====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 7. Князь Чернояд ======
Последнее время она стала задавать чересчур много вопросов! Оставшись в одиночестве – не считать же за компанию двух молчаливых садовниц – Александр еще раз прокрутил в мыслях свой разговор с Еленой. Все-таки он в ней не ошибся. Сын мэра Миша, как, впрочем, и все Видящие, действительно судил о людях не по словам и поступкам, а по их сокровенной сути, оттого заставить мальчишку довериться себе князь не смог бы никакими усилиями. А Елене особенных усилий и не понадобится, особенно теперь, когда выброшенный ее же старанием в непривычную пугающую среду мальчишка будет цепляться за девочку, как за последнюю сияющую соломинку. И, влияя на Лену, можно будет влиять на него – ради этого стоит и притерпеться к общению с неугомонной девчонкой. Терпит же он многих довольно-таки утомительных в общении субъектов, пока они приносят пользу. Взять хотя бы мэра… Дело, из-за которого владыку злых сил столь бесцеремонно выдернули на светский раут, действительно оказалось стоящим внимания. Хотя, из песни слова не выкинешь, похоже, что Аркадий Аристархович окончательно свихнулся. Трудно представить себе мир, в котором все слепы. Но, об этой теории Александр когда-то читал, существование любого мира, который вообще можно предположить, вполне вероятно – не так уж важно, ГДЕ и КОГДА подобный мир затерялся… И если в мире слепых родится единственный зрячий, безусловно, необычный, более никому не свойственный дар станет для него скорее помехой, чем преимуществом. В мире слепых никогда не возникнет даже слов, которыми он мог бы объяснить другим сам факт – зрения. В какой-то мере этот человек неизбежно станет безумцем по нормам своего родного мира – но будет ли «исцелением» выколоть ему глаза? Похоже, Аркадий Аристархович, сын которого на беду свою оказался в мире людей таким вот зрячим, считал именно так, пожелав принести уникальные способности мальчика в жертву общепринятой Норме! Болван! Дело даже не в том, какую выгоду из этих способностей можно было бы извлечь, нет, но любящий папаша проявил себя поистине глупцом, вообразив, что это сделало бы Мишу счастливее! Счастливы ли ослепшие люди, потому что не видят многочисленных уродств мира? Оглохшие, никогда больше не столкнувшиеся с бранью или оскорблениями?! Одно дело вообще не обладать чем-то от рождения и жить с этим – не так уж сложно, но совершенно другое – потерять чувство, без которого не мыслишь себя! Хотя князю на самого мальчишку было, по сути, наплевать, такой перспективе он, пожалуй, посочувствовал бы. Подумать только, какие раны люди способны нанести своим близким любовью – вражде и ненависти подобное и не снилось. К счастью, обитатели Монастыря, которые, собственно, и могли бы лишить Мишу его дара, оказались людьми вменяемее, чем мэр: как бы Чернояд ни относился к Монаху, тот заслуживал уважения тем, что ответил отказом на безумное требование. И нажил этим, надо заметить, серьезные неприятности – все же Аркадий Аристархович обладал достаточной властью, чтобы суметь создать проблемы даже настоятелю. Настоятелю монастыря, построенного едва ли не одним из первых на Руси, возможно, даже раньше официального ее Крещения. Простоявшего на этих землях много веков… и теперь заявленного городской администрацией на снос под стройку, дабы возвести на его месте торговый центр! Экзекуторы, обладающие колоссальной силой и опасные для самых могущественных существ волшебного мира, перед властями мира обыкновенных людей оказались возмутительно беспомощными, другое дело, что на Монастырь не замахивались даже в революционной горячке прошлого века! У Чернояда были к монастырю и его настоятелю определенного рода личные счеты, недавно пополнившиеся неразумной попыткой Экзекуторов обидеть его ручного змееныша, на которого вообще-то мало у кого рука поднимется! Да и укрывательство этого художника «от слова худо», мягко говоря, симпатии не добавляло. Но слишком многое в равновесии как между светлой и темной стороной волшебного мира, так и всего волшебства с миром обыкновенным зависело от существования Монастыря – поэтому князь совсем был не против выбить у Экзекуторов кое-какие преимущества и вынудить их играть по своим правилам, однако УНИЧТОЖЕНИЯ Монастыря ради блажи какого-то чокнутого папаши, не научившегося понимать слово «нет» – такой глупости он никогда не позволил! Другое дело, что монастырским ни о чем таком знать вовсе не обязательно! Пусть считают, что коварный Темный князь спит и видит, как бы сравнять с землей их гнездышко. Тем проще будет выбить из них определенные уступки. – Гм… Александр? – Никогда не подкрадывайся ко мне со спины, ребенок! – не оборачиваясь, сквозь зубы процедил Чернояд. – Чего тебе? – Я только хотела спросить, – ничуть не