Украдкой выглянув из-за плеча Мэтта, Вилл нашла взглядом светловолосую подругу, что-то со смущенным видом втолковывающую Питеру. Мулат пару раз пожимал плечами, явно стараясь не демонстрировать огорчения, что при его живой мимике выходило не особенно-то успешно. Наконец Корнелия, привстав на цыпочки, поцеловала мужа – как-то это даже со стороны выглядело скорее извинением – и, обвив его руками за шею, мягко вовлекла в ряды танцующих пар. Вообще-то как раз ей оставаться было и вовсе не обязательно, но Хранительница заранее представляла реакцию блондинки на предложение одолжить кому-нибудь Клепсидру и вернуться домой… А потому, мягко говоря, не горела желанием любоваться этой реакцией наяву!
– Мэтт, послушай… я понимаю, что это свинство, но ты не присмотришь за Тяпой и Ляпой? Дин обещал забрать их завтра с самого утра… и, думаю, сегодня они уже достаточно ходили на головах, чтобы улечься спать без проблем. Ирма пригласила нас с девочками остаться.
– Это еще зачем? Девичник у вас, насколько я помню, был три дня назад, а после свадьбы, как правило, принято…
– Мэтт… у нас важное дело! – закрыв глаза, отчеканила Вилл. Она знала, что он поймет без объяснений… и не хотела прочитать на лице мимолетное «Что – опять?». Нет, вслух муж ей подобного никогда бы не сказал, но некоторого говорить вслух и не требовалось. Они знали друг друга слишком хорошо.
Она даже не знала, решились ли подруги тоже рассказать своим мужьям… рассказать им все? К сожалению, не каждая пара могла бы достичь такого же взаимопонимания, как у нее с Мэттом… И – это поражало Вилл сильнее всего – похоже, что не каждая действительно хотела бы достичь. Ирма вот ни за что бы не позволила, чтобы о ней знали и понимали больше установленного ею же самой «норматива». А еще Корнелия… насчет Корнелии вообще мало что было понятно. Та всегда казалась Хранительнице какой-то скуповатой на чувства и эмоции – хотя в самих этих чувствах и их силе сомневаться не приходилось, демонстрировались и растрачивались они весьма неохотно, по крайней необходимости. Может, наедине с Питером она и другая?
– Так ты не возражаешь?
– А если бы я возразил, это что-то меняло бы? – слегка ворчливо уточнил Мэтт. Вилл хотела успокаивающе чмокнуть его, но в последний момент вспомнила «извинение» Корнелии и остановила порыв.
– Я бы что-нибудь придумала. Веришь?
– Дело вовсе не в этом, – несколько туманно, особенно в свете последних ее мыслей про полное взаимопонимание, пробормотал Мэтт. Впрочем, явное недовольство в его голосе уже не звучало, и Вилл сочла, что может отложить расспросы до более удобного для них обоих времени.
– Ты просто сокровище! Не беспокойся, мелкие – они в обращении не намного сложнее твоего зоопарка. В холодильнике еще осталась кастрюля с кашей, но, если они будут сильно сопротивляться попыткам накормить, можете позавтракать бутербродами с ореховой пастой – только Дину потом не говори! Сегодня их после этого торта, думаю, кормить уже не стоит… Ну, не сердись, пожалуйста! – сообразив, что Мэтт еще не успел согласиться по полной форме и, возможно, сочтет ее торопливость невнимательностью к его мнению, Вилл попыталась изобразить одну из «ангельских» улыбок Ирмы.
Последними гостями Стражницы остались уже ближе к полуночи – кажется, повторять свои былые кутежи до рассвета Ирма не планировала. Если ее родители и удивились оставленным переночевать подругам, то не стали этого демонстрировать, а Стефан и вовсе с претензией на ехидство сообщил, что даже не предполагал, будто его новоиспеченной супруге понадобится настолько серьезная моральная поддержка. Кажется, именно у этого парня есть все шансы прижиться в семействе Лэр… хорошо бы, а то, поторопившись в первый… ну да, и во второй тоже раз – Ирма, кажется, чересчур переживала, будто это с ней самой что-то не так.
