====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 37. Алина ======

В вечерней электричке – к счастью, не слишком-то обремененной поздними пассажирами – Дарья и Ева смотрелись… причудливо. Конечно, их отсроченные белоснежным мехом шубки не так бросались в глаза, как если бы волшебные наряды были исполнены в духе, традиционном для героинь аниме: какие-нибудь там бронекупальники с матросскими воротничками – но все равно притягивали к себе взгляды. Как два невероятно ярких пятна на преимущественно серой картине хмурого вечера и полупустой электрички, да и просто как взрослые и симпатичные девушки. Алька напомнила себе, что привлекать какое бы то ни было внимание им сейчас совершенно ни к чему, но это мало помогло – завидно все равно было. «Уж мне бы явно не помешало стать чуточку выше ростом…» Вспомнив «снегурочку»-двойника: это мелкое вертлявое нечто с тоненьким, как в советском мультике, голоском – девочка только вздохнула. Она, конечно, понимала, что со стороны люди видят ее не совсем так, как она – сама себя в зеркале, но не подозревала даже – насколько. Впрочем, как легко было догадаться, абсолютно все подружки остались крайне недовольны каждая именно своим двойником – даже красавица Марго. Подолгу из-за чего-то расстраиваться, однако, было совершенно не в характере Алинки. Зато только она во всей компании умеет летать… хотя пока то, что у нее обычно из этого выходит, не слишком-то похоже на полет. Если бы только преодолеть этот страх перед приземлениями, а то вверх – получается, а вот обратно… – Ленка, – перегнувшись через колени сидящей между ними Маргариты, Аля легонько ткнула отрешенно смотрящую за темное окно электрички девочку с косичками. – слушай, а тебе не страшно было летать так высоко? Елена недоуменно моргнула огромными серыми глазищами и задумалась. – Наверное, нет, – наконец сказала она. – не страшно. Вообще-то я жуткая трусиха, даже сама удивилась в первый раз, но я не знаю, как это объяснить. Рядом с Сергеем всегда такое чувство, как будто ничего плохого просто не может случиться, а все, что в жизни пугало или огорчало – как будто растворяется. Такое бывает в солнечную погоду, когда, даже если у самой дела идут не лучшим образом, заражаешься позитивным настроением у окружающей природы. – А этот шабаш, на котором ты побывала: на что это похоже? – с любопытством поддержала расспросы Евгения. – Как у Булгакова: фонтаны с вином и все такое прочее? – Похоже на какой-то светский раут, насколько я могу судить. Ничего такого я там не видела, хотя, конечно, Сергей, наверное, и не стал бы показывать ничего, что могло бы напугать меня или шокировать. Боюсь, он все же ошибается на мой счет. И в этом вашем Монастыре тоже. – Если мы оказались Берегинями, то почему бы тебе не быть этой Ладой? Не более и не менее невероятно… – В том-то и дело: я не чувствую в себе никаких перемен, никаких новых способностей… Вы изменились, а я осталась той же, что и была всегда. – Наверное, со стороны просто легче это заметить. – Лично я никакой магии так и не почувствовала, – Марго задумчиво пошевелила холеными пальчиками. – даже когда я вижу, как Даша или Женька используют все эти фокусы, меня все равно не оставляет чувство, словно все это – какой-то непонятный спектакль, в котором я по недоразумению оказалась вынуждена участвовать. – Так бывает во всех историях: обычные люди внезапно открывают в себе волшебный дар и вынуждены вставать на стражу мировой гармонии, хотя совершенно не умеют и не знают, как следует вести себя героям. – Я никогда не считала свою жизнь серой и обыденной! – отрезала блондинка. – И все эти чудеса в решете… – Но, согласись, порой это совсем не плохо! – Евгения закинула ногу на ногу. – теперь, благодаря своим снегурочкам, я смогу разделить свои дела на важные и не очень! И представляю, какой фурор я могла бы произвести, когда выгляжу так, как сейчас. – Напомнить, какой «фурор» случился в школе, когда ты последний раз попыталась воспользоваться своими способностями в личных целях? – Но это же совсем другое дело! – Все дело в том, что ты не делаешь никаких выводов даже… – Перестаньте же наконец! – почти выкрикнула Виктория. И тихо добавила. – Сейчас уже будет станция…

Виктория