шокированная резким тоном Елена встала справа от него. – если языческое божество может убить только другое, равное по силе, то как погиб твой предшественник? Неужели Надежда могла совершить такое. – Надежда… Надежда не могла бы тапочкой на таракана замахнуться, как и ты сама, я полагаю. Лада не обладает силой убить кого бы то ни было, я, да и Сергей тебе должен был уже говорить. Лада – воплощенный свет и милосердие, она вообще не может стать причиной чьей-то смерти. – А если станет? – Тогда это не Лада. Елена помолчала, переваривая информацию. – Слушай… я не вегетарианка. Мех никогда не носила, не люблю, но из кожи обувь там, наверное была. Значит, причина смерти… Александр испустил тяжелый вздох бесконечного терпения. Только женская логика способна на подобные увязки! – Леночка, причина – это то, что произошло ДО события и послужило толчком к самому событию. Вернее, толчком обычно служит повод, но это несколько другое. Думаю, ты не имела привычки есть животных живьем, как твоя новая подружка Магда, или самолично сдирать шкурки. Если звери уже мертвы окончательно, маловероятно, что им можно чем-то помочь, отказываясь есть мясо и носить кожаную одежду, кстати, не забывай, что многие твои предшественницы жили во времена, когда в русском климате – тогда Погодницы посерьезнее относились к своим обязанностям и зимой обычно было холодно – невозможно было обойтись без одежды из меха, а до синтетики промышленность еще не доросла. Понимаешь? – Угу. И все-таки? – Того Чернояда уничтожил Светлый Витязь. Это… поскольку сила самой Лады не может быть применена для насилия, в ее свите обычно есть защитник, воин. Человек по происхождению, но, когда княжна избирает его в свою свиту, в нем открываются определенные способности, или же – этого точно неизвестно – они изначально в нем заложены и встреча с Ладой предопределена именно для него. Как правило… гм, можно сказать, что часто Лада выбирает его в супруги, но учитывая специфику таких отношений, более приемлем термин «фаворит» – разумеется, если она сама того пожелает! – на всякий случай добавил князь, поскольку даже Елене был по силам очевидный логический вывод, что Огненный Змей Витязем, да еще Светлым, быть никак не может. Александр несколько сомневался и в том, что Сергей может оказаться ее «суженым», однако проще будет, чтобы девочка в это искренне верила. – Так что, когда убивают ради того, чтобы защитить Ладу, она опять же не является причиной чьей-то смерти. Как я уже сказал, причина и повод – очень разные вещи. – Значит, защитить ее он все же не сумел. – Того, прежнего, уже не было в живых. У Чернояда тоже была, как ты понимаешь, свита – хоть их держала рядом с повелителем и не любовь… долго радоваться своей победе Витязю не удалось. А тогдашнего… новичка в этом амплуа, надо заметить, действительно просто не оказалось рядом в нужный момент. Для Витязя нет участи страшнее, чем остаться в живых, когда уходит Светлая княжна, кроме того, он, разумеется, лишился с ее смертью всех способностей, превратившись в обычного человека. – Значит, он все еще жив? – Доживает… Это все, что ты хотела спросить? – вложив в обычно бесстрастный голос все свое отношение к бессмысленному женскому любопытству, язвительно уточнил Александр. Зачем он вообще поддержал этот разговор, разворошив воспоминания, до сих пор нудно ноющие застарелым шрамом. Этот ничтожный выскочка, ради которого Надежда и отвергла любовь Чернояда, этот недоучка даже не сумел исполнить своего непосредственного долга: защитить свою княжну! Или хотя бы умереть, пытаясь ее защитить… Князь не стал карать Витязя-неудачника и даже позаботился о его довольно благополучном устройстве в мире людей, прекрасно понимая, что худшим наказанием для того и станет ДОЖИВАТЬ с осознанием того, что не сделал. «Понимаю, как никто другой, поскольку сам виноват не меньше этого дурачка. Вернее, несоизмеримо больше, поскольку судить следует по возможностям – и доживать с этим мне предстоит гораздо дольше. Будь я человеком, это чувство раздавило бы меня… так же, как и его» – Гм… почти, – смущенно подала голос Елена, заставив Александра, на протяжении всего разговора сверлящего взглядом розовые заросли, все-таки повернуть голову и посмотреть на нее. – Александр… – Ну чего тебе еще? – Помоги домашку сделать, – робко улыбнувшись, девочка выставила перед собой тетрадь и учебник. – Что? – кто-то в мире определенно сошел с ума, князю оставалось лишь воскресить в душе еще одно позабытое чувство и НАДЕЯТЬСЯ – что рассудка лишился все-таки не он сам. Но когда чересчур много окружающих начинают казаться безумными, поневоле задумаешься о сохранности собственного рассудка! – Математика, квадратные уравнения, – поежившись под его пристальным взглядом, пояснила Елена. – Ну хорошо, хорошо… пойдем.
