====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 36. Дарья ======

Воительница буквально замерла соляным столбом, уставившись на слегка потрепанного красавчика, не сопротивляясь, позволив ему вынуть себя из сугроба и поставить на ноги. Берегини тоже слегка ошарашено замешкались: и из-за того, к чему едва не привел неосторожный выстрел Виктории, и из-за поступка Змея и, пожалуй, главное – из-за реакции их суровой воительницы. Этим, собственно, и воспользовался преображенный дракон, быстро убедившийся, что черноволосой монастырской амазонке никаких тяжелых увечий нанесено не было и, не ожидая, пока все прочухаются, изобразил галантный поклон на прощание: – Если вас не затруднит, леди, когда этот дуболом Витек прочухается – передайте, что он уволен! Ничего нельзя поручить! – после чего произвел тактическое отступление куда-то в лесную чащу – только его и видели. – Ольга! – преследовать Змея было бы бессмысленно, поэтому сперва взволнованная Виктория, а за ней и остальные, не считая все еще стоящую рядом с Еленой Маргариту, бросились к послушнице. – Ольга, прости, я не смотрела, куда стреляю… Ты в порядке? Я думала, на монастырских не действуют его чары, да ты сама говорила… – Никаких чар. Я сама… Ладно! Лучше отправиться в Монастырь и все там рассказать, – отчего-то Дарье очень не понравился тон девушки в этот момент. Все они успели неплохо узнать Ольгу: порой излишне резкую и упрямую особу – тем неожиданнее было услышать в ее голосе… наверное, безнадежность. Глухую тоскливую безнадежность. – Итак, что у нас с Еленой? Марго мягко встряхнула подругу за плечи. – Ты в порядке? – Я? В абсолютном, – неожиданно ядовито отозвалась тихоня. – какого дьявола вы тут затеяли? Сергей никому ничего плохого не сделал, вы прекрасно видели, что он не хочет драться с вами – и все равно напали! С какой стати вы позволяете себе это? – Лена… мы беспокоились… – Я не нуждаюсь в вашем беспокойстве! – девочка раздраженно сбросила руки лучшей подруги с плеч. – Я не нуждаюсь в няньках и конвоирах, понятно?! Он не хотел ничего плохого! Он искал меня вовсе не поэтому, ясно?! – Разумеется, – прозвучал за спинами девушек незнакомый мужской голос, заставив всех резко обернуться. Ольга как-то затравленно и вместе с тем почтительно склонила голову, пробормотав вполголоса «брат Эдуард». На стоящем у стены мужчине действительно было облачение монаха Безымянного монастыря, однако священника он напоминал куда менее, чем кто-либо там. Даже менее, чем Ольга и ее наставница-оборотень походили на «нормальных» монашек. Почему-то Дарья моментально решила для себя, что этот человек – военный: что-то такое было в его выправке и скупых движениях. И в голосе, звучащем в чем-то словно лязг металла. У него были наполовину поседевшие длинные когда-то темные волосы, довольно длинные усы и короткая бородка, резковатые черты лица и невероятно холодные серо-стальные глаза, едва не задев один из которых часть лба и скулу рассекал жутковатого вида шрам от неаккуратной рваной раны. – Разумеется, Змей разыскивал тебя потому, что ты – новое воплощение Лады. Но речь сейчас не о тебе. Ольга… Девушка опустилась на колени, положив перед собой меч. – Я отдаю свою судьбу на милосердие Монастыря, – в тон собеседнику – жестко выговаривая каждое слово, произнесла она. – Да что происходит, наконец? – попыталась вмешаться Дарья. – Кто-то из вас недавно спрашивал, были ли у меня когда-нибудь друзья. Так вот: до недавнего времени мне казалось, что, по крайней мере, один друг у меня ЕСТЬ... но, похоже, я знала его недостаточно хорошо. Получается так, что я впустила в священную обитель нечисть, – слегка отстраненно объяснила Ольга. – и теперь должна буду быть осуждена за это. Но это внутреннее дело – Вас оно касаться не должно. В случае чего Любава сама продолжит ваше обучение. – В случае ЧЕГО?! – Возвращайтесь в мир людей, девушки, – приказал брат Эдуард. – если пожелаете, можете связаться с настоятелем и попросить объяснений у него. Дарья едва сдержала скептическое хмыканье, больше приставшее бы Еве: в том, что от таинственного Монаха никто не может добиться внятных объяснений чего бы то ни было, она уже превосходно поняла. Но спорить с этим человеком было невозможно. – Не