Девочка отчасти ожидала, что внутри монастыря, где в прошлый раз они с Маргаритой так и не побывали, будет прохладно и сумрачно, с затхлым пропитанным сыростью воздухом в просторных и почти пустых каменных помещениях. Откуда в мыслях взялись подобные образы, девочка не имела абсолютно никакого понятия. Пару раз в жизни ей приходилось бывать в церкви: совсем еще в детстве – и воспоминания сохранились весьма нечеткие, смазанные. Маленькие огоньки свечей в полумраке, строгие как-то неестественно нарисованные лики многочисленных святых, едва различимые в этом робком пляшущем свете, люди, у которых маленькая девочка вынуждена была вертеться под ногами, запах огня и воска… Второй раз сравнительно недавно: год или полтора назад – Вика ездила с классом из старой школы на экскурсию по историческим памятникам, в число которых входил и один монастырь – сейчас не получалось вспомнить его названия. В памяти отпечатались только длинный полутемный коридор и двери в многочисленные кельи: внутрь экскурсанты не заглядывали, но рисовались эти кельи малюсенькими, как клетушки, холодными каморками. Не исключено, что воображение отталкивалось и от тех забытых образов. Однако разыгравшееся воображение подтверждения не получило. Несмотря на позднее время, в монастыре царило оживление, а зал, куда проводил гостий какой-то веснушчатый парнишка в рясе послушника, был ярко освещен теплым золотистым заревом. Стены были облицованы светлым деревом, по которому шла художественная резьба: должно быть, моменты из жизни каких-нибудь православных святых – Виктория в этом не слишком разбиралась, однако красота и хитросплетение образов на деревянной резьбе слегка завораживали: увлекшись рассматриванием, Виктория даже не сумела заметить, когда к ним подошел настоятель, имени которого, кстати, Берегиням никто так и не назвал. – Добро пожаловать, – с мягкой улыбкой чуть склонил голову Монах. – что привело вас сюда в такое время, милые чада? – Мы хотим узнать, наконец, что происходит! – резко ответила Маргарита прежде, чем Виктория успела открыть рот. – Никто не даст человеку ответов на все вопросы: каждый сам проходит свой путь шаг за шагом от начала до конца и… – И все же нам надоело барахтаться в развернувшихся событиях, как слепые котята. Не находите, что от нас было бы гораздо больше толку, если Вы введете нас в курс дела? Что этот Эдуард говорил… – Прежде всего, – перебив сердито сверкнувшую глазами блондинку, быстро вставила Виктория. – мы хотим узнать, что будет с Ольгой. Монах отвел глаза. – Это, увы, внутреннее дело обители. Вы можете спросить меня о чем-то, что касается вашей собственной роли, но… – Тем не менее! Неужели ее действительно осудят лишь за то, что какой-то тип заморочил ей голову?! – Увы, – не поднимая от пола невероятно светлых глаз, печально подтвердил Монах. – это было не мое решение. Даже настоятель не вправе принимать решения единолично и трактовать закон в зависимости от собственных желаний, хотя мне искренне жаль это несчастное дитя. Всем нам ясно, что в ее поступке не было злого умысла, но послушники монастыря в первую очередь обучаются распознавать магических существ. Она поняла бы, кто перед ней, если бы хотела понять. Но по закону ее поступок – предательство, и даже я ничего тут не могу поделать. Особенно при том, что Ольга не желает признать этого и раскаяться. Берегини, успевшие неплохо узнать характер золотоглазой амазонки, понимающе переглянулись. – И что же теперь? – Мне жаль, – еще тише повторил Монах. – наказание для нераскаявшегося предателя Обители все то же, что и века назад – Божий суд огнем. Повисло тяжелое молчание. – Вы шутите? – наконец холодно уточнила Марго. – Это было бы в духе дешевого псевдосредневековья… На дворе двадцать первый век! Нельзя же просто взять и сжечь кого-то! – Увы. Внутри обители свои законы: те же, что на момент ее основания и незыблемые на время существования мира. Безымянный монастырь расположен одновременно в двух мирах и его не затрагивают течения времени ни мира человеческого, ни мира магического. Мы призваны хранить равновесие и закон, оттого этот закон незыблем, как скала – только таким образом обитель способна выстоять под перекрестными волнами. Вика ошеломленно помотала головой. Остатки здравого смысла категорически отказывались воспринимать слова Монаха всерьез, но тот же здравый смысл подсказывал, что шутить он явно не расположен. Настоятель выглядел искренне огорченным, но что-то в нем сквозило… чиновничье, в духе «мне вас жаль, но решаю тут не я». – Мы еще не знаем, какие последствия повлечет за собой опрометчивый поступок Ольги. – Пока не было НИКАКИХ «последствий»! – Достаточно возникшей в монолите щели, чтобы со временем он был подточен полностью – просто порой не сразу это замечаешь. Довольно