— Здесь ты ничего из сейфа князя не найдешь, — продолжила Нежинская. — И ты прекрасно знаешь, что полицмейстер никогда не даст санкции на мой арест. А если и даст, я и дня не проведу в вашем застенке.

Говоря мне все это, Нина довольно целенаправленно двигалась по комнате к самому дальнему креслу, а затем уселась в него с самым независимым видом. Вот только я знал ее прекрасно. Ссорясь со мной, Нежинская всегда старалась сократить дистанцию между нами, чтобы использовать для победы все средства, в том числе и свои женские чары. Она бы никогда не стала забиваться в самый дальний, к тому же, еще и темный угол. Стало быть, папки здесь нет? Не уверен.

— Где твой револьвер? — спросил я ее, не желая получить пулю в спину, когда я найду документы.

— В комоде, — ответила Нежинская, не вставая.

Я открыл ящик комода и достал оттуда оружие.

— Застрелишь меня? — язвительно спросила она, по-прежнему сидя в кресле.

Вот только провоцировать меня сейчас не нужно, госпожа фрейлина! А то ведь дивно привлекательная мысль, могу и не устоять.

— Отдай документы, — жестко сказал я ей.

— Стреляй! — с вызовом воскликнула Нина.

Да была охота руки марать!

— А ну-ка привстань! — приказал я ей.

— Стреляй, — сказала она снова, по-прежнему не вставая.

— Встань, тебе говорят, — я резко схватил ее за плечо и вышвырнул из кресла силой.

— Больно, — сказала Нежинская как-то даже удивленно, не ожидав, видимо, от меня подобной грубости.

Вот еще миндальничать с нею после всего, что она натворила. Я резко снял подушку с кресла. Так и есть, я не ошибся. Папка лежала под подушкой.

Я перевел взгляд на Нежинскую. Она наблюдала за моими действиями с ужасом и, кажется, с ненавистью. Хорошо, что я револьвер у нее забрал.

— Уезжай, — сказал я ей, забирая папку. — Я прошу тебя. Иначе я тебя арестую.

— Ты сам окажешься под арестом, — взволнованно сказала Нина, протягивая руку к папке. — Ты знаешь, что тебя ищут? Якоб, ты знаешь, что ты в большой опасности из-за этих документов? Отдай мне эти документы, — говорила она, цепляясь за мои руки, едва ли не впав в истерику. — Я помогу тебе, я похлопочу за тебя!

— Уезжай, просто уезжай, — сказал я зло. — Госпожа Нежинская, Вы заигрались. Князь убит. Уезжай в Европу, куда угодно, и я обещаю тебе, что я забуду о твоем участии в этом деле.

— Якоб, не тебе ставить мне условия, — ответила Нина с не меньшей злостью, даже слезы на глазах выступили. — Отдай мне эти документы, и я помогу тебе! Отдай, прошу тебя!

Я отшвырнул ее с пути и вышел из номера.

— Тебя убьют! — крикнула Нежинская мне в спину.

Но я уже закрыл за собой дверь. Хватит с меня госпожи фрейлины на сегодня и навсегда.

Франт ожидал меня в коридоре.

— Я вернусь через пару часов, — сказал я ему.

— А если выйдет? — спросил он меня, имея в виду Нежинскую.

— Задерживать не имеем права, — пояснил я. — Следите за ней неотступно, не скрываясь, как конвой.

— Понятно, — ответил Франт, явно удивленный моими требованиями, но не приученный задавать лишние вопросы.

Но это было еще не все, чем я собирался его удивить. И очень хорошо, что вопросов он мне не задаст.

— В этом номере госпожа Миронова, — сказал я, указывая на дверь номера Анны Викторовны. — За ее безопасность отвечаете головой.

— Слушаюсь, — вытянулся в струнку филер.

— Если появится Жан, — велел я, — стреляйте.

— Как? — удивился Франт. — Здесь?

— Убейте его, — сказал я ему. — Я все возьму на себя.

Лассаль не подойдет к Анне. Я не позволю. Даже если придется его убить, своими руками или чужими.

— Слушаюсь, — ответил Франт, окончательно повергнутый в изумление полученными приказами.

Теперь осталось немного. Спрятать папку в квартире. Оставить указания для Жука, если он не там. И вернуться сюда, в гостиницу. Я не уйду отсюда, это просто невозможно. За этой дверью под номером четыре сосредоточено все самое дорогое, что есть для меня во всей вселенной. И я не оставлю Анну без охраны, моей охраны. И никому доверить это я просто не смогу.

