====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 19. Алина ======

– Что за ерунда тебе в голову взбредает?! – последнее время известная железная выдержка Маргариты подводила свою хозяйку все чаще и чаще. Аля не спорила с тем, что причины у этих срывов были, но страшновато становилось от того, что никто теперь не умел сохранять трезвую голову в происходящем. Может быть, она требовала от подруг слишком многого, раз и навсегда решив, что раз они старшие и умные, то всегда будут поддержкой и опорой, даже когда поддержка и опора нужна им самим… не в этом ли причина размолвки с Евгенией? Легче всего вечно быть ни о чем беспокоящимся и ко всем вокруг замечательно относящимся ребенком, тем самым перекладывая все трудности жизни на окружающих… – Эта Мадина тебе не нравится и на нее лаяла собака, – отчеканивая каждое слово с почти стальным звоном подвела тем временем итог Маргарита. – на этой почве ты сделала такие выводы?! – Вы сами должны были заметить сходство! – в очередной раз заливаясь до корней волос краской не то от смущения, не то от злости, процедила Виктория. – Могу поспорить, вы его заметили… – А ты не подумала о том, что… – Девочки, – наконец заставила себя вмешаться Алина. Любые конфликты у нее вызывали желание исчезнуть, забиться в уголок и стать еще меньше, пока не утихнет буря. – перестаньте же наконец! Вы забыли про Дашу? И про Еву? Такие вещи лучше обсуждать всем вместе… Девочка постаралась, чтобы это прозвучало убедительно, отгоняя смутное подозрение, что от общего сбора только крику станет ровно вдвое больше. Но Маргарита, с плеча отрубившая на тему, что у Виктории началась паранойя, тоже не видела в спорах смысла – не искать же истину, в которой и без того ни грамма не сомневалась. – Действительно, надо решать проблемы по мере их возникновения, – кивнула блондинка. – если настаиваешь, к этому вопросу мы еще вернемся, но нельзя обвинять всех девочек, приближающихся к Матвею ближе, чем на три метра, обвинять во всех смертных грехах! – Дело совсем не в этом! – Да, конечно. Сперва Елена. Потом Ольга. А как ты зубами скрипела, когда Матвей Алинку на велике подвез: уж это невинное дитя в чем-то заподозрить – надо было очень постараться! – Я не ребенок! – возмутилась Аля. Может быть, ей единственной из подруг еще не исполнилось четырнадцать… она всего-то на пару месяцев младше Дарьи – разве это повод относиться, как к младенцу?! – Или не в большей степени ребенок, чем любая из нас! Кажется, Марго всех четырех товарок считала не особенно-то взрослыми, поэтому снова не стала спорить, только уголок скульптурно очерченных губ чуть дрогнул, а возможно, по лицу просто пробежала тень. – Уверена, Тамара Глебовна уже приехала, она никогда не опаздывает. Если мы не поторопимся – не увидим Дашку до понедельника! – наверное, это, с точки зрения Маргариты, должно было прозвучать примирительно. Аля мгновение поколебалась. – Вы идите, а я лучше поищу Еву. Там от меня все равно никакого проку, попытаюсь поговорить с ней сама, хоть время сэкономим. – Ты сама только что говорила, что мы должны действовать сообща, – напомнила Виктория, но Марго снова качнула головой. – Действовать сообща, а не ходить в стаде! Если эта… если Ева к кому-то вообще способна прислушаться, то к Алине. Пойдем. Честно говоря, Аля предпочла бы, чтобы ее отговорили и чтобы девочки действительно попытались убедить Евгению все вместе… конечно, если все делать сообща, то личной ответственности как бы и нет вовсе! Наверное, к лучшему, что Марго решила слегка подтолкнуть ее инициативу. Решив, что Евгению следует искать в первую очередь в актовом зале, Алина побрела обратно. Концерт самодеятельности подходил к концу, на сцене выступала Мисочкина, которой, как уже состоявшейся в некотором роде певице, поручили почетное «финальное» выступление. Из-за Викиной разыгравшейся не вовремя паранойи, они даже не увидели, кто тут выступал последним, хотя, похоже, выступление того стоило: зал до сих пор взбудоражено гомонил, почти не обращая внимания на что-то мурлыкающую со сцены Мусю. «Хотя, может быть, это и не паранойя, – для