По правде говоря, Мэтт последнее время совсем не репетировал, да и вообще – с тех пор, как позади остались веселые студенческие денечки, а на смену им пришли, кажется, уже ставшие тенденцией безуспешные попытки найти работу действительно по душе, музыку он изрядно подзабросил. Просто не до того стало – разве что дома да на летних барбекю иногда под обычную деревянную гитару что-нибудь для Вилл или для компании друзей развлечения ради исполнял – о чем, в принципе, честно предупредил и досадливо поморщившуюся при его словах Нериссу.

– Электронную гитару пришлось в гараже держать, а то и место занимает, и… вообще с ней вечно проблемы, – чуточку сконфуженно признался он. – наверное, Шон не будет возражать, если я возьму его инструмент на этот вечер.

– С гитарой что-то не так?

– Да… то есть – нет. То есть не совсем с ней… вернее…

В слегка прищуренных глазах брюнетки отразилось столь неприкрытая оценка его умственных способностей, что Мэтт раздраженно отвел взгляд.

– Если я все правильно понял, Вы ведь обладаете теми же способностями, что у Вилл. Ну… когда вещи оживают.

– Можно сказать и так, – каким-то странно дернувшимся голосом негромко подтвердила Нерисса. Мэтт снова поднял на нее взгляд.

Эта женщина пела просто потрясающим глубоким и сильным голосом, однако при обычном разговоре, может быть, из-за изначально широкого диапазона, ее тембр постоянно «скакал» и невероятно менялся в зависимости от тона и настроения. Нет-нет, да и проскакивало даже весьма неприятное хриплое дребезжание. Впрочем, она и внешне до невозможного буквально олицетворяла поговорку о том, что женщине всегда столько лет, на сколько она себя чувствует…

– У этой гитары совершенно невозможный характер! – наконец, максимально абстрагировавшись от абсурдности собственных слов, подавленно признался Мэтт.

Вообще-то большинство «оживших» электроприборов относились к Вилл искренней симпатией. Иногда даже, чересчур бурно выражаемой. Кроме того, его жена была, наверное, единственным человеком в мире, способным быстро найти что-то, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужно через «Гугл», что, пожалуй, можно было считать даже большей мистикой, нежели все эти их путешествия между мирами. Обычно это распространялось даже на «едва знакомые» приборы, пользующиеся редко выпадавшей возможностью с кем-нибудь поболтать, а уж электронные «обитатели» их квартиры Вилл просто обожали. Но вот злополучная гитара стала неприятным исключением.

– Пошли в этот ваш гараж! – хмыкнув, прервала его невеселые размышления Нерисса. – Теперь я из чистого любопытства уже просто обязана взглянуть, что это за гитара такая!

Мэтт тяжело вздохнул.

Они с Вилл жили в многоквартирном доме, рядом с его «семейным» зоомагазинчиком, поэтому находящийся неподалеку гараж приходилось использовать еще и в качестве склада для всего, что в квартире не поместилось. В итоге скоро там не помещалась уже, собственно, их машина, которую теперь приходилось постоянно держать на подвальной парковке. По хорошему, давно следовало бы разобрать весь старый хлам – но, несмотря на даже большее, чем хотелось бы, количество свободного времени, все как-то руки не доходили. Гараж гораздо больше напоминал не гараж, а большой чулан.

– Осторожно, тут у самого входа ящик стоит, – распахнув обшитую «гремучими» листами металла дверь, Мэтт зашарил ладонью по ближайшей стене в поисках выключателя. – я сейчас… А!

Едва заглянув внутрь, Нерисса щелкнула пальцами – и свет зажегся, не дожидаясь обнаружения.

«Когда-нибудь я, наконец, к этому привыкну…»

Снова – на этот раз как можно тише – вздохнув, Мэтт, привычно пролавировав между кипами и горками вещей средней и условной степени нужности, стянул чехол с гитары и пары колонок.

– А! Как ни странно, ты еще вспоминаешь иногда о моем существовании!

Хотя подключение к розетке в данный момент отсутствовало, стоило струнам слегка задрожать, словно бы кто-то случайно задел их, из динамиков зазвучал заметно подрагивающий, вторя этим струнам женский голос. В принципе, несмотря на необычность звучания, он был бы весьма приятным, если бы только не звенел сейчас еще и от какого-то трагического ехидства.