Разместиться впятером в гостевой спальне действительно удалось. Не без труда… не так уж они, казалось бы, и выросли с подростковых времен, а тогда компактно размещаться на совместную ночевку получалось, насколько Вилл помнила, гораздо удачнее. Правда, спать им, вроде как, и не предполагалось…
Торжественно установленная на комод кукла казалась самой обыкновенной игрушкой. Или пока казалась… Сама Вилл никогда не питала интереса к подобным вещам, в раннем детстве вообще предпочитая мальчишеские игры и игрушки, а всякие изящные ненужности обращая в кучу осколков или обрывков за самое короткое время. Коллекционировать игрушечных лягушат самых разнообразных видов она начала уже во вполне сознательном возрасте, но вот куклами так и не заинтересовалась. Ни дорогущими фарфоровыми, типа этой, к которым тогда даже приближаться боялась, ни пластмассовыми красотками в ярких нарядах – наверное, уже в детстве начав противопоставлять себя тому типу девушек, что все подобные куклы олицетворяли.
Рыжеволосая Стражница снова украдкой покосилась на Корнелию. Тарани пыталась расспрашивать блондинку о внезапной поездке Питера и разобраться в ситуации, из-за чего Стражница Земли была слегка не в духе. Впрочем, только слегка – это, если подумать, не так уж и страшно. Кажется, это уже можно было на неясное время считать постоянным и нормальным настроением Корнелии! Тогда, в школе… Наверное, с Корнелией Вилл было тяжелее всего подружиться. Блондинка была как раз из этих самых «тех девушек»: первая красавица школы, дочка богатых родителей, всегда стильная, всегда и во всем безупречная… в какой-то период своей жизни Вилл за подобное уже готова была возненавидеть! До того, как Стражницы стали командой по-настоящему. И до Мэтта – пожалуй, главной в жизни Вилл перемены, какие бы чудеса одновременно с их встречей и развитием отношений ни творились.
Иногда понять, что заснула, получается только уже проснувшись – с Вилл такое уже бывало. Не только когда Нерисса вздумала играть с их сновидениями, но и просто так, по вполне обычным, можно даже сказать, повседневным причинам. И, словно назло, как правило, это случалось именно тогда, когда всячески стараешься бороться с сонливостью, как на некоторых лекциях в Массачусетсе, когда изо всех сил борешься со сном, на автомате конспектируя лекцию, а потом – просыпаешься и обнаруживаешь, что рука соскользнула с тетради или вывела там какие-то жуткие (даже по нормам конспектов Вилл) каракули! Кроме того, во сне порой такие странные вещи кажутся вполне нормальными, что даже не задумываешься о том, что что-то вокруг идет неправильно.
Так вышло и с этим… коридором? Оглядевшись, Хранительница сочла место похожим на старомодные прихожие в некоторых домах – приземистый резной шкафчик, накрытый ажурной салфеткой и украшенный пустой вазой, зеркало в тяжеловатой бронзовой раме, рогатая вешалка. Почти перед носом Вилл оказалась дверь, самая заурядная, хотя и тоже с резными завитушками. Кем бы ни был хозяин, он явно ценил стилизацию под старину – вот только настоящим антиквариатом все это вовсе не выглядело. Толкнув дверь, рыжеволосая Стражница оказалась в небольшой, залитой ярким светом осеннего солнца, комнатке, буквально заваленной многочисленными игрушками. Меховые звери, фарфоровые куклы, сервизы, какие-то сундучки и коробочки… посреди всего этого сидела на полу девочка, сама здорово напоминающая огромную дорогую куклу, особенно своим старомодным кружевным нарядом «маленькой принцессы» и венчающим кудряшки бантом. И ведь не малышка пяти-шести лет, которых некоторые мамочки отчего-то обожают наряжать в подобном нелепом стиле, нет, девочке было, наверное, уже лет десять-двенадцать. Поздновато и для кукол и для платьиц, что ни говори!
Услышав скрип двери, девочка отвлеклась от игрушек и подняла на Вилл укоризненный взгляд больших глаз.
– Ах, ну что за вид! – воскликнула она, оглядев гостью с головы до ног. – Вы похожи на мальчишку, не пристало юной леди разгуливать так!
– Не такая уж я и «юная» – поздновато уже что-то менять! – дернула плечами Вилл… и застыла, перешагнув порог. Потому что в поле зрения оказалось еще одно зеркало, вернее, выполненное в старомодной манере низенькое трюмо с тремя зеркалами – стоило ей войти, отразившими короткую шапку жестких рыжих волос, мешковатую короткую футболку, ободранные локти, вытертые и разлохмаченные обрезанные джинсы, не закрывающие содранных колен и криво залепленных пластырем ссадин на тонких ногах… и, главное, диковатый настороженный взгляд абсолютно круглых карих глаз из-под рваной челки – короче говоря, отразившими Вилл собственной персоной лет в одиннадцать-двенадцать. Оглушенно мотнув головой, Хранительница шагнула к трюмо и прикоснулась к прохладному стеклу кончиками пальцев.