очистки совести подумала Аля. – в конце концов, все может быть…» Не то, чтобы она так уж всерьез приняла опасения Вики, но и уподобляться Маргоше не хотелось. Маргоша прекрасный человек, что очень уж жесткий и категоричный… Проталкиваться сквозь толпу преимущественно старшеклассников, когда в тебе самой чуть больше метра роста, удовольствием оказалось ниже среднего, если бы эта толпа куда-то двигалась, Але оставалось бы только отдать себя на волю течению и беспокоиться только о том, чтобы не раздавили, но, поскольку все по большей части стояли на месте, в конце концов ей удалось пересечь зал и даже увидеть мелькнувшую неподалеку Евгению. – Женька! Ох… – кто-то в очередной раз едва не сбил девочку с ног, однако Алина успела протолкнуться вперед и схватить подругу за плечо. – Да подожди же! Мы с девочками тебя ищем, хотели кое-что обсудить… – Попозже можно? – покусывая полную губку, тихо спросила ее собеседница. – я сейчас очень занята… – Но это действительно важно! У Виктории и Даши проблемы, нам никак без тебя не обойтись! – У меня тоже есть важные дела! – голос слегка дрогнул. – Как-нибудь потом… – Важнее подруг?! Послушай… можно тебя хотя бы на пару слов? – Ну… я же слушаю… – На пару слов без лишних ушей! – устало выдохнув, Аля схватила свою собеседницу под руку и поволокла к выходу из зала. Несмотря на явное преимущество в росте и комплекции, вторая девочка покорно последовала за ней. К счастью, коридоры оказались почти пустыми, никаких особых убежищ искать не пришлось. Втолкнув подругу в раздевалку, Алина сама остановилась в дверях и, скрестив на груди тонкие руки, смерила девочку недобрым взглядом. – В чем дело? Ты сказала, на пару слов… – О, куда уж короче! – почти язвительно согласилась Аля. – Я хочу знать, куда подевалась Ева! И почему у тебя ее бусы?! Алина, мягко говоря, не переоценивала своих сил, и даже быстро прикинула, что могла бы превратиться, пока их все равно никто не видит, если возникнет необходимость… но необходимости не возникло. После нескольких мгновений потрясенного молчания копия не выдержала и разрыдалась, усевшись прямо на пол под вешалками. – Гх… елки зеленые, – не ожидав такой реакции, воскликнула Аля. – объяснишь ты мне, что происходит? Куда подевалась Ева?! – Она… уехала! Уехала с этим жутким типом, – сквозь рыдания пробулькала копия. Слезинки бежали по щечкам, но до подбородка не добирались, впитываясь обратно в кожу. – сказала, что собирается только поговорить… и не вернулась! А я понятия не имею, кто он такой и отку-удааа… – Когда?! – Да только что! Несколько секунд Алина лихорадочно соображала. – Пошли к Северинову… э-э, к Савелию Трофимовичу! Он про этого типа что-то знает!

Коля

Тамара Глебовна действительно никогда не опаздывала. Присутствие Коли при беседе, вообще-то говоря, не было необходимостью… скорее даже наоборот, девочки явно опасались «как бы он что не ляпнул» – хотя вслух ему этого, конечно, никто не сказал, не так уж сложно было и самому догадаться. Поведение Берегинь вообще приводило его во все большее смятение: конечно, они могущественные волшебницы… ну, начинающие могущественные волшебницы, да и не считал Николай, будто задача девушек исключительно сидеть в высоких башнях, вышивать гладью, ткать гобелены и махать платочком вслед отбывающим на подвиги рыцарям… но и в другую крайность ударяться вовсе ни к чему! Встреча со Златой сегодня утром заставила Николая другими глазами взглянуть на Маргариту, не то, чтобы его отношение к ней изменилось, напротив, просто пришло печальное понимание, что никогда его любимая не станет играть роль Прекрасной Дамы… напротив, похоже, она из тех девушек, что всегда сами встают «у руля», предпочитая заботиться, а не быть объектом заботы, решать и за себя и за возлюбленного, а не поддерживать его в его решениях. Это ее искреннее проявление чувств… но совершенно очевидно, что романтический герой такой девушке вовсе даже и не нужен! Его поиск смысла в жизни для нее навсегда останется «борьбой с ветряными мельницами»… – Говорить буду я! – негромко вставила Маргарита, прервав его размышления. Вообще-то