нравится мне все это! – тихо заявила Даша Виктории, когда они пробирались сквозь книжные стеллажи обратно в торговый зал. – Мне, представь, тоже! – И особенно этот тип Эдуард! – тихо поддакнула Евгения. – Теперь я уверена: в Монастыре тоже полно скелетов в шкафу. – Думаю, мы вправе потребовать объяснений! И… Елена – Лада. Что это значит? Насколько Дарья помнила из мифологии, Ладой у древних славян называли богиню любви, красоты, дружбы, мира и согласия. Или что-то в этом роде, сейчас отличницу больше беспокоила судьба Ольги, чем Елены, которой, в данный момент, по крайней мере, точно ничего не угрожало. – Вправе. Слушайте, а с этим… Витьком что будем делать? Евгения легонько ткнула все еще перегораживающую двери магазинчика бесчувственную тушу носком отороченного белым мехом замшевого сапожка. Великан не отреагировал, хотя Дарья отчего-то сомневалась – особенно при взгляде на массивный покатый лоб с мощными надбровными дугами и какими-то костяными наростами – что удар по голове мог серьезно ему повредить. Тем временем Ева увлеклась, пиная горе-сторожа все с большим и большим энтузиазмом, пока не ушибла ногу и, бормоча что-то нелестное, не принялась скакать вокруг, мелко потрясая пострадавшей конечностью. Маргарита, все это время с усталым скептицизмом наблюдавшая за действиями преобразившейся пышечки, вскоре потеряла терпение и ворчливо бросила: – Да оставь ты его в покое! – Он может знать что-то важное! – все еще подпрыгивая на одной ноге, возразила Евгения. Марго скривилась: – Я тебя умоляю! Этот громила – типичный бык, таких иногда нанимают в охрану для внешней весомости, но больше от них толку не бывает. Слышала же, что этот Змей про него говорил: «Передайте этому болвану, что он уволен – элементарных вещей поручить нельзя…» – Как это?! – «обморочный» великан неожиданно резко приподнялся и сел, заставив Еву разразиться еще худшей руганью в адрес «артиста из погорелого театра». – Это несправедливо: что мог я один сделать против пяти волшебниц и Экзекутора? – И ты изобразил обморок, чтобы не прибили ненароком? – уточнила Дарья и, не сумев сдержаться, нервно рассмеялась. В типе было почти три метра ростом, а бицепсы по объему примерно совпадали с ее «вторыми девяносто» даже в слегка повзрослевшем волшебном обличье (ибо в обычном там пока было и не девяносто вовсе, а всего лишь семьдесят восемь – но это уже, что называется, деталь малосущественная), однако между квадратной челюстью и массивными надбровными дугами, занимающими вкупе большую часть лица громилы, с совершенно детской беспомощностью лупали маленькие светлые глазки. Их не так-то легко было заметить, однако хватало одного взгляда, чтобы распознать добрейшей души существо, не то, что муху – инфузорию не способное обидеть. Слегка устыдившись своего смеха, подхваченного подругами, огневка мягко посоветовала. – Ну-ну, не огорчайтесь. Этот дракон чрезмерно высокого мнения о себе любимом, зачем принимать его слова так близко к сердцу… – Ты полагаешь, Айтварас – первый, от кого я слышу такое? – с досадой хмыкнув, великан поднялся на ноги, едва не обрушив неуклюжим движением несколько книжных полок. – Эх… Отмахнувшись окорокообразной ручищей от каких-то своих мыслей, Витек «сдулся», снова превратившись из великана в просто здоровенного детину с несколько неправильной формы бритым черепом и понуро поплелся куда-то прочь из магазина. Дарья укоризненно покосилась на Маргариту. Та непонимающе подняла тонкую бровь. – Думаю, сейчас для нас важнее судьба Ольги! – пресекла готовую начаться лекцию по тактичному отношению пусть даже и к бесам Виктория. – У меня плохое предчувствие. – Ты же ее слышала, – отмахнулась Ева. – в нашей помощи она не нуждается. Людьми она, видите ли, недовольна, а с крокодилами, получается, дружит! Вот и пусть разбирается сама! – Если все действительно так, – сухо заметила до сих пор молчавшая Елена. – то она не ошиблась. Сергей попытался защитить эту амазонку, когда она в том нуждалась – хоть она, между нами, могла бы проявить и чуть больше благодарности – в человеческом обличье он и рисковал практически в той же мере, что и обычный человек. – Я вовсе не хочу сказать… – Ева заметно смутилась. – Но что мы можем сделать? В