— Я согласен оставить ей половину ее тела.
— Что еще за половина? - возмутился некромант. - С тебя хватит того, что тебе разрешат в нем пожить.
— Какая тебе разница? - сердито ответил призрак. - Эта женщина — твой враг, если ты забыл. Я обещаю, что если ты меня вытащишь, я не позволю ей вредить тебе.
— И сам не будешь? - уточнил Хасан, уже начавший догадываться, насколько коварен Ир’шаз.
— И сам не буду.
— Ладно, тогда… Постарайтесь не помереть, - сказал Хасан, выдергивая свой посох из земли и поднося к правой руке.
— Что ты делаешь? - испуганно воскликнул призрак.
Когда посох перестал удерживать Хасана, все трое полетели во Врата, но уже через мгновения им навстречу из Мира Теней вырвалась волна темной энергии, отбросившая их в обратном направлении. Врата захлопнулись и некромант вновь оказался в походном лазарете. Снаружи палатки доносились какие-то голоса.
— Что там такое, Питер?
— Не знаю, господин, - отозвался гном. - А как госпожа Мелипсихона?
— Я не дал им пройти через врата, а что будет дальше от меня уже не зависит.
В этот момент Мелипсихона зашевелилась и Питер бросился к ней, а Хасан вышел из палатки, чтобы увидеть источник все нарастающего шума.
У входа в палатку Никодим заступил дорогу какому-то скелету, который, похоже, намеревался любой ценой проникнуть в лазарет. Спор уже дошел до точки, когда в ход идут аргументы из дерева и металла. Скелет поднял руку и рассек ею воздух… вернее, попытался рассечь, но Хасан поймал его за кисть. Внимательней взглянув на того, кого поймал, он замер… Скелет был одет в темно-серый плащ и как две капли воды походил на того, с кем Хасан многократно встречался в Мире Теней и вместе с кем они одолели Мал Ксана.
Первая пришедшая в голову мысль была слишком безумной, так что Хасан сразу перешел ко второй — он столкнулся с каким-то хитроумным магическим зеркалом. Отбросив и этот вариант, он начал обдумывать версию о временной аномалии, однако пойманный скелет вел себя подозрительно тихо, даже испуганно, и Хасан, за двадцать секунд перебрав в уме все варианты возвратился к первому — безумному.
— Никодим, что тут происходит? - обратился он к чернокнижнику, продолжая крепко держать свою жертву.
— Этот скелет утверждал, что ему срочно необходимо видеть вас, а вы сказали никого не пускать, - ответил калека.
— Ты все правильно сделал. Продолжай следить, чтобы никто не входил.
С этими словами некромант буквально втащил пойманного в палатку.
— Господин, госпожа Мелипсихона, она… - начал было говорить гном, но Хасан прервал его.
— Подожди пять минут, Питер. А ты, - обратился он к скелету. - Превратись обратно.
— Но я не…
— На свете только два зеленоглазых лича, и я отлично знаю, где кто из них сейчас находится. Превращайся.
Скелет издал звук, похожий на вздох, и его кости вдруг стали обрастать мыщцами, затем мясом, затем покрылись кожей… и, под изумленный выдох Питера, в лазарете появилась Асия Корнер.
— Моя превращенная форма сильно изменилась с того раза, а ты все равно меня узнал, - немного разочарованно сказала она.
Ее форма действительно несколько отличалась от «того раза» — если раньше она почти в точности повторяла обычный человеческий скелет, то теперь лицевая часть черепа больше напоминала костяную маску какого-нибудь древнего темного жреца, чем настоящее лицо. На лбу и висках появилась цепочка костяных наростов, напоминающая корону — иными словами, если раньше Асия напоминала одного знакомого Хасану мага Времени только ростом, комплекцией и «живыми» зелеными глазами, то теперь она была почти полной его копией, не говоря о том, что носила абсолютно такой же плащ. Возможно, их можно было различить по ширине бедер и другим признакам, отличающим мужские скелеты от женских, но, одетые в одинаковые плащи, они были неотличимы.
— Зачем ты пришла? - спросил Хасан.
— Узнать, что за безобразие ты учинил, разумеется! - воскликнула Асия. - Это правда, что ты сверг Мал Ксана и сам стал лордом-личем?
— Ну, так скажем, лордом я стал, а личем пока нет, но, думаю ты и сама это видишь…
— Молчать! Ты хоть понимаешь, что с тобой теперь будет? Тебя убьют!
— Да неужто?
