Я песнями твоими очарован –

Давно уже не слышал светлой музыки такой.

Мелодии твои смелы и новы,

Словами же ты следуешь традиции седой.

Ты слагаешь песни так легко, как дышишь,

И печать таланта на стихах видна,

Но возьми монетку, попытайся – слышишь –

Напиши мне песню без слова “война”.

Я шел по дальним странам незнакомым,

Сражался там, где мог, а где не мог – там выживал,

Носил я и доспехи и оковы,

Был и богат, и беден, и многих женщин знал.

Ты слагаешь песни так легко, как дышишь,

Я такого пенья не услышу вновь,

Но возьми запястье, попытайся – слышишь –

Напиши мне песню без слова “любовь”.

Я часто видел кровь, чуть реже – слезы,

Я собственной рукой друзей могилы зарывал,

Я шел под жарким солнцем и в морозы,

Немало я терял и слишком много забывал.

Ты слагаешь песни так легко, как дышишь,

И земную с песней покидаешь твердь,

Но возьми что хочешь, попытайся – слышишь –

Напиши мне песню без слова “смерть”!

Наверное, слишком хороший – и не только с точки зрения конкурентов – то есть ее собственной – из-за кулис «Забава» хорошо видела, как лицо Виктории становится все мрачнее. К счастью на ее выступление девочки не остались: под конец песни Виктория сперва шепотом, потом уже погромче – хотя слов было и не разобрать – начала о чем-то спорить с Марго, а потом и вовсе схватила Маргариту и Алинку за руки, утягивая куда-то прочь из зала. Нелегко, наверное, быть столь мнительной: сперва Елена, потом Ольга, теперь вот какая-то еще нарисовалась… и, кажется, Вика чистосердечно уверена, что всем им зачем-то сдался Матвей! И с чего, непонятно. Конечно, он симпатичный. Ну и талантливый. Но не такой уж красавец и не гений – просто хороший парень, каких много. Наверное, Виктоша думает, что раз он для нее лучший на свете, то и все вокруг считают так же…

Тут на сцену пригласили ее саму и жизненные проблемы Вики затерялись в далеком тумане. Первые несколько секунд, самой девушке показавшиеся вечностью, «Забаву» охватила паническая уверенность, что из головы намертво вылетели слова песни, а даже если их и удастся вспомнить, голос либо задрожит, либо вообще исчезнет от волнения! Совсем небольшой зрительный зал на мгновение показался бушующим морем, над которым стоишь на отвесной скале, глядя, как перекатываются внизу волны, и дух захватывает от высоты… Но волны – это как раз по ее части! Даже без бус…

Может было, а может, и не было,

Может правда, а может и вздор...

Никогда мне послания нежные

Не писал благородный сеньор.

Не страдал от бессонницы ночью,

На турнирах не скрещивал шпаг...

Ах как хочется, хочется,

Чтобы все было именно так!

В городах и в далеких провинциях,

Во дворцах и на скотном дворе

Снятся женщинам верные рыцари,

Те, что их увезут на заре.

Увезут от тоски, одиночества,

От постылых наскучивших благ...

Ах как хочется, хочется,

Чтобы все было именно так!

Что любви настоящей на свете ценнее?

И хоть рыцари нынче в Тобоссо не те,

Каждой женщине хочется быть Дульсинеей –

Хоть на миг, хоть на час, хоть во сне, хоть в мечте.

