- Нет, – отрезала Элис. Она слегка потерялась в чужой логике, и поэтому как в соломинку вцепилась в мысль, что зло – это плохо.
Наталья Игнатова “Дева и Змей”
О существовании в резиденции Чернояда оранжереи Елена долгое время даже не подозревала. Ну как вообще может оранжерея располагаться в подземных катакомбах – другого названия для помещений, расположенных ниже подвала, на ум просто не приходило. Любым растениям нужен свет – это даже мало сведущие в биологии люди понимают. Одним больше, другим меньше, но не могут цветы расти вообще без солнца. А эти росли. И отнюдь не казались белесыми изможденными ростками, едва шагнув в довольно-таки сумрачное помещение, Елена словно оказалась в чаще тропического леса! Хотя, наверное, ни в одних джунглях нельзя было обнаружить такого разнообразия растений, в природе растущих в совершенно разном климате. Для большинства из них Елена даже не знала названий, хотя полагала, что в ботанике разбирается совсем не плохо. Казалось, пышные соцветия, распространяющие тягостно-сладкий головокружительный аромат, сами немного фосфорицируют в полутьме: хотя никаких источников света девочка там не заметила, просматривалась вся оранжерея довольно-таки неплохо. Только розы, рядом с разросшимся кустарником которых стоял Александр, с задумчивым видом отрывающий подсохшие лепестки от крупного цветка, наверное, темно-красные, казались в темноте совершенно черными, бархатными. Одна из семи молчаливых помощниц князя, выполняющих в особняке функции прислуги, которая и привела Елену в оранжерею, чуть склонила голову и ушла, тихо шурша платьем, как только Александр оказался в поле зрения. Служанки не только не разговаривали сами, Елена ни разу не видела, чтобы князь к ним прямо обращался – словно бы они понимали и исполняли его волю без всяких слов, а Лена странно себя чувствовала, обращаясь к кому-то из них. Неуместно, словно с глухонемыми пыталась объясняться, хотя девушки определенно все слышали и понимали. Подумать только – во всем остальном мире ее и раньше, и теперь все считали молчуньей… а в этом доме, пожалуй – особенно в отсутствие Сергея – Елена начинала считать себя страшно болтливым существом! – Если я правильно поняла Рубину, ты хотел меня видеть. Имена у пяти служанок все же были. Если, конечно, это можно было назвать именами. Платиновую блондинку с внешностью Снежной Королевы, всегда одетую в черное, звали Диамантой – она, по словам Александра, была старшей и всегда держалась особняком от остальных. Рубина была белокурой чопорной леди и предпочитала одеваться в красные платья под викторианскую эпоху – ее можно было назвать экономкой, во всяком случае, в шестерке она была за старшую. Двух садовниц звали Сапфирой и Эсмеральдой, а трех горничных Кристэль, Яной, по всей видимости, образованной от «янтарь», и – совсем уж непонятного происхождения прозвищем – Никой. – Всегда знал, что чем меньше затрачено слов, тем проще людям друг друга понимать, – оставив в покое розу, Александр обернулся к девочке и, встретившись взглядом, едва заметно нахмурился. – Магде лучше подождать в твоей комнате. Серебряный паучок соскользнул с цепочки и поспешно шмыгнул куда-то в заросли. – Не кажется ли тебе, что ты берешь на себя чересчур много? Аркадию решать, как воспитывать его сына, говоря по правде, мне самому не слишком приятно смотреть на все это… но ты подписалась на очень большую ответственность, вытолкнув в человеческое общество ребенка, который видит людей такими, как они на самом деле есть. Ты хоть представляешь, что это будет для него за испытание? – Если он действительно видит людей, как они есть, то откроет для себя отнюдь не только плохое! – Ну конечно… для тебя плохих людей не бывает! – князь усмехнулся. – И даже нелюдей. Многие это чувствуют и как-то неосознанно стараются соответствовать, чтобы не разочаровать твоих иллюзий. Михаил этого твоего свойства лишен – ему будет… трудно. – За что он так тебя не любит? Ты ведь им ничего плохого не сделал, даже наоборот – Аркадий Аристархович во многом обязан тебе. – Миша судит о людях не по поступкам и не по словам, как большинство. И мне вовсе не обязательно ДЕЛАТЬ что-то плохое, чтобы являться тем, что я есть. Между нами говоря, Аркадий и сам бы добился мэрского кресла, я только немного подтолкнул его, поскольку сделал на него ставку. Всех часто удивляет, что за связь с нашим реальным миром может быть у человека без всяких магических талантов… но все мы – как ни крути, мифические