— Раньше ты был мелкой просто сошкой, и был шанс, что на тебя не обратят внимания. Вообще-то, я собиралась сделать, чтобы так и случилось. А теперь, как только станет известно, что ты тут всем заправляешь, Великий Маг явится за твоей головой вкупе с половиной Совета Архимагов!
— Кто? Учитель? Думаю, из всех людей он менее всего желает моей смерти.
— А ты, балбес, вынуждаешь его тебя убивать!
— Не вынуждаю. На самом деле, раз уж ты здесь, было бы неплохо, если бы ты передала ему следующее: «Мои силы отходят в северные земли. Если не будете мешать нам и преследовать нас, мы не причиним вреда.»
— Ты думаешь, он на это купится?
— Думаю, да. Он не хуже меня понимает, что мой народ заслуживает лучшего. Нам нужно место, где мы могли бы начать все с начала, и в Весноте этого места для нас нет, поэтому мы уходим.
Девушка грустно усмехнулась.
— Твой народ? Заслуживает лучшего, да? Это тоже самое что ты сказал, когда тебя отчисляли. Я заслуживаю лучшего. Народ заслуживает лучшего. Ты когда-нибудь будешь думать о себе? О том, что ты сам заслуживаешь лучшего? Посмотри, во что ты превратился. Ты предатель, мятежник, узурпатор, Темный Властелин, в конце концов! Тебя будет ненавидеть весь мир. Паладины — за то, что ты некромант. Некроманты — за то, что ты загораживаешь им дорогу к власти. Солдаты Веснота — за то, что им приходится сражаться против тебя. Нежить — за то, что ты гонишь их в бой. Маги — за то, что ты, ничему не обучаясь и не подчиняясь никаким правилам, стал сильнее любого из них. Простые люди — просто за то, что в твоем титуле есть слово «Темный». В конце концов, тебя начнут считать исчадием ада и врагом всего человечества.
Девушка слегка выдохлась, перечисляя ожидающие Хасана напасти, и, когда она сделала паузу, чтобы вдохнуть побольше воздуха, некромант положил руку ей на плечо.
— Асия, я все это знаю, - спокойно сказал он. - И, тем не менее, я собираюсь это сделать.
— Одному человеку не изменить мир, - покачала головой Асия.
— А откуда взяться многим, если никто не попробует первым? В любом случае, я с тобой согласен — любого, кто попробует бросить вызов всему миру, ждет смерть и вечное осмеяние. Но это не значит, что он обречен на поражение.
— Какой же ты… дурак. Ты говоришь, как герои каких-то романов. Даже если я тебя попрошу, ты ведь все равно не остановишься?
— Нет, - тихо ответил Хасан.
— Прости, я не смогу пойти за тобой, - еще тише произнесла Асия. - Жить ради каких-то идеалов, ненавидимой всеми вокруг — я так не могу. Но я буду помнить тебя не таким, каким тебя изобразят в легендах о Злом и Черном Властелине, а таким, каким ты был на самом деле. Пожалуйста, хотя бы меня не заставляй себя ненавидеть.
— Не заставлю, - сказал Хасан, обнимая девушку. - Проживи хорошую жизнь, Асия. Не ненавидь никого, не срывай злость на идиотах и стань великой волшебницей, которой будет гордиться вся Академия. Прощай.
— Прощай, - прошептала Асия и исчезла. Некромант слишком сильно сжал ее плечи, так что плащ девушки не телепортировался и остался у него в руках. В этот момент Хасан окончательно принял решение. Он вышел из палатки и осмотрелся. Запланированный пятичасовой привал подходил к концу и солнце приближалось к закату. Некромант окинул глазами поросшие лесом холмы и петлявшую меж ними пыльную дорогу. Смерти он не боялся — знакомство с такими мертвецами, как Старик и Сар’ар давно заставило его смирится с мыслью, что ему предстоит присоединится к ним по ту сторону Врат. Никогда больше не почувствовать вкус питья и пищи было не так уж страшно - за всеми заботами в последние дни он питался в основном силой собственного Си’ях’кана и не теперь уже не мог вспомнить, когда последний раз что-то ел. Но зрение — совсем другое дело. Из книг Хасан знал, что мертвые видят как-то иначе, воспринимая световые волны всей поверхностью тела, так же, как звуковые, но все описания того, на что это похоже, были весьма расплывчаты — вероятно потому, что книги писались не мертвыми. Юный некромант серьезно опасался того, что личи на самом деле не видят ничего, ориентируясь на слух и по аурам, но скрывают эту слабость от своих многочисленных врагов… Бросив на окрестности свой последний взгляд, чернокнижник усмехнулся собственному страху. Темному магу боятся темноты было, пожалуй так же глупо, как некроманту — боятся нежити.