Когда зал взорвался аплодисментами, девушке показалось, что она вот-вот упадет в обморок: от недостатка кислорода заложило уши и слегка плыло перед глазами, вроде как в походе, когда она пыталась раздуть костер, отчего совершенно выдохлась. Но все равно она каким-то образом улыбалась и раскланивалась, подозревая, что этот «аварийный резерв» вот-вот истощиться и она рухнет, едва шагнув обратно за кулисы… В каком-то роде предчувствие не обмануло, но в кои-то веки вовремя появившийся Тогин успел заботливо ее подхватить. – Ты просто божественна… – не спеша выпускать из объятий, шепнул он. – Ты это всем говоришь, – почувствовав, что уже может сама стоять на ногах, «Забава» отстранилась. – С чего ты взяла, мы же совсем не знакомы! – оскорбленно воскликнул ловелас. – На лбу у тебя написано, – хмыкнула девушка. – пойду, глотну воздуха, до «раздачи слонов» еще одно выступление. Можешь в порядке очередности поухаживать за Мусей. – Нет уж. У этого Светозара взгляд такой, что прошу считать меня добровольцем! – открестился Кирик. – как бы он сам к своей девушке ни относился, мне проблемы не нужны. «Забава» с некоторым недоумением качнула головой. Многие парни были не прочь подправить Тогину физиономию и, надо сказать, это его не слишком-то беспокоило. Да и отмахаться он всегда сумел. Но взгляд у Раскольникова был и правда… такой человек не будет размахивать кулаками. Или даже топором. От такого ожидаешь, что он мимолетной мыслью, ни слова не говоря, остановит сердце только за то, что рожа чья-то ему не понравилась. Хотя, вроде, и не маг… – К этому хмырю пойдешь? – обиженно протянул Кирик. – на «лексусе»? Ну неужели красота, природное обаяние и благородное сердце уже ничего не значат для женщин: достаточно крутой машины и количества ноликов в конце банковского счета?! – У него, друг мой, есть хотя бы «лексус»! – хмыкнула «Забава», махнув рукой. О том, что выступление Мисочкиной ему не интересно, Константин сообщил сразу, поэтому девушка не удивилась, заметив его рядом с шикарным авто. Вытряхнув и спрятав антикварного вида трубку, источающую клубы странного, с не похожим на табачный запахом, дыма, он обошел авто вокруг, галантно распахнув дверцу. – Скажи мне, Забавушка, – заняв водительское сиденье (странно, она-то была уверена, что хозяева таких тачек сами их не водят!) заговорил Константин. – сколько тебе на самом деле лет? – А что, по мне не видно? – слегка растерялась «Забава». Все-таки врать напрямую… некоторые люди это сразу распознают. – Слишком уж ты охотно поверила в то, чего сама хотела. Детям свойственно полагать, будто все вокруг будут стараться для них только за то, что они такие замечательные, не так ли? Но к восемнадцати годам девушки уже слегка соображают. Соглашусь, ты талантлива. Определенно талантлива. И, возможно, что-то из тебя и выйдет. Вопреки бытовавшему когда-то мнению, я не умею превращать в золото прикосновением, но всегда неплохо умел замечать золотые жилы и сразу сопоставлять, будет ли это золото стоить затрат на то, чтобы его, скажем так, выкопать. – Я… не совсем Вас понимаю. – У меня есть достаточно вариантов и более выгодных вложений, – костлявые пальцы жестко схватили девушку за подбородок, заставив поднять голову. – и чем ты готова отплатить за то, чтобы я вкладывал деньги именно в твою раскрутку? – Боюсь, Вы тоже меня не так поняли, – «Забава» толкнула дверцу машины, но та и не подумала открыться. – выпустите меня! И вообще… а что Ваша жена? – Открою тебе страшную тайну, деточка, в ваше сумасшедшее время вести каждую понравившуюся девицу к венцу нет никакого смысла. – «Наше» время? А сколько Вам самому лет? – А что, по мне не видно? – с явной ехидцей откликнулся Константин. Вообще-то она предположила, что ему лет сорок. Хотя – из-за этой болезненной худобы и не разобрать – могла быть и тридцать, и все шестьдесят. Впрочем, с точки зрения Евы, как и многих подростков, тридцать уже были не первой молодостью, так что особой разницы для нее тут не было. – Перестань дергаться, дурочка! – Что??? – замерев на мгновение, девушка в ярости попыталась разбить сумкой стекло машины, но не оставив на нем даже царапины. – Выпусти меня, немедленно, или… тебе это даром не пройдет! Константин с улыбкой покачал головой. – Никакой Забавы не существует, а о том, чтобы никто не искал тебя настоящую, ты позаботилась сама – так что я могу поступить с тобой как угодно, и это именно что пройдет даром. Но я действительно предпочел бы договориться мирно. Карьера в шоу-бизнесе, популярность, богатство – ты действительно можешь получить все это в подарок. Насчет окончания школы ты, конечно, соврала, но это не проблема. Так что просто лучше не раздражай меня… Берегиня. – Кто ты такой? – охрипшим голосом спросила девушка. – Ты даже не прочла фамилию на визитке? Ну и девицы пошли – лезут в машину неизвестно к кому! Слегка дрожащими пальцами Ева достала из сумочки серый с золотом прямоугольник, скользнув растерянным взглядом по золотым буквам: «Кощеев»…