она обращалась больше к подругам, нежели к Николаю… Даша опасливо затаила дыхание. Ни Петра, ни Дарью шагнувшая им навстречу женщина не напоминала. Оба отпрыска семейства Кукушкиных были орехово-смуглыми, с вьющимися жгуче-черными волосами, крупными чертами лиц, большими шоколадного цвета глазами в пушистых ресницах и полными улыбчивыми губами. Правда, Дарья улыбалась гораздо реже, чем ее братец, скалящийся даже когда это было совершенно неуместно, просто, наверное, от осознания собственной неотразимости! А матушка у них оказалась темноволосой, но с довольно светлой кожей и немного резкими чертами жесткого решительного лица, глаза у нее были темно-серые, а губы довольно узкие и жестко поджатые. Коля решительно не понимал чем, но в какой-то момент Тамара напомнила ему… Маргариту. Между ними не было решительно ничего общего: длинноволосая блондинка с классическим нежным овалом лица, предпочитающая элегантный, слегка старомодный стиль в одежде, порой больше напоминающая изящную куклу, что, впрочем, ничуть не соответствовало внутреннему содержанию – и немолодая черноволосая женщина с почти некрасивым твердым лицом, в облике и одежде которой не было никаких свободных, развивающихся на ветру деталей – все жестко и затянуто от прямой юбки до гладкой прически и короткого жемчужного ожерелья… Совершенно не похожие – и отчего-то совершенно одинаковые. Наверное, тем самым внутренним содержанием. – В чем дело, Даша? Я же предупредила, никаких праздников, ты на данный момент ничем не заслужила развлечений! – вместо приветствия выдала госпожа прокурор. Едва услышав ее голос, Коля понял, откуда у Петра такая привычка к бесконфликтному увиливанию: эта женщина моментально вызывала желание улизнуть через ближайшую щелочку… или же, как до недавнего времени поступала Дарья – сидеть тихо и не спорить. – Добрый день, Тамара Глебовна, мы Вас тоже рады видеть. С Вашей точки зрения, она их вообще не заслужила! – в тон отчеканила Маргарита. – Даже в собственный День Рождения. – Добрый день, – с усталостью, в которой явно прослеживалось «это снова ТЫ!». – простите, девочки, но мы это уже обсуждали. – Ничего подобного! Я не имею не малейшего представления, на каких основаниях Вы делаете выводы, Тамара Глебовна. Мы собрали друзей и одноклассников, чтобы отпраздновать Дашин День Рождения, причем все разошлись по домам уже к восьми вечера, никто не дрался, не буянил и уж тем более не позволял себе ничего выходящего за рамки – так что позвольте заметить, никто, а тем более Дарья, которую мы, признаюсь, не предупредили заранее, потому что хотели сделать сюрприз – не заслуживает по этому поводу каких-либо наказаний! Если Вы сомневаетесь в том, что у нас дома принимают исключительно порядочных людей, то хотя бы найдите этому причину! – Вроде двоечников и хулиганов. – Если Вы о Никите, то Вы, как юрист, могли бы и не разбрасываться подобными словами. Хоть он и поддерживал дружеские отношения, а если рассуждать, как Вы, то очевидно – ведь никто больше общаться с ним не захочет, с Юрием и остальными, в хулиганских выходках участия не принимал, напротив, если бы Вы хоть иногда слушали Дарью, знали бы, что Никита, напротив, старался сдерживать приятелей от глупых выходок! Почему именно он должен влиять на Дашу в худшую сторону? Вам не приходило в голову, что и она способна влиять на людей – в ЛУЧШУЮ сторону? Кроме того, сейчас он учится гораздо успешнее, чем раньше. – Зато Дарья съехала по учебе. – Нарочно. Соглашусь, это было ребячеством с ее стороны, но Даша хотела, чтобы Вы судили о ней не по оценкам, а по ней самой – и Вы не хуже нас знаете, что речь не об учебе, а именно об оценках! Тамара Глебовна, я прекрасно понимаю Ваши чувства, но Даше исполнилось четырнадцать – Вы не можете всю жизнь контролировать ее, как ребенка, Вы ведь не сомневаетесь, что правильно ее воспитали – заложили правильный фундамент – не пора ли предоставить в таком случае право самостоятельно принимать решения? Кажется, слегка сбитая с мысли женщина, помолчав несколько секунд, хмыкнула. – Кажется, я понимаю, что Петр в тебе нашел.