– Эм…

– Думаешь, можешь бросить меня тут совсем одну, в темноте, на любое время, а потом являться, как ни в чем ни бывало?! Я и так соглашаюсь терпеть от тебя что угодно – и вот твоя благодарность! Ты опять… гм? Я не разбираюсь в этих человеческих женщинах, их трудно отличать друг от друга, но, вроде бы, это – какая-то другая? – в переливы голоса закралось подозрительное напряжение.

– Определенно, другая! – подойдя поближе, Нерисса улыбнулась. – Меня зовут Мэг. Я очень хотела бы, чтобы вы с Мэттом поучаствовали сегодня в концерте моей группы, надеюсь, ты не станешь возражать.

– Ах! Мы уже неизвестно сколько времени, как нигде не бываем вместе! Ему же совершенно не до меня с тех пор, как появилась эта, красноволосая! Предатель! И, стоило мне всего пару раз указать ей на недопустимость подобной ситуации – что он делает? Меня выбрасывает в этот чулан, словно какую-то ненужную вещь! Как будто, перестав во мне нуждаться, можно наплевать на мои чувства! Мы были такой прекрасной парой, а теперь…

– Ну, о чем ты говоришь? Я не сомневаюсь, Мэтт прекрасно понимает, что ни одна человеческая девушка тебя заменить не сможет! – слегка нагнувшись, Нерисса с сочувственной миной коснулась гитарного грифа кончиками пальцев. Обсуждаемый Мэтт стоял, чувствуя себя просто дурак-дураком, ошарашено наблюдая за этой беседой. – Уверена, вы так и остались прекрасной парой. Поэтому и оказали бы нам большую честь своим участием в этом концерте.

– Ну, не знаю, не знаю…

– Согласна, это ужасно, что последнее время он совершенно забросил музыку. Но тебе лучше поддерживать его, а не осуждать, иначе можно сделать только хуже, уж поверь измордованному жизненным опытом человеку! Концерт – не такой уж плохой повод попытаться начать все с начала. Разве ты сама не хочешь дать ему шанс?

– Хватит говорить обо мне в третьем лице, когда я стою рядом! – не выдержав, все-таки взорвался мужчина. Как будто не достаточно выводило из себя поведение гитары, словно это инструмент был владельцем своего хозяина, а не наоборот! Гитара издала торопливый перебор струн, наверное, обозначающий ядовитый смешок.

– Но вы – люди, я имею в виду – постоянно именно так делаете! Просто не ожидала встретить кого-то, кто действительно понимает…

Судя по появившимся в голосе инструмента довольным ноткам, речь шла о любезно скалящейся Нериссе.

– О, я всего лишь тоже имею некоторое отношение к музыке, во всяком случае, стараюсь отдавать должное великой силе искусства.

– Хорошо. Ты абсолютно права, я буду прощать и принимать что угодно с его стороны, просто потому, что сама на самом деле этого хочу. В чулане меня хоть иногда навещают! Некоторые люди и вовсе продают или дарят кому-то свои инструменты, когда понимают, что их чувства уже не те, что прежде!

Чуть повернув голову, Нерисса послала Мэтту красноречивую улыбку сквозь переброшенную через плечо волнистую вуаль черных волос.

– Благодарю. Надеюсь, ты и сама не разочаруешься в своем решении. До встречи. Мэтт сам тебя подбросит до концертного зала к вечеру.

– Рада была познакомиться с тобой, Мэг.

Пока он запирал гараж, брюнетка хранила молчание, хватило ее где-то до того момента, как они свернули за угол, но молчание все равно получилось таким звенящим и красноречивым, что Мэтт не был ни удивлен, ни даже особенно уязвлен, когда, едва шагнув в узкий переулок между гаражным комплексом и чередой многоэтажек, Нерисса разразилась оглушительным хохотом.

– Везет же тебе на ревнивиц, приятель! – костяшками пальцев вытирая выступившие от смеха слезы, не сразу сумела внятно, не сбиваясь с дыхания, выговорить она. – Просто крест всей жизни!

– Так чего же Вы перед ней распинались?! – вяло огрызнулся Мэтт.

– Вообще-то, я действительно хорошо ее понимаю, – резко оборвав смех, приглушенно ответила бывшая Стражница. – ты в этом смысле, как получается, весь в Якоба уродился. Мы с ним пели в одной группе, а потом объявилась эта… собственно, твоя бабушка объявилась – и он моментально забыл обо всех наших творческих планах, наплевал на музыку и… закинул свой талант в кладовку, как ты эту несчастную гитару!