Жука на квартире не оказалось. Я оставил ему записку с инструкциями и вернулся в гостиницу. Франт, кажется, был еще больше удивлен, когда понял, что я собираюсь дежурить вместе с ним в коридоре. Но не приученный высказывать свое мнение о действиях начальства, он просто добыл мне удобный стул, на котором я и заснул мгновенно, придвинув его спинкой к двери четвертого номера.

Филер разбудил меня затемно, но утро уже наступало, а по гостинице разносился аромат свежей выпечки. Я тут же вспомнил, что понятия не имею, когда ел в последний раз. Так что задержался в буфете, воспользовавшись возможностью позавтракать. Проинструктировав Жука, явившегося на смену Франту, я отправился в Михайловскую усадьбу, навестить мистера Брауна.

На этот раз ворота мне открыли незамедлительно. Во дворе была суета, бегали солдаты, переносили какие-то вещи. Я подошел в помощнику Брауна, стоявшему у крыльца с дорожным саквояжем.

— Что случилось? — спросил я его с тревогой.

— Мы уезжаем отсюда, — ответил он.

Как уезжают? А почему мне не сообщили из Петербурга? И что делать мне теперь, оставаться в Затонске или следовать за Брауном, продолжая его охранять? Или решение было принято настолько скоропалительно, что полковник просто не успел прислать мне инструкции вовремя, и они сейчас в пути? Тогда понятно, почему примчался в Затонск Уваков, и с какой стати он так торопится.

— А где господин Браун? — спросил я.

— У себя, — ответил помощник с крайним неодобрением.

Я не стал выяснять у него причину столь странной реакции, а просто прошел в дом.

В кабинете мистера Брауна стоял густой дух, свойственный местам, где долго распивали алкоголь. Сам хозяин лежал на диванчике, свесив с него одну руку до самого пола. Видимо, в этой руке была бутылка, вот она, рядом валяется. Я поднял ее и взглянул на этикетку. Да, похоже, сражение с коньяком англичанин проиграл. И проспаться вряд ли успел. Вон на столе еще пустые бутылки и графины стоят. Я аккуратно поставил поднятую бутылку на стол. И в этот момент мистер Браун зашевелился, просыпаясь.

— А, мистер Штольман, — протянул он, узнавая меня. — Я рад, что Вы пришли.

— Что с Вами, мистер Браун? — спросил я его.

— Запой, — выговорил он по-русски неожиданно чисто, посмотрев на меня.

Мне было его даже жаль, если честно. Совершенно одинокий человек в чужой стране. Неудивительно, что он купился на игру Нежинской. У него в жизни ничего кроме работы и не было, ни друзей, ни родных. Даже Родины.

Мистер Браун с трудом дотянулся до стола и плеснул себе в стакан коньяку из графина.

— Хотите? — предложил он мне.

— Нет, благодарю, — ответил я.

— Напрасно, — ответил химик. — Это Вам поможет пережить то, что я хотеть Вам сказать.

— Да нет уж, — отказался я, снимая шляпу и готовясь слушать. — Как-нибудь переживу.

— Вы так думаете? — спросил Браун с горькой иронией. — Ну, как хотите.

— Так я Вас слушаю, — напомнил я ему.

— Вы мне говорить, что наблюдать за мой безопасность, — сказал Гордон Браун, ставя на стол недопитый стакан.

— Я уполномочен службой охраны Его Величества, — ответил я ему.

— Я долго думать, — произнес химик, беря мою руку и усаживая меня рядом с собой, — почему-то я доверять Вам. Понимаете, Нина Аркадьевна, my dear Нина, она есть британский шпионка.

— Это уже давно не новость, — сказал я ему.

— Она похитить у меня документы, — рассказал Браун. — Она шантажировать меня!

— Но что же она от Вас хочет? — спросил я.

— Все! — ответил он. — Она хочет знать все о мой исследований!

— Я в общих чертах знаю о Вашей работе, — сказал я Брауну. — Но Вы мне расскажите в подробностях.

— Хотите знать? — серьезно посмотрел на меня химик. — Right. Я придумать новый оружие, — поведал мне Браун, не выглядевший больше ни пьяным, ни подавленным, лишь сосредоточенным. — Это оружие будущего века.