об этом, словами ничего не изменить. Быть может, и у тебя есть вопросы… Лада? – Сергей так сказал… – Тебе не стоит так слепо верить ему, дитя. Драконы – мастера обмана, способные лгать, даже говоря чистую правду… Змей служит Чернояду и его слова – эхо слов Князя Тьмы. – Еще он говорил, что Лада и Князь не являются фактическими врагами. – Можно сказать и так. Уже много столетий извечное противостояние перестало быть жестокой битвой и стало… можно сказать, разграничением полномочий. Однако это не означает и мира. Змей ведь не рассказал тебе, что твоя предшественница была убита – причем до сих пор неизвестно: кем. Но не столь уж многие способны убить божество. Видишь ли, Лада и Чернояд – не просто воплощения извечных Сил. Они все же остаются людьми и очень многое зависит от человеческого в них. Не стоит забывать об этом, – Монах помолчал. – время позднее, девушки, думаю, вам будет лучше переночевать в Монастыре, а в обратный путь отправиться завтра утром. Любава проводит твоих подруг в комнаты для гостей, Елена, а пока мы можем поговорить обо всем, что тебя интересует. – Я останусь, – сообщила Маргарита таким тоном, что становилось понятно: останется, даже если ее попытаются сдвинуть с места при помощи трактора. Вика хотела было сказать, что лучше им не разбредаться кто куда, но на плечо легла жесткая ладонь Любавы. – Пойдем, Берегиня. Настоятель каждому рассказывает лишь о его собственной судьбе. Коридоры, объединяющие строения на территории монастыря, тоже оказались светлыми, просторными и красиво облицованными деревянной резьбой. Вместе с тем это оказался самый настоящий лабиринт: как ни пыталась Виктория запомнить, как и куда они сворачивали, все укреплялось очевидное понимание, что одни, без проводницы, они и обратно-то не выберутся, не говоря уже о том, чтобы что-нибудь здесь найти. Девочка лихорадочно соображала, как им поступить теперь. – Любава… я не знаю Вашего отчества, – заговорила тем временем Евгения, наверное, думавшая о том же. – Ольга говорила, что Вы воспитали ее. Уверена, Вы ее любите, неужели даже вам непонятно, что этот приговор – несправедливый? – Любовь к кому-либо не оправдывает нарушения порядка, – ровно ответила монахиня. – оттого, что такие как Змей пользуются именно этим чувством, чтобы добиваться своего. – Но ведь это совсем другое! – Решение не должно быть пристрастным, – очень тихо вставила Дарья, кажется, в очередной раз вспомнив свою матушку-прокурора. Которая, наверное, рассуждала бы в точности так же. Резко остановившись, монахиня развернулась и обвела неполную команду Берегинь пронзительным взглядом желто-зеленых глаз. – Думаю, мне лучше рассказать вам все начистоту, иначе вы непременно попытаетесь вмешаться и сорвать казнь, верно? Не представляю, что и как вы можете сделать, но молодость порой удивляет изобретательностью и тягой к импровизациям. Только учтите – ни Ольга, ни, особенно, ваша подруга Елена ничего не должны знать об этом – мы не знаем точно, насколько сильна их связь с Змеем, и не можем рисковать. Из-за неразумности моей воспитанницы оплот Монастыря оказался под серьезной угрозой, хоть сама Ольга и не желает признавать этого, но единственный способ загладить ее вину – это исправить содеянное. А вернуть спокойствие священной обители мы можем, лишь избавившись от Змея, тогда Ольге положена будет не казнь, а всего лишь изгнание. Понимаете? – Не до конца. – Один раз дракон уже рискнул своей жизнью, чтобы ее защитить… – Так это сожжение – спектакль?! Чтобы заманить Змея в ловушку? – встрепенулась Вика. – Но почему вы так уверены? У этого типа на лбу написано: законченный эгоист. С какой стати ему рисковать ради одной из девушек, которых вокруг него явно не один десяток? – Не ради нее, – сестра Любава покачала головой. – и уж конечно, не из благородства. Одна из неотъемлемых черт Огненных змеев – их азарт. Если монастырь бросит ему таким образом вызов, Змей никогда не заставит себя остаться в стороне. – А если он все же не появится – что будет с Ольгой? – Все должно быть на самом деле – дракон почуял бы фальшь, – отвела глаза монахиня. – мы не можем упустить единственный, возможно, шанс от него избавиться. Кроме того, это освободит и душу Лады – это должно быть не менее важно и для вас. – Это важно для нас, – решительно повторила Виктория. – поэтому завтра утром мы никуда не уходим. Если Змей все же появится – наша помощь не будет лишней, если же нет – позволить завершить казнь мы не можем. Уверена, вы тоже не хотите этого.