– С каких это пор у тебя появилась порочная страсть к химически чистому «резиновому» мармеладу? – тут же сунув в этот ящик нос, ехидно поинтересовалась Лилиан.
– Я… купила несколько коробок дешевых сладостей, скоро Хэллоуин, наверняка соседские дети буду тут шататься…
– Такими темпами им мало что останется! – девочка потрясла перед носом сестры вскрытой упаковкой. Поджав губы, Корнелия вырвала пакетик у нее из рук. – Нормальной едой тебя, значит, все уже достали «закарм…»… м-м!
Коварно нахмурившись, женщина поймала момент и закинула одного из мармеладных медвежат сестренке в рот. Лили затрясла головой в тщетной попытке разлепить челюсти – как выяснилось, конфеты напоминали даже не резину, а настоящий каучуковый клей! Наблюдая за ее гримасой, Корнелия солнечно улыбнулась, мимоходом пряча руку с пакетиком «мишек» за спину, а второй рукой игриво разлохматив сестре волосы.
– Бери свое печенье – и пойдем ко мне. Считай, что это мне неуютно оставаться одной, если у тебя опять комплексы из-за возраста.
Еще не успевшая прожевать этого чертового «мишку» Лилиан потрясенно кивнула. Слишком вышибало из колеи за один вечер узнать, что сестра мало того, что официально разрешает тащить печенье буквально себе в кровать, что раньше порицала чудовищным свинством, так еще и сама когда-то успела пристраститься к дешевым сладостям. Слишком уж это было… по-человечески заурядно для кого-то вроде Корнелии!
С другой стороне, может, второй раз в жизни она так уже не расщедрится!
Уже собираясь выйти, вслед за сестрой, из кухни, обернувшаяся, чтобы прихватить печенье со стола, Лили против воли остановила взгляд на двери на улицу. Ветер слегка покачивал кажущиеся в темноте мохнатыми ветки не успевших облететь деревьев на фоне довольно светлого ночного неба. Легко просматривалось, что на заднем дворе никого не было.
Совершенно никого.
========== 21. Хай Линдон ==========
Не то, чтобы местная звезда дизайнерского искусства опасалась потратить впустую слишком уж много усилий, уж ленивой юную азиаточку никто в жизни бы не назвал… чаще все знакомые жаловались на полностью противоположенное! Но все-таки по поводу квартиры Корнелии и Питера Хай Линдон испытывала некоторые сомнения. Был ли вообще смысл начинать переделки, когда, даже с точки зрения не слишком то сведущей в этом вопросе Хай, вероятнее всего вскоре они решат сменить жилище на более просторное, а то и переехать в загородный дом навсегда? Конечно, пока что Корнелия резко и категорически высказывалась против жизни в пригороде, а с учетом ее упрямства, даже принимая некоторые аргументы, передумать может очень и очень нескоро… Но дети, между прочим, имеют любопытное свойство вырастать – уже года через три втроем в такой квартире будет тесновато, и, каким бы настроение Нели сейчас ни было, абстрагироваться от понимания таких вещей ей все равно не удалось бы.
Пока любые разговоры, вернее, попытки Хай завести этот разговор, сводились к сдержанной констатации, что жить в особняке Корнелии не нравится совершенно, денег на расширение жилплощади у нет, а влезать в кредиты – это лучше уж удавиться сразу. На несколько шокированное напоминание о том, что ее собственный отец – как-то так между прочим – руководит Хиттерфилдским банком и уж для Корнелии-то наименее всего вероятны какие-то проблемы с получением кредита, блондинка недовольно поджимала губы и многозначительно цедила «И именно поэтому – тем более!» По такой логике Хай Линдон, родители которой владели рестораном, следовало, видимо, по принципиальным соображениям отказаться от еды! Или азиаточка что-то все-таки понимала не так в рассуждениях подруги…
Но единственным выводом, который получалось из этого разговора сделать – навязывать свою точку зрения другим людям, будь ты хоть трижды высококлассный дизайнер, нельзя. Или просто сама Хай Линдон просто не умела настаивать – не умела, да и учиться подобному совсем не намеревалась. Подруга или нет, а коль скоро принять ее услуги бесплатно категорически отказались, не стоит забывать и о том, что находишься теперь в статусе наемного служащего. Не поспоришь и с мнением Корнелии, кажется, намеревавшейся целиком и полностью обустроить перспективную детскую по собственному вкусу. Допустим, вкус-то у нее отличный, но, с позиции ребенка, все-таки слишком строгий и сухой. Да что ребенка, даже сама Хай, будучи всего-то на год младше, по правде говоря, тоже так считала! Хотелось бы получить больший простор для импровизации – в этом она честно призналась, но Корнелия только улыбнулась и заявила, что Хай Линдон точно так же стремится все делать по СВОЕМУ вкусу, обвиняя в этой пристрастности других. А у младенцев эстетических предпочтений еще нет – значит, самое разумное сразу начать прививать те, что нужно, а не пытаться предполагать на пустом месте.
Иногда у Хай почему-то возникало ощущение, что Корнелию любая попытка как-то индивидуализировать неродившегося ребенка смутно раздражает. Даже в аспекте, мальчик это вообще или девочка, кажется, белокурая Стражница оказалось единственное, кому это не было ни капельки любопытно, тут ее позиция была близка к расхожей шутке про «вырастет – само определится». Остальные тоже быстро перестали затрагивать эту тему, столь очевидно приходившуюся подруге не по нутру, но у Хай Линдон-то была вполне практическая необходимость: ей казалось, что дизайн комнаты все же надо создавать на базе того, кому именно там придется жить. Разумеется, не в пошлой традиции, чтобы девочкам розовые рюшечки, а мальчикам голубенькие кораблики, но все-таки с оглядкой! Но Корнелия считала свое безупречное чувство стиля вполне универсальным и, кажется, искренне не понимала, в чем суть «проблемы».
Чертовски трудно достучаться до кого-то, когда вы с ним – во всех смыслах этого определения – просто небо и земля! С тем же успехом можно было вообще на разных языках говорить…
Тяжело вздохнув, Стражница Воздуха уставилась на лежащий перед ней лист бумаги. Не совсем, конечно, белоснежно-пустой, Хай уже набросала там эскиз вверенного ее заботам помещения. Она всегда начинала так – рисовала нужную комнату на бумаги в нескольких экземплярах и обрушивала на эти эскизы все буйство своего воображения. Потом что-то отбраковывалось само по себе, остальное показывалось и обсуждалось с хозяевами «заказавшими» ей свой интерьер, иногда одобрявшими, а иногда просящими что-нибудь доработать… Но ни разу, ни разу такого еще не было, чтобы на первом же рисунке возникали сложности, просто-таки застопорившие воображение! Обычно, наоборот, трудно было удержать себя в гранях разумного и загнать в эти рамки чересчур разбушевавшуюся фантазию.
Но Хай Линдон просто не представляла, с чего можно начать. Не было первичной идеи, своего рода искры зажигания… Корнелия очень четко и подробно описала ей свои пожелания и соображения, но несмотря на это… а может – и именно из-за этого общего образа никак не складывалось. А складывалось что-то совершенно безликое и безупречно-типовое, воображение черноволосой Стражницы с негодованием отвергало. Зачем вообще было обращаться к ней, если так, по-типовому, абсолютно любой дизайнер сделает?!
«Нельзя запирать ветер в четырех стенах – иначе он превратится в сквозняк!»
– Ты рисуешь этот эскиз или гипнотизируешь его? – заглянувший в комнату и какое-то время наблюдавший за женой из-за спины Эрик положил ей руки на плечи. Хай высоко-высоко задрала голову – сидя за столом она даже для не особенно-то высокого мужчины была совсем крошечной – чтобы заглянуть ему в глаза и широко улыбнуться.
– Эрик, как ты смотришь на то, чтобы завести своего ребенка?
– С чего вдруг такая резкая перемена темы? – почти испуганно переспросил муж. Стражница тяжело вздохнула и отшвырнула карандаш.
– Ну, для нас-то я уж точно смогу оформить детскую, как сама того захочу, не разбивая лоб об аксиомы про вечно правого заказчика! Если человек и так все знает лучше меня, вот зачем было обращаться?!
