– Я попытаюсь, – пытаясь выгнать из своего голоса отчаяние и сожаление, пообещал Яр. – сделаю все, что могу…

Женщина ненадолго притихла, сменив завывания приглушенными всхлипами. К удивлению ученицы, лекарь отложил в сторону сумку с инструментами и травами, с пустыми руками встав у изголовья холодеющего охотника, и, положив ладонь на лоб пациента, замер. А потом…

Теплое золотое сияние, не уступающее полуденному солнцу во время летних покосов, разлилось по избе, озарив деревянные стены, домашнюю утварь, пухшее от слез лицо тетки Сурьи и неподвижное иссиня-бледное – ее мужа. Когда глаза Авроры привыкли к поначалу ослепляющей яркости, девочка различила, что за спиной Яра лучи складываются в огромные призрачно-золотые крылья, и ахнула от восхищения. Залюбовавшись солнечным ангелом, она даже не сразу заметила, как покрывающая охотника ледяная корка истончилась, как дрогнули веки, осыпая капельки талых слез, как дрогнули пальцы на закоченевшей руке…

- Опять пытаешься вырвать буквально из рук мою добычу, Ярис?

Резкий насмешливый голос заставил девочку, только что в эйфории нежащуюся в волшебных лучах, съежиться от ужаса. Дверь и все ставни распахнулись в резком порыве ветра, разом выдув из дома весь жар, огонь в печи, словно тоже испугавшись, уменьшился до едва различимого мерцания на углях.

– Но это было бы под силу разве что самому Дракону. Ты просто продлишь его страдания.

Женщина, перешагнувшая порог, была не моложе тетки Сурьи – струящиеся поверх пушистого белого меха роскошной шубы блестящие черные волосы были, словно инеем, припорошены сединой – но поражала какой-то нечеловеческой, колючей, жуткой красотой. Глаза от этого зрелища слепли и слезились, как от искрящегося снега в морозные солнечные дни.

– Давно мы не виделись, Зимушка, – оборачиваясь, поздоровался Ярис с улыбкой, которой, несмотря на свою обычную приветливость, не дарил еще на памяти Авроры никому. И которой уж точно не заслуживала эта… это существо!

– Отнюдь. Я довольно часто за тобой наблюдала, – равнодушно ответила хозяйка зимы. Ну почему она не оказалась той отвратительной всклокоченной старухой-людоедкой, как описывали детские сказки?! Ведь это было бы честно – злое и отвратительное существо и выглядеть должно отвратительно!

– А я мог только мечтать о том, чтобы встретиться снова, – понизив голос, признался ангел. Ведьма промолчала. – Зимерзла, если я попрошу тебя отпустить этого человека…

– Стоило исполнить хотя бы одну просьбу, как ты начал наглеть, ангел. Ты сам – иллюстрация того, как, не смея отказать, сажаешь на свою шею всех жалких людишек, которые выразят такое желание. Но ты не можешь помочь всем. Если этот мужчина останется жить, кто-нибудь вместо него расплатится со мной своей смертью. Мне безразлично, кто именно. Как вместо нее, – тонкая рука, вынырнув из широкого пушистого рукава шубы, указала на Аврору. – когда-то умер кое-кто другой. Но ты не виделся с ним лично, надеюсь, это тебя утешает. Да, я могу отпустить жизнь этого человека, но в оплату возьму чью-нибудь еще. Это твоя справедливость? Один человек более достоин жить, чем другой?

– Я могу предложить тебе другую оплату.

– Ты? – сквозь равнодушие ведьмы на миг проступило любопытство. – Предложить что-то более ценное, чем человеческая жизнь? Разве ты сам не говорил, будто она и вовсе бесценна?

– В бессмертии больше силы, которую ты черпаешь из смертей. Тебе больше не нужно будет собирать эту жатву каждую зиму… ты согласна отпустить людей, которые еще остались живы?

Зимерзла помолчала, с явным интересом обдумывая услышанное.

– Нет никакой гарантии, что этот человек, освободившись от моего проклятия, не умрет от воспаления легких или гангрены после переохлаждения. Без твоих крыльев ты даже не сможешь больше исцелять их. По-твоему, это будет разумная сделка?

– Волшебство всего лишь помогает, не заменяет. Есть много способов лечить болезни, хотя, может, и менее эффективных.

