер, - Никогда! Ты дворянин, и ты должен отвечать за свои поступки, но не искать себе оправданий! Оправдываясь, ты пытаешься снять с себя ответственность, а именно ответственность делает тебя дворянином! Ты отвечаешь за тех людей, что служат тебе, ты отвечаешь за тех, кто принес тебе клятвы подданства и вассалитета! Ты можешь признавать свою вину, а можешь не признавать, но ты не должен снимать с себя ответственность за нее! Иначе ты тряпка, а не дворянин! – он одним рывком снова поставил Эдварда на ноги, - И тебе не «всего лишь двенадцать»! Тебе уже двенадцать! А теперь вставай и борись!

Эдвард только крепче сжал свой кинетический меч, сжав зубы и слушая слова своего тренера, ни один урок не обходится без того, чтобы ему не напоминали, какая ответственность на его плечах, и с подобным спорить не мог. По праву рождения поставленный гораздо выше остальных, он так же с рождения и не принадлежал сам себе, вынужденный готовиться к тому, чтобы принять титул барона Тристанского и вести за собой свой народ в этом страшном и жестоком мире, где даже чистый воздух является ресурсом, доступным не всем. Эта тяжесть давила на него, но одновременно и закаляла, готовя к тому, что только предстоит.

***

Он открыл глаза, обнаружив прямо перед собой пластиковую полку над собой, не веря, что уже час прошел. Самому казалось, будто только что прикрыл глаза. И все же, организм хотя бы немного отдохнул, а сознание стало чуть спокойнее, избавившись от целой кучи ненужных мыслей, беспокоивших его последнее время.

Судя по звукам работающих двигателей и усилившейся тряске корпуса, заметной по мелкой вибрации, корабль включил тормозные двигатели, совершая стандартные процедуры торможения и обнуления инерции движения перед посадкой. В оперативных штабах полков, если только они не развернуты возле захваченных причалов или вблизи орбитальных станций, своих мест для стыковки не было, только полевые порты, где мог приземлиться легкий корабль вроде корвета. Хотя Эдвард предпочел бы не задерживать корабль здесь, еще способный нагнать конвой, у которого был реквизирован. Барону будет достаточно спуститься на поверхность острова и в корабельной шлюпке, где хватит места для всей его свиты. Потягиваясь и зевая, фильтрованный воздух корабельной вентиляции никогда не отличался кислородным переизбытком, Эдвард отправился сразу на авиационную палубу, решив не тратить время походом к капитанскому мостику, все равно там должен быть терминал, откуда есть возможность связаться с капитаном.

Корвет не имел собственных эскадрилий штурмовиков или перехватчиков, слишком мал для этого по размерам, и вся его авиационная палуба могла вместиться в один ремонтный док авиационной палубы тяжелого крейсера, служа больше для чисто технических корабельных требований. Здесь стояли эвакуационные шлюпки для экипажа, пара почтовых шлюпов, с помощью которых можно обмениваться снаряжением и припасами с другими кораблями, поскольку пожирающие массу энергии телепортеры обладали слишком большой нагрузкой для реактора подобных размеров. И здесь же еще пара транспортных суденышек, которые легче всего описать как орбитальные лихтеры, чья задача добраться до поверхности, а потом вернуться обратно на висящий в воздухе корабль. Их загрузили на корвет скорее всего потому, что были трофейными, с бортов даже еще не до конца свели символику Гористарского бароната, а значит, можно особо их не экономить. Трофеи военного времени никто никогда не требует назад, проигравшему в самом страшном случае выставят списки компенсаций, но вряд ли кто-то станет рыскать по каждому кораблю в поисках трофейной техники, подлежащей возвращению.

На авиационной палубе Эдвард обнаружил нескольких пилотов и техников, занятых тем, что с руганью и шутками пытались починить двигатель одного из шлюпов, в который кто-то уронил разводной ключ, перебив трубки плазменного нагнетания, заодно превратив движок в кучу взрывоопасного металлолома. Чуть не подавившись своими словами, когда к ним подошел молодой барон, они поспешили указать его на терминал корабельной связи, находившийся в комнате диспетчера полетов. На столь малом корабле даже должности такой не было, хотя само помещение предусматривалось, но для корвета вылеты вспомогательной авиатехники редкость, чаще всего это были ремонтные дроны для работы на внешней обшивке. В таких случаях в роли диспетчера выступал один из связистов, чьих знаний для подобной работы вполне хватало.

Комнатка была в запустении, словно в ней ничего не изменяли и не переставляли с тех самых пор, как корабль сошел со стапелей. Если бы не регулярные посещения робота-уборщика, здесь бы все было покрыто толстым слоем пыли и грязи, но терминал все же предстал перед Эдвардом в полном порядке и готовности.

- Капитан, сколько осталось до места назначения? – связавшись с мостиком и увидев перед собой лицо молодого офицера, сразу же поинтересовался барон, избегая ненужных сейчас формальностей.