существа, а Аркадий и подавно. Не может быть порядочный политик быть чем-то, кроме мифа! – по тонким губам скользнула мимолетная усмешка. Елена помолчала. – И все же я считаю, что поступила правильно. – Я… в какой-то мере и ожидал от тебя чего-то подобного. Тут господин мэр не ошибся, я намеренно вас познакомил. Однако, надеюсь, моя маленькая Елена, по твоей вине мы не испортим отношения с Аркадием… и особенно с самим Михаилом – хоть он и сейчас не желает иметь со мной дела, мальчишка весьма важен. Для многих. Еще какое-то время Елена промолчала. Что-то подсказывало, что «единственный в мире порядочный политик», достойный области мифологии, оттого и ухитряется САМ оставаться порядочным, что не задумываясь принимает помощь князя, а так же использует эту свою помощницу, которые гораздо менее избирательны в методах. Почему-то такие люди казались даже неприятнее тех, кто сам руки пачкает, не терзаясь иллюзиями. – А эта… Юна – кто она? – Насколько понимаю, классическая дева-Лебедь. Понятия не имею, где Аркадий ухитрился ее поймать, она уже была у него, когда мы были друг другу представлены. Вспомнив взгляд мэрской ассистентки, Елена зябко передернула плечами. – Я думала царевны-лебеди совсем не такие. В сказках они милые, приносят счастье людям и исполняют желания… – Она и исполняет. Все эти годы, лишенная собственной воли, исполняет желания человека, к которому привязана. Разумеется, она его ненавидит всей душой. Ненависть, знаешь ли, порой оказывается даже более сильной привязанностью, чем любовь. Отвернувшись, Александр стал в задумчивости смотреть на Сапфиру, бережно устраивавшую в мягкой угольно-черной почве новые саженцы из большой корзины, и коротко стриженную, похожую на мальчишку Эсмеральду, немного устрашающего вида ножницами очищающую кустарник от омертвевших побегов. – А они тебе служат из любви или из ненависти? – Они… они обязаны мне тем, что живут, – на этот раз усмешка князя была какой-то неприятной. – и знают, что в моих силах в любой момент забрать обратно то, что я даровал им. – Подарки не забирают, – тихо возразила Елена, и – мимолетно успев отметить непривычную растерянность не ожидавшего таких возражений Александра – направилась к выходу из оранжерее. Ее брат – уже давно думать о князе иначе не получалось – безусловно, был с ней честен. Даже в таких моментах, о которых она сама бы, наверное, на его месте промолчала. Как и Сергей – эта их искренность… подкупала. Много ли надо, чтобы ей понравится: в меру внимательности, так, чтобы это не утомляло, и в меру доверительности. А ведь ложь, по сути дела, это всего лишь «не вся правда». И Чернояд и Змей, учитывая, какой жизнью они жили, непременно должны были обладать умением по грани между той правдой, что можно рассказать, и той, о которой лучше промолчать, пройти с завязанными глазами. У Сергея это разве что на лбу написано не было, а вот Александр… Александр умел, но не любил играть. Он еще не успел привыкнуть к сестренке – похоже, он вообще очень тяжело сходился с новыми людьми, время от времени она его раздражала. Естественный нюанс родственных отношений, близкие люди волей-неволей вторгаются в личную зону друг другу, а к личному пространству князь относился весьма ревниво. В целом его резковатые выпады располагали к себе даже больше, чем велеречивое кружево общения с Сергеем. Эти двое вообще идеально друг друга дополняли, в отсутствие Змея атмосфера в резиденции казалась насколько прохладной и сухой. Александр честно рассказал ей, что в гибели прошлой Лады Монастырь подозревает его. Не затронув, насколько обоснованно подозревает. Как и того, если, конечно, он сам знал это, того – КТО же на самом деле? О чем еще он предпочитает молчать? Из Сережи, будь он сейчас рядом, Елена еще попыталась бы что-нибудь вытянуть. Правда, скорее всего, рисковала бы утонуть в хитросплетениях его разговоров – Змей, похоже, отличался редкостным талантом по части болтать хоть круглыми сутками, не говоря при этом ничего конкретного, но информацию бы получила – оставалось бы только ее выпутать из общей массы и рассортировать в нужном порядке. Желательно, не свихнувшись при этом… Но Сергей был далеко, а Александр, напротив, говорящий всегда мало и строго информативно, если уж решил о чем-то промолчать, то ни уговорами, ни раскаленными клещами ничего не вытянуть. Магда, наверное, еще младше самой Лены и ничего о событиях пятнадцатилетней давности рассказать не сможет… Придется искать тех, кто бы рассказал.
