В городе действительно было… шумно. Кто-то распускал упорные слухи о том, что из-за отказа принца принять условия баронов столица будет целиком уничтожена. Фрост слабо верил, что бунтовщики пойдут на такое, но горожане охотно восприняли очередной вымысел всерьез. Стражи более-менее добросовестно старались поддерживать в городе порядок, как и приказал принц. И по его же приказу даже не попытались встать на пути у уже открыто входящих в город армий баронов – настоящих воинов там было не больше, чем и в королевской гвардии, но при столь колоссальном численном превосходстве – две трети сборного ополчения просто не поместились в город, совсем не маленький, надо заметить, окружив его по периметру. Промаршировав по опустевшим улочкам до дворца, баронские войска несколько озадаченно остановились. Словно бы в ответ на немой вопрос – что дальше? – небо над северным холмом зарябило зеленым маревом, в котором, как сквозь поверхность воды в полынье, проступило изображение принца.

– Для начала я хотел бы сказать вашим людям, – с полуулыбкой заговорил юноша. – те из них, кто сейчас мирно покинуть город, сохранят свои жизни и свободу – обещаю не преследовать их. Но дважды я повторять не стану.

– Эти фокусы поистине пугают! – хохотнул один из баронов. – Мы уже готовы разбежаться во все стороны, как карликовые ящерки! Но если это все, что ты можешь сказать, мальчишка… ВПЕРЕД! Во дворец!

Конечно, в ополчении тоже были маги – и неплохие маги. На юге эта стезя развита куда более воинского мастерства, хоть первенство и принадлежит женщинам, на созидательной магии которых держится и сельское хозяйство и все сферы производства, но традиционно мужская – боевая – магия тоже применялась не столь уж редко. Конечно, северянин ничего не понимал в этом искусстве – но КАК принц надеялся в одиночку противостоять объединенным силам? Увы, поделать что-то Хантер не сумел бы, даже не сдерживай его приказ.

Гигантское изображение в небе над холмом показывало лишь голову и плечи принца, казалось, и не услышав ответа, он поднял руки и водрузил себе на голову обруч из белого золота, украшенный странным серебристо-фиолетовым камнем. Бледное лицо Фобоса на мгновение напряглось, тонкие пальцы сжались в кулаки, потом – с явным усилием – раскрылись, обрушив с неба на город поток холодного серебристо-зеленого пламени. Горожане панически взвыли, но ледяное пламя не коснулось ни их, ни домов, безошибочно находя панически отхлынувших бунтовщиков, суетящихся и давящих друг друга не в силах осознать, что бежать – некуда. Изумрудное пожарище окутало весь город, только изображение принца – лицо огромным планом, безжизненное, словно маска – продолжало заревом трепетать над живым костром, в который превратился город. Из тонкого аристократического носа бежали две струйки крови, темно-серебристые ресницы плотно закрытых огромных глаз подрагивали, как у человека, видящего кошмар, но не способного проснуться. Наконец – как едва успело показать тающее изображение – Фобос попросту свалился без чувств. Впрочем, подпитывать заклинание и дальше не было нужды. Огонь с неба пропал, только на мостовых города дотлевало немногое, оставшееся от оружия и доспехов многосотенной армии, да разбегались из-под ног горожан, не менее испуганных даже без угрозы себе лично, ящерки. Много сотен карликовых ящерок.

========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Элион. Сейчас ==========

- Выброси, немедленно, эту гадость! – потребовал Фобос вместо «здравствуй», когда Элион заглянула в одну из немногих комнат замка, имеющих более-менее жилой вид: большинство помещений стояли пустыми, поскольку реальных обитателей в замке было всего трое, а слуги-Твари в жилье не нуждались. Впрочем, кажется, князю было необходимо пустое пространство вокруг для своеобразного душевного равновесия.

Фобос сидел на небольшой скамеечке, а девушка-Шептун расчесывала ему волосы.

Элион, разумеется, сразу не поняла, что он имеет в виду.

