– Естественно, – усмехнулся змеелюд. – что бы светленькие ни болтали, пешками они жертвуют, не больше колеблясь, чем мы. Но просто спросить стоило, извини, если напугал, Дженни.
Совершенно детское изумление, граничащее даже с разочарованием, надо было видеть! Обломали мальчику эффектную, возвышенную и прямо-таки героическую кончину! Джено-то, поспорить можно, всегда так и обитался в Кондракаре на почетной должности “подай – принеси – пошел вон, не мешайся” и громкие подвиги совершал разве что в своих заветных мечтах! У этих положительных героев определенно мозги промыты – все они тайком мечтают о венце великомученика!
– Раз уж вы передумали, вы не могли бы принять нормальное обличье. Стыдно признаться, но я с детства панически боюсь змей и ничего не могу с этим поделать, – почему-то извиняющимся тоном попросил Джено. Уважение Седрика к парнишке слегка возросло, еще князь говорил когда-то, что истинно смелые люди – вовсе не те, кто не испытывает страха, а те, кто умеют его признать и преодолеть.
– У нас с тобой явно разное представление о том, что считать нормой. Почему же Оракул тебя ко мне приставил? Вот уж кого не заподозрил бы в интеллектуальном садизме.
– Нет! Просто пленникам прислуживаю только я, заменить меня было бы некем.
– Что же в тебе такого особенного?
– Я же сказал вам – ничего. Просто каждый занимается своим делом. Тем, для которого и был призван в Кондракар.
Что-то тут явно было не так, но времени поразмышлять у Седрика было даже больше, чем хотелось бы, на память змеелюд тоже не жаловался – проанализировать разговор можно было и потом.
В другом конце коридор заканчивался перламутрово-мерцающим занавесом, сотканным из света. Почти непрозрачным, однако, словно сквозь толщу рябящей чистой воды, за занавесом просматривался все тот же коридор и часть витой лестницы.
– Вам нельзя дальше, – вежливо предупредил Джено.
Магические занавеси, в принципе, не были сами по себе чем-то необычным. У князя Фобоса тоже такой был – отделял кабинет-библиотеку от колдовской лаборатории, в лаборатории постоянно что-то взрывалось или воспламенялось, а портить мебель и, особенно, книги князь, разумеется, не хотел. Фобос же рассказывал Седрику, что подобные барьеры можно настроить таким образом, чтобы они задерживали или даже убивали того, кто попытается сквозь них пройти. Для мага это не особенно серьезная преграда – у занавеса, отражающего любые магические атаки, всегда есть слабое место, что-то вроде узелка, на котором крепится все заклинание – достаточно целенаправленно ударить в этот “узелок”, чтобы занавес рассыпался, вот только любая магия в башне, о чем только что вежливо предупредили, глушится. Джено прошел сквозь переливающийся занавес, как сквозь водопад, только, когда змеелюд осторожно коснулся барьера, пальцы наткнулись на гладкую твердую поверхность, кажется, ничем не отличающуюся от мраморных стен коридора. Мрамор, кстати, был сплошным, а не составленным из блоков, словно всю башню целиком высекли из гигантской глыбы – не стоило и сомневаться, что стены выдержат удар любой силы. Что же, ломиться напролом у Седрика и желания не было, опыт подсказывал, что даже в самой совершенной системе есть свои дефекты.
Комментарий к Глава первая. Сломанная Руна. Седрик
http://fc01.deviantart.net/fs70/i/2014/024/4/8/falcon_2_by_wladlena-d73ia51.jpg
http://fc03.deviantart.net/fs70/f/2014/024/3/d/__by_wladlena-d73i9fs.jpg
========== Глава Первая. Сломанная Руна. Элион ==========
А еще сказкам всегда хочется счастливых концов. И
плевать им, для кого они счастливые, а для кого – нет.
Терри Пратчетт
В первый же визит юной королевы на Северные Земли оказалось, что Элион когда-то успела привыкнуть к почти тропической жаре, царящей на обитаемых землях Меридиана – идеальные условия для населяющих мир разумных рептилий, но малоприятные, особенно летом, для человека. Осень и весна были ее любимыми временами года еще в Хиттерфилде, что до зимы… ее в Меридиане вроде бы и не было – только сезон холодных дождей. Здесь же, за Северными горами, зима проявила себя во всей красе – не смотря на то, что по календарю давно пора было быть весне.