этом их монастыре какой-то свой устав, о котором нам ничего не известно. – Значит, мы отправляемся туда и все узнаем! – решительно объявила Виктория. – Но сейчас восемь часов вечера! – напомнила Дарья. – Мне УЖЕ предстоит не самый приятный разговор с мамой, а до монастыря полтора часа езды и столько же обратно! – Гм… И то верно, – Вика потерла подбородок. – Может, позвоним маме и скажем, что я остаюсь ночевать у тебя, а твоим родителям позвоним и попросим, чтобы ты у нас переночевала? Ева может так же отзвониться родителям Алинки, а Марго… Отличница с усталой улыбкой покачала головой. – Ты не знаешь мою маму. Ее в принципе невозможно в чем-то обмануть – душу вывернет, а во всем признаешься: даже по мелочам. И твоей маме она непременно позвонит сама, чтобы все уточнить – только хуже враньем сделаем. – А у меня идея! – воодушевленно выкрикнула Ева, оценивающе оглядывая успевшие наместись довольно тощие сугробики. – М-да, не ахти, какой снежок… Вуаля! Девушка выставила перед собой ладошки: уже не такие по-детски мягкие, с красиво удлинившимися пальцами, оканчивающимися округлыми ноготками без маникюра, заставив взметнуться в воздух несколько снежных вихрей. – Что ты делаешь? – недоуменно уточнила огневка. – Леплю снегурочек! В снежных облачках действительно начали вырисовываться очертания симпатичных скульптур. Как-то пару лет назад – тогда зима была нормальная, снежная – в Вересково проходил конкурс произведений искусства из снега и льда: помниться, тогда еще не владевшая никакой магией Евгения была в диком восторге и непременно пожелала научиться ваять такие же, но, не обнаружив в себе должных умений, к этому мастерству охладела. – Нашла время! – фыркнула Маргарита. – Завидуешь, что мы с Дашкой уже научились колдовать, а ты нет! – тут же откликнулась пышечка. – Вика хоть стреляет, а от тебя проку… Та-дааа! – не договорив, девушка широким жестом продемонстрировала шесть снежных изваяний – точных копий девочек. Ну… или ПОЧТИ точных копий. – Убью, – тихо, с чувством, пообещала Марго, разглядев собственный «портрет». – Это искусство, милочка, я тебя такой вижу… не надо, ПОНЯЛА! – Ева с ангельским выражением на повзрослевшем и похорошевшем круглом личике, вскинула ладошки. – Сча исправим! – А себе ты явно льстишь, – ядовито продолжила питерская аристократка. – сделала эту «снегурочку» на полтора размера стройнее, чем следует. И вообще, что ты собираешься делать? Твоя «идея» заключалась в том, чтобы продемонстрировать нам свои таланты скульптора? Евгения – невиданное дело – совершенно проигнорировав шпильку, с сияющим видом хлопнула в ладоши. «Подправленное» изваяние Маргариты неожиданно пошевелилось, заставив оригинал отшатнуться. Снег слегка осыпался, обнаружив под тонкой корочкой самую обычную с виду девчонку, в точности с маргошиным скептицизмом изучившую свой прообраз и обронившую в сторону Евы: – Отчего бы было не польстить еще и ей? Я предпочла бы выглядеть получше! Ее нос слишком тонкий, и волосы могли бы хоть немного виться! – Ну, прямо как настоящая! – хихикнула Ева, украдкой любуясь, как оригинальная блондинка едва сдерживает негодование, и легонько тюкнула собственную копию по курносому носу. – Эй! Просыпайтесь, дамочки! Остальные скульптуры под ошарашенными взглядами оригиналов тоже зашевелились, отряхиваясь от снега. Собственная копия Дарье – хоть она и промолчала на этот счет – категорически не понравилась. Какая-то сушеная вышла, с чопорным взглядом поверх очков «деловая колбаса» с категорически не идущей ей гладкой прической. – Мелкая какая-то, – капризно заметила Алинка. – снега, что ли, не хватило? – А сама-то ты какая? – тут же оскорбилась «снегурочка», по-детски поджав губки. – Поразительно! Прямо как в сказке про «снежную невесту». Слушай… но они же растают, когда придут домой. – До утра протянут точно, – успокоила сияющая от удовольствия, словно начищенная медная монетка, Евгения. – а там и мы успеем вернуться. Ну что – идем в монастырь?! – она мурлыкнула, оглядывая свое новое обличье и позируя воображаемым камерам. – Я за мужской! Спорим, все монахи при виде меня раскаются в своей выбранной стезе?! – Не сомневаюсь! – оправившись от удивления «снежным клонированием», усмехнулась Марго.