– Сколько раз говорить, чтобы до одиннадцати утра меня не трогали! Если только не требуется срочно кого-нибудь убить! – Фобос в крайнем раздражении резко встал, отобрал у служанки и швырнул костяную расческу в зеленоватое пламя камина. С расплетенными косами объем его шевелюры увеличился где-то вдвое, волосы серебристым плащом развивались за спиной при каждом движении.

– Но ты встал четыре часа назад, – не слишком уверенно заметила Элион, на всякий случай делая шаг назад. Фобос приблизился вплотную, вытащил из ее волос веточку сирени, про которую Эля успела давно напрочь забыть, и с непередаваемым брезгливым выражением отправил вслед за расческой в огонь.

– А это уже мое дело! – небрежным движением князь велел Шептунье убираться. По сравнению с большинством цветочных големов, этот выглядел почти по-человечески: как девушка с темно-ореховой кожей и бледно-золотистыми волосами, одетая в серебристую тунику – только совершенно пустые бутылочно-зеленые глаза выдавали в ней куклу. Шептунья поклонилась и беззвучно скрылась.

– Мне сказали, ты собираешься уезжать. Но ты же…

– Предположим, я пока еще ничего тебе не обещал, и вообще, Элечка, почему-то в твоем понимании лучший способ решить проблему – делегировать ее, что называется, с больной головы на здоровую! И, если я сказал, что могу помочь, не значит, что брошу все свои дела по первому свисту.

– Но…

– Никуда твои разбойники за пару недель не денутся, а если денутся – тем лучше! – перекинув волосы на одно плечо, Фобос не слишком аккуратно стал заплетать косу. – я тебе Седрюшу на всякий случай оставлю, все равно от него на севере никакой пользы, кроме информации о том, при какой именно температуре всем уважающим себя змеям положено впадать спячку – насколько я помню предыдущий опыт, он на эту тему может ныть без перерыва!

Элион хихикнула. Как выяснилось, когда-то она сделала в корне неверный вывод об отношениях князя и его первого помощника. Тогда Седрик чувствовал, что начальство, мягко говоря, не в восторге от бесконечных провалов из-за Стражниц, вот и вел себя тише воды ниже травы. В обычной же обстановке Седрику ничего не стоило донимать Фобоса бесконечными просьбами повысить зарплату, давать советы, когда не спрашивают, и даже иногда подшучивать, виртуозно определяя, когда и что себе можно позволить, а что – недопустимо.

– К тому же – яблони, – задумчиво, словно разговаривая больше сам с собой, добавил князь. На этот раз Элион поняла, что он имеет в виду – цветущие яблони неожиданно оказались эстетической слабостью Седрика. Конечно, если бы Фобос приказал змеелюду поехать за ним хоть за полярный круг, спорить бы Седрик не стал, но вполне мог отреагировать типичным для слуги образом – притвориться тупым и забыть напрочь все слова, кроме «как будет угодно моему господину», а если обида была серьезной – вместо «мой господин» говорить «Ваше Высочество»!

– Ты так любишь Северные земли?

– По сравнению с этими болотами еще и не то станешь любить! Но, в общем, да, наверное… Я там прожил три года в молодости, изучал культуру и историю Ордена – тогда-то мне и пришла мысль о том, что до прошлой волны Хаоса в Меридиане был совсем другой климат и жили тут предки северян. Потом, правда, пришлось вернуться – приблизительно за полтора года до твоего рождения… Может, Седрик тебе расскажет, если захочет. – закончив плести косу, Фобос пару раз обмотал ее вокруг пояса, как веревку, и закрепил кончик какой-то серебряной заколкой.

Во двор Элион спустилась вслед за братом. Хантер и Снежана упражнялись во дворе у замка в фехтовании, Седрик с ленивым интересом и, иногда, ехидными комментариями, наблюдал за ними, расположившись в тени причудливого дерева с узкими фиолетовыми листьями и мелкими салатного цвета цветами. Впрочем, даже такой дилетантке в этом вопросе, как Элион, было видно, что Хантер сражается даже не вполсилы, а так, в четвертинку, иначе молоденькой валькирии и трех минут было бы против него не выстоять.

При появлении Фобоса все трое, разумеется, вытянулись в струнки.