– Ну что же, – неопределенно поведя плечами, ведьма сделала еще шаг и, заставив Аврору задохнуться от бешенства, притянула Яра за воротник, прижавшись к его губам в поцелуе. Вторая ее рука с тонкими пальцами и острыми серебристыми когтями вместо ногтей, легла на его спину, прямо между прекрасных призрачных крыльев.

Крыльев, начавших тускнеть и съеживаться, покрываясь утолщающейся ледяной коркой. Пораженная, девочка даже не могла заставить себя закричать, броситься вперед, найти в себе силы оттолкнуть Яра от колдуньи… но странное, явно неестественное оцепенение охватило ее, позволяя лишь смотреть. Смотреть, как наставник, словно бы и не чувствуя боли от потери крыльев, поглаживает белый мех снежной шубки, пропускает сквозь пальцы скользкие жестковатые пряди черных с проседью волос, как прижимает к себе невесомую фигуру Зимерзлы… благодарение судьбе хоть за то, что Аврора не могла видеть его лица. Она была уверена, что не выдержала бы…

Поймав в ладонь прозрачный, как льдинка, камень, в глубине которого еще тлела искорка золотого сияния – все, что осталось от прекрасных крыльев – ведьма сама оттолкнула Яра.

– Пожалуйста, не уходи, – хрипло прошептал он, неловко пытаясь удержать Зимерзлу за тонкие руки. – еще хотя бы ненадолго!

– Без крыльев ты смертен, – буднично напомнила та. – и каждое мое прикосновение теперь укорачивает твою жизнь.

– Все равно! – мужчина шагнул к ведьме, явно желая снова заключить ее в объятья, но Аврора, наконец, сбросив оцепенение, подбежала к нему, обхватив за пояс, словно бы ее сил хватило бы для того, чтобы удержать.

– Нет, не все равно! – уткнувшись лицом в спину Яра, девочка в отчаянии прижалась к нему, комкая в ладонях рубашку. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… оставь ее, не уходи!

Она не видела сейчас хозяйку зимы, но чувствовала, как та в этот момент презрительно усмехается. А когда наставник, бормоча что-то успокаивающее, бережно высвободился из судорожных объятий, ведьмы в избе уже не было, и только стылый ветер из распахнувшихся ставен напоминал о ее визите.

– Как ты мог? Ты так просто оставил бы нас? – глотая слезы, не то в злобе, не то в отчаянии трясла головой девочка. – Как ты мог ей поверить? Неужели ты действительно думаешь, что она оставит людей в покое теперь, когда стала гораздо сильнее, когда ты больше уже не можешь нас защитить? Зачем ей держать слово?! И кто позаботится о нас, когда твоих крыльев больше нет?

– Как насчет тебя самой? – поймав ее заплаканное лицо в ладони, Яр заставил Аврору посмотреть ему в глаза. Сейчас наставник казался практически прежним, таким же, как она всю жизнь его знала. – Я же обещал, что научу тебя обращаться с магией, которой наполнен мир. Однажды волшебство, спящее до поры в твоем сердце, станет твоими собственными крыльями.

Комментарий к Интермедия 2

http://i076.radikal.ru/0911/51/10dc8e276d52.jpg

========== Часть вторая. Импы. ==========

Жизнь, если разобраться, состоит из мелких

радостей и таких же мелких гадостей.

Дмитрий Емец

За зеленоватыми стеклами царствовала зима и порхали снежинки, но растениям в оранжерее было трудно об этом догадаться. Растения вообще давно запутались, какое там за окном время года, поэтому цвели, плодоносили и сбрасывали золотистую листву едва ли не одновременно. Однако по ярко освещенной теплице повеяло прохладой, когда одна снежинка – правда, побольше других размером – каким-то образом прошла сквозь стекло и закружилась над пышными зарослями.

- Ах, какая красота! – воскликнуло похожее на маленькую девочку существо – если бы только существовали девочки сантиметров пятнадцати ростом, выглядящие при этом лет на восемь – с длинными серебристо-белыми волосами, придающими сходство со снежинкой или пухом чертополоха, и морозно-голубого, как ясное небо в январе, цвета кожей. – Просто потрясающе!

- По-моему, ты говорила, будто нам стоит поторопиться! – недовольно пробурчала еще одна такая же крошка: поплотнее “снежинки” с зеленой кожей, смешно торчащими рыжими косичками и зеленовато-черными птичьими крылышками за спиной.