– Вам холодно? – с вежливым недоумением Магистр Снежного Ордена. Элион бросила на собеседника, одетого только в штаны и безрукавку из грубо выделанной кожи, короткий взгляд и, молча передернув плечами, поплотнее закуталась в накидку. От жесткой колючей шерстяной ткани кожа невыносимо чесалась, но терпеть холод было еще хуже. Северные рыцари придерживались правила, что топить следует только на кухне и в кузницах, а обитатели жилых помещений, будь они хоть трижды почетные гости из правящей этим миром династии – перебьются. Северян можно было понять – дрова в этих землях не произрастали ни под каким видом, даже на столь экономное потребление их приходилось доставлять из-за Южных гор (которые обитающие по другую сторону меридианцы логично называли Северными).
Большинство меридианцев были абсолютно уверены, что за Северными горами, в мире холода, жить просто нельзя – от холода кровь замерзает в жилах и тело превращается в ледяное изваяние, готовое разбиться тысячью осколков. Люди здесь жить, наверное, могли бы – как на Аляске или еще там где… а может, и не могли бы, Элион точно бы не стала! Но обитатели Севера были, пожалуй, больше похожи на людей, чем основная часть населения Меридиана, а Эле напоминали древних викингов, о которых она когда-то читала: атлетично сложенные, светловолосые, с крупными грубоватыми чертами. От людей северян отличала только жесткая светло-серая, даже голубоватая кожа.
Из того, что удалось нарыть в библиотеке, юная королева знала, что северяне, давным-давно свалившиеся в Меридиан из какого-то другого мира, были довольно-таки агрессивной расой, их знакомство с обитающими южнее коренными жителями когда-то началось с грабительских набегов. Должно быть, в их родном мире заснеженные просторы были гораздо более густо населены приспособленными к холоду животными, а на меридианском севере вообще ничего не обитало, в этом мире не было теплокровных животных, способных выдержать суровый климат, так что единственными представителями фауны на Севере были шерстистые полярные носороги, которых рыцари притащили с собой с исторической родины и использовали, как ездовых животных. Еду же приходилось добывать на юге – первоначально путем грабежей, потом, после долгой изматывающей войны между объединившим южные земли Эсканором и тогдашним главой северян Моргоном, первая королева как-то сумела с ними договориться, товарообмена. Еще выяснилось, что с Севера родом один из подручных князя Фобоса – Хантер Фрост (а заодно и то, что Хантер, то есть “охотник”, на самом деле – имя). По словам Магистра Нордана, правда, наемниками Северные рыцари не служили – жизнь в южных болотах считалась здесь сущим адом.
– Как же Фрост там оказался?
– Вассальная присяга, – Нордан неопределенно пожал широкими плечами. – превыше всего. То, что он в вассалы угодил по молодости и глупости, ничего не меняет, жизнью Хантера князь имеет право распоряжаться в полной мере.
– Тогда это не присяга, а рабский ошейник! – хмуро буркнула Элион. – А почему – по молодости и по глупости?
– Принц победил Хантера в поединке на боевом оружии и не убил. Победитель получает в полное распоряжение жизнь побежденного.
– Фобос? В поединке… Хантера?! Но…
– Более того, принцу тогда было одиннадцать лет. Вы, конечно, слышали о его нелюбви к портретам, наверное, ни одного не сохранилось, поэтому вы не можете знать, как он тогда выглядел: невысокий, хрупкий, на серебряную статуэтку похож, да еще прическа эта – скорее женская, нежели мужская. Хантер, разумеется, никак не мог ожидать, что принц станет с ним биться на мечах! Не говоря уже о том, чтобы победить, такого бы никто не предположил. Меня едва йотун тогда не хватил, боялся – покалечит этот болван королевского отпрыска и мирному договору конец! Хантер на два-три года старше, – Нордан вздохнул. – переходный возраст, как говорится. Понятия не имею, из-за чего они вообще сцепились, только принц пообещал этого раздолбая самого в полярного носорога превратить, а Хантер возьми, да ляпни, что магия – оружие трусов, поражающее противника на расстоянии и не подвергающая опасности самого атакующего, поэтому-то там, на юге, всем бабы заправляют. Э-э… извините.
