Конечно, Лилиан никаких вещей для переезда заранее не собрала, поэтому с осуществлением запланированного пришлось задержаться почти на неделю – папа пообещал перевести младшую дочурку со всеми пожитками к следующей субботе. Корнелия, хоть ей за это выговорили, как минимум, трижды, сама пару раз приезжала в город, сославшись на внезапное желание навестить родителей (раньше умения соскучиться за столь короткий период сестра за ней не замечала), и даже помогла Лили вытащить зазванную в гости Марлу сперва в свой любимый косметический салон, потом на прогулку по магазинам, якобы за компанию. Марла, как обычно, заметно нервничала в такой незнакомой обстановке, однако держалась молодцом, ухитрившись почти ничего не ронять и не сшибать во время этих походов.

Вот только в субботу была объявлена дополнительная тренировка хоккейной команды. Один из ребят ухитрился неудачно грохнуться и получить трещину в кости, из-за чего разволновавшуюся не хуже Марлы Лилиан все-таки вызвали на лед. Заколдованные куклы – и те такой жути не наводили! Но все, судя по первой тренировке, оказалось, пожалуй, даже проще, чем на уроках фигурного катания, здесь, по крайней мере, не приходилось думать о художественности и изяществе, ломая голову над тем, как твои движения сейчас смотрятся со стороны! В любом случае – в субботу Лилиан задержалась на катке до самого вечера и папе пришлось отвозить приготовленные вещи по отдельности от самой дочки, а ей – ехать в пригородный квартал на автобусе уже в воскресенье.

По коттеджному поселку пришлось немного поплутать, поскольку дорогу от автобусной станции пришлось отыскивать впервые.

– Выглядишь потрясающе! – искренне сообщила Лили встретившей ее возле калитки сестре. Наверное, после переезда в загородный дом Корнелия привыкла носить косу: сейчас ее роскошные пшеничного цвета волосы были распущены, но, раньше всегда уложенные с безупречной гладкостью, вились в легком беспорядке, явно привыкнув к волнообразному переплетению.

- Ох, не мели чепухи, – зябко кутаясь в длинный, наброшенный на плечи шарф Корнелия едва заметно нахмурилась. Лилиан даже хотела обидеться на нее немного – чепуху она вовсе не молола. Ее ворчливая сестрица с детства была красавицей, но что-то в ней всегда казалось Лили чересчур жестким, может быть, из-за незримой брони абсолютной уверенности в себе, которая лишь раз дала трещину, когда Корнелии было лет пятнадцать, и у нее случилась странная депрессия, точных причин которой семья так и не узнала. Мама только говорила, убеждая еще маленькую Лили не теребить тогда сестру расспросами: самое время для первой любви и первой печали. Депрессия прошла, но родные Корнелии так ничего и не узнали, а еще через пару лет появился Питер.

Теперь эта вечная железная убежденность истончилась, словно пооттаяв, тонкие черты правильного лица неуловимо смягчились. Наверное, из-за появившейся легкой растерянности, привычки неловко покусывать губу и то и дело слегка краснеть, почувствовав на себе чей-нибудь чересчур внимательный взгляд. Молодая женщина сохранила стройную, ничуть не расплывшуюся фигуру – со спины так вообще, кажется, не изменилась, да и с какой стороны вообще ни посмотреть, небольшой аккуратный животик под свободной блузкой навыпуск скорее угадывался, чем был действительно заметен. Но Корнелия все равно была со всем своим вечным упрямством абсолютно уверена, что все «глазеют», подмечая изменившиеся очертания фигуры, оттого все неохотнее и неохотнее показывалась в людных местах, только если скука становилась совсем уж невыносимой.

Высвободившись из объятий, Корнелия направилась обратно в дом, оставив младшую сестренку несколько недоуменно смотреть ей вслед.

– Ты спала? Прости…

– Спала, – поморщившись, Корнелия отбросила платок-шаль и села в кресло. – я последнее время веду совершенно летаргический образ жизни. Говорят, львы спят двадцать часов в сутки – я этот рекорд давно побила. Раньше, по крайней мере, было чем заняться или просто убить скуку. Ну, вот… мало того, что я пренебрегаю своими обязанностями, еще требую от вас, чтобы вы меня развлекали – ужас! Я пыталась прикинуть, что можно было бы сделать с этим садом, кажется, его успели основательно запустить, но время года неподходящее… думать без ужаса не могу, что же тут будет зимой! Наверное, местные жители просто в спячку впадают, как сурки! Как там дела с этим Кукольником? Больше происшествий не было?

– Похоже, что нет, – уклончиво ответила Лилиан. – пока мы мало что сумели узнать… Вилл сказала, что надо воспользоваться возможностью и научить меня хоть как-то разумно управлять этими новыми силами, не дожидаясь крайнего случая. Конечно, я на каждом шагу совершаю ошибки и девчонки, не замолкая, меня воспитывают, но в целом мы неплохо сработались! Быть волшебницей так весело!

– Это не игра, Лили! – возмущенно воскликнула сестрица и тут же сникла. – Ты же совсем еще ребенок, как я только могла втравить тебя во все это!

По правде говоря, у девочки порой возникали смутные подозрения, что исчезновения детей прекратились из-за нее. В том смысле, что именно она теперь была непременно нужна таинственному Кукольнику, заставив забыть об остальных. То ли потому, что благодаря Стражницам ускользнула буквально из-под носа, то ли из-за этой своей «сырой», способной стать чем угодно магии – не зря же последними словами второй марионетки было, что не так следовало бы использовать эту силу? Что там говорил Оракул? Впрочем, пургу, которую он вещал, можно было легко приложить абсолютно к любым обстоятельствам жизни. Газетные гороскопы бы с такой риторикой составлять! Но никому из Стражниц, а сестре – особенно – Лилиан говорить о своих догадках не собиралась. Ее и так считают ребенком, которого следует защищать, а не полноправным членом команды, а Корнелия еще и беспокоится без дела – страшно подумать, что ей взбредет в голову от предположения, что Лили не просто может оказаться в неподходящем месте в неподходящее время, а является целью их нового врага!

Кроме того, прошла всего неделя и Лили вовсе не была уверена в своей догадке. Может, все это просто временное затишье?

– Мне четырнадцать, как и тебе, между прочим, было, когда ты стала Стражницей! – обиженно напомнила девочка.

– Угу.

– Знаешь, управлять камнями и почвой у меня пока не слишком получается, зато цветочки и растения – класс. Я, конечно, тренируюсь… знаешь, мне будет очень-очень жаль отдавать твою силу обратно. Здорово быть… особенной.

– Ничего хорошего все эти чудеса в жизнь не приносят: все только идет кувырком и потом долго не желает укладываться в нужную колею.

– Нель, ты у меня такая умная, такая умная, – протянула Лилиан. – что иногда просто нудная! Не умеешь ты получать удовольствие от жизни, все, что идет хоть немного не по плану, тебя напрягает. А ведь было бы так скучно, если бы все всегда было так, как должно было быть. Когда надо радоваться – заморачиваешься кучей мелочей!

– Эти мелочи все вместе и составляют жизнь. Как винтики механизм – стоит одному притормозить или закрутиться не в ту сторону – все будет работать неправильно.

– Ну, хорошо. Знаешь, я умираю от голода, пойду, приготовлю нам что-нибудь…

– Не стоит, я сама, – тоже поднимаясь из кресла, возразила Корнелия. – пока Питер хоть ненадолго оставил меня без своей бесконечной опеки, буду делать хоть что-нибудь.

Не похоже было, что Корнелия действительно маялась от безделья, как утверждала. Во-первых, это было бы абсолютно не в ее натуре, во-вторых, мельком оглядевшись, Лилиан сразу отметила почти идеальную чистоту в загородном особнячке, хотя, помниться, уборку сестрица никогда не любила. Любила порядок, но еще больше – когда его наводил кто-то другой, во всяком случае, раньше.

– Ты взяла переводы на дом? – заметив ноутбук и несколько кип листов, в качестве единственного нарушения идеальной чистоты, брошенные прямо на столе, поинтересовалась Лилиан.

– Угу. Хоть в языках пока попрактикуюсь, а то забуду вообще все, чему в университете учили. Иди, будем выбирать ужин… хоть в кого-то можно впихнуть все, что накупил Питер, а то этим полк солдат кормить… или пригласить как-нибудь Ирму, когда они вернуться из поездки, в гости – тоже неплохая идея! Ненадолго